Франц Энгел - Мера Любви

• Название: Мера Любви
• Автор: Франц Энгел
• Издательство: Издатель Воробьев А. В.
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93883-143-8

В начале XII века аббат Бернард Клервоский вдохнул новую жизнь в слова св. Августина: «Мера любви любовь без меры», — что означает: любовь не признает рамок и градаций, ее не может быть слишком много или недостаточно. И напрасно пытаются поставить любви границы, приравнивая ее безмерность к долготерпению или способности прощать. Да, они свойственны любви, но этого для нее мало, ведь любовь бесконечна, вечна и всемогуща, ибо «Бог есть любовь» (Первое послание апостола Иоанна, 4,8).

---

— Просите, — вздохнул Джованни.

Тут же всех до одного каноников из сакристии словно метлой вымели.

С графом явилось человек пять, остальные просто не смогли поместиться в тесной коморке. Рыцари посторонились, давая своему сеньору дорогу. Первое мгновение оба, и граф, и Джованни, стояли друг перед другом, словно заколдованные. Джованни не то чтобы избавился от страха, даже, пожалуй, напротив, только его страх странным образом изменился, преобразился в какую-то необычную радость. Гийом де Бельвар олицетворял для него до сих пор лишь титул графа Честерского, символ могущества и власти. Теперь Джованни видел перед собою человека, и этот человек показался ему достойным своего высокого положения. У графа было красивое «нормандское» лицо с правильными чертами, словно вырезанными умелым резчиком, суровое и доброе одновременно, и мудрые глаза, совсем не по возрасту, ибо де Бельвар оказался моложе, чем Джованни мог себе представить.

— Христос рождается, — сказал граф на латыни.

— Славьте Его, — ответил Джованни. Они представились друг другу.

— С праздником, сир епископ, — поздравил граф уже по-французски, взял руку Джованни и коснулся ее губами.

— Благодарю вас, сир граф, — растроганно ответил Джованни. В комнатке царил полумрак, от тесноты казалось теплее, чем было, тени причудливо изгибались в неровном свете единственного зажженного подсвечника, сквозь высокое окно заглядывала луна, выяснивало к морозу, от наметенного за день снега казалось, что за стенами собора много светлее, чем внутри.

Джованни сморгнул застлавшую глаза пелену.

— Как вы здесь устроилось? — спросил граф.

— Спасибо, хорошо, — поспешно ответил Джованни.

Граф не то чтобы улыбнулся, но его лицо сделалось еще приветливее:

— Если у вас будут какие-нибудь сложности, прошу, обращайтесь ко мне.

— Вы очень добры.

— Нет, я для вас ничего еще не сделал, дайте мне возможность действительно заслужить вашу признательность.

— Сир, вы уже заслужили ее своей любезностью, — Джованни робко улыбнулся графу, — но если вы желаете помочь, я, пожалуй, воспользуюсь вашим великодушием. Простите мне мою прямоту, но не могли бы вы объяснить мне статус земель моей церкви.

— С удовольствием. Я именно этого вопроса и ожидал, — граф, вопреки опасениям Джованни, остался спокойным и доброжелательным.

— Каноники Святой Марии Силфорской — неумелые управители. Распоряжаясь церковными землями, они залезли в долги и дошли бы до полного разорения, если бы не мое вмешательство. Мне пришлось взять их на поруки. Я расплатился по всем их обязательствам и забрал земли под свое управление на пять лет. За это время я надеюсь достаточно поправить церковное хозяйство, чтобы впредь не оказалось столь легким делом разорить его. Определенную сумму в вознаграждение каноникам я выплатил. Вы можете ознакомиться с бумагами, когда приедете ко мне в Стокепорт. Я приглашаю вас не из простой любезности, — добавил граф.

— Вы мой вассал, сир епископ, так как Силфор и вся территория вашей епархии принадлежат мне по праву собственности, ибо они никогда не были пожертвованы в дар Церкви ни одним из моих предшественников.

— Если я обязан вам вассальной присягой, сир граф, я с готовностью ее принесу когда и где вам будет угодно, — ответил Джованни.

— Мой капеллан Арнуль известит вас, — граф пригласил вперед шустрого коренастого мужчину с любознательным лицом.

Капеллан низко поклонился Джованни:

— К Вашим услугам, мессир епископ.

— Рад приветствовать вас, любезный Арнуль, — Джованни ответил кивком на поклон.

— Не откажите ему в своей милости, сир епископ, — сказал граф. — Желаю здравствовать.

— Постойте, — остановил его Джованни. — Я хотел сказать… спросить… пригласить… Приезжайте, пожалуйста, завтра на мессу в честь праздника.

— Приеду, — граф слегка поклонился.

— Благослови вас Господь. Добрый путь, — сказал на прощание Джованни.

ГЛАВА XVIII О том, как Джованни стал вассалом графа Честерского

Джованни всегда любил праздники, торжественные службы и шествия. Но когда он был еще маленьким и неразумным, преображенный и украшенный мир дней радости казался ему поистине волшебным, полным каких-то чудесных загадок и тайн. Взрослея, Джованни потихоньку утратил восторженную веру в чудеса праздников. Праздничные дни все также пахли благовониями и сластями, все также ночные бдения преображали действительность до неузнаваемости, но Джованни разучился беззаботно веселиться и безудержно радоваться. Однако в то Рождество в нем словно вновь проснулся наивный мальчишка. Ему как будто подарили драгоценный подарок, о каком он даже и мечтать не смел, подарили просто так, от преизбытка щедрости. Что изменилось, Джованни не знал. Просто по-особому блистала луна в черном небе, по-особому искрился на морозе снег, и тишина кругом была особой, и песни молодежи, слышные издали в пронзительном воздухе, — все вновь, как в детстве, обрело для Джованни свои тайны, вернулись веселье и радость. Это был обычный праздник, и еще что-то, огромное и прекрасное, — уверенность в том, что произошло чудо. Только потому, что так красиво падает хлопьями снег, или потому, что нарядные горожане столь умилительно и торжественно приветствуют друг друга.

Граф приехал на следующее утро, как и обещал. В утреннем свете церковь выглядела совсем иначе, но ощущение тайны и чуда не оставило Джованни, он служил мессу с редкостным удовольствием, стремясь выразить благодарность Господу за то счастье, каким Он вдруг одарил его. После службы к Джованни пришел капеллан графа, Арнуль.

— Мессир епископ, я слыхал, вы сильно образованный, — неловко начал он. — Подучили бы меня немножко. А то я учился, конечно, только давно это было, подзабыл я кое-что. И опять же, мир-то, он на месте не стоит, может сейчас что по-другому делается. Вразумите, не откажите в милости.

Джованни улыбнулся внутренней потаенной улыбкой: последние слова капеллана повторяли фразу, сказанную давеча графом.

— Хорошо, — кивнул он. — И чему же вы желаете учиться?

— Вот, скажем, службу вы служите так гладко, прямо так бы и слушал. Это у вас как выходит? — спросил капеллан.

— Не знаю. Может, потому что я понимаю, что говорю, — пожал плечами Джованни.

— Прямо вот так все-все понимаете?! — воскликнул капеллан с восторгом и недоверием.

— В меру способности моего разумения, — ответил Джованни. Капеллан удивился епископской образованности еще больше прежнего:

— Надо же как вас выучили-то. Вы, поди, на такую-то ученость не один год потратили!

— А то, — подмигнул ему Джованни.

Капеллан крякнул и расплылся в довольной усмешке:

— Меня-то быстренько выучите?

— Станете стараться, выучу, — пообещал Джованни.

— Слово даете?

— Я же сказал.

— Да так-то оно так, — капеллан почесал в затылке.

— Это и от вас будет зависеть, любезный мой Арнуль. Не захотите — не выучитесь, повторил Джованни. — А вы надолго здесь?

— В смысле, в Стокепорте? На зиму точно. Граф здесь зимовать собрался.

— Bene! — вырвалось у Джованни. — То есть я хотел сказать, это хорошо, потому что вы сможете многому успеть научиться.

— Ладно бы… А то граф меня олухом кличет, а мне это ох как неприятно, — вздохнул капеллан.

— А граф хорошо образован? — осторожно спросил Джованни.

— Куда там, — махнул рукой капеллан, — ничего он не образованный, я ему читаю, если что надо. Когда ему учиться-то было? Некогда ему было учиться, с малолетства воевал. Там, — капеллан указал рукой в неопределенном направлении, — на континенте.

— С французами?

— И с французами, и вообще. С кем придется. С королем, вон, нашим тоже. Старый граф, упокой Господь его душу, здорово нашему нынешнему голову задурил в свое время. Он, граф-то наш, на дочке того, покойного, женат был, на старшей, потому и сделался графом, — разговорился капеллан.

— Был? — переспросил Джованни.

— Так ведь померла она, бедняжка. Беатрис ее звали. И ребеночек их, дочка, тоже, — капеллан тяжко вздохнул. — Господь прибрал. Теперича графу опять жениться надо, а то кто ж графство наследовать будет? Ладно, что-то разболтался я, — остановил он себя. — Вы уж не взыщите, в нашей глуши и поговорить-то не с кем.

— Что правда то правда, — рассеянно ответил Джованни, занятый своими мыслями.

— Я что спросить-то хотел, — спохватился капеллан. — Тут в шестой день январских календ будет праздник святого Иоанна Евангелиста, не ваши ли именины?

— Да, но… — Джованни смутился. — Я не стану праздновать, не могу себе этого позволить, так что не беспокойтесь, забудьте.

— Ладно, что ж, коли так, — капеллан помялся, словно хотел еще что-то спросить, но передумал.