Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 10, 2002

• Название: Новый мир. № 10, 2002
• Автор: Журнал «Новый мир»
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал

---

А я, как всегда, читаю периодику.

«Он выбрал свой путь — путь вечной молодости. Кто бы из стареющих писателей (а „подростку Савенко“, между прочим, под 60 лет!), да просто кто бы из стареющих мужиков не захотел стать кумиром пятнадцати-двадцатилетних недорослей и недорослиц? Но за это удовольствие надо платить — а платить-то, кроме Лимонова, не готов никто. <…> Лимонов — надо снять перед ним за это шляпу — и не визжит, терпит, ведет себя достойно своей „статьи“…» — пишет Леонид Радзиховский («Время MN», 2002, № 116, 9 июля).

Ну, неправда ваша. В опубликованном открытом письме из Лефортова к министру культуры Михаилу Швыдкому Лимонов прибег к последнему средству национал-большевика, публично объявив себя гражданином французской республики[15]. Когда я развернул этот номер «Литературки», на моем рабочем столе лежало коллективное письмо к Путину и Патрушеву в защиту Лимонова, которое и мне предлагали подписать. И тут — это. Ах ты <…>, подумал я. Писатель — как мне все уши прожужжали, — наверно, не должен сидеть в тюрьме, а вот французский гражданин может и посидеть. Особенно французский гражданин, организующий в России радикальную — по признанию самого организатора[16] — партию из наших детей. (За них тоже Ширак заступится?) Мне — гражданину РФ — это очень не нравится.

Ну и не подписал письма.

И книжку эту — в минус, в минус…

Владимир Войнович. Портрет на фоне мифа. М., «ЭКСМО», 2002, 192 стр.

Портрет — это портрет Солженицына. На фоне солженицынского же мифа. (Потому что у Войновича мифа нет. Это многое объясняет.)

По сути: автопортрет Войновича на фоне портрета Солженицына на фоне солженицынского мифа. «Это ж надо так себя на другого человека замотивировать, чтобы сделать его главным персонажем на празднике собственной самости!» — удивился Дмитрий Бавильский («Как нам обустроить Солженицына» в «Русском Журнале» <http://www.russ.ru/krug>).

Лейтмотив «Портрета…»: Солженицын не так хорош…

Не так — как? Ну, не так хорош…

Стиль Войновича-моралиста: «Арестованный в конце войны офицер Солженицын заставил пленного немца (среди бесправных бесправнейшего) нести свой чемодан. Много лет спустя он вспомнил об этом, написал и покаялся. Но меня удивило: как же не устыдился тогда, немедленно, глядя, как несчастный немец тащит через силу его груз?..»

Позволю себе не согласиться ни с Войновичем, ни с Солженицыным.

Немец в конце войны должен нести чемодан советского офицера, пусть и арестованного. Это правильно, это хорошо.

Юрий Козлов. Реформатор. Роман. М., «Центрполиграф», 2002, 524 стр.

Юрий Козлов — это тот Юрий Козлов, что когда-то, если кто помнит, написал книгу хороших рассказов о подростках «Качели в Пушкинских Горах» (Л., «Детская литература», 1984). Потом с каждым годом он писал все иначе и иначе.

У, с каким увлечением я проглотил его мистический триллер «Колодцы предков» (1997): начало ХХI века, чекисты, банкиры, бандиты, шпионы, мормоны, все философствуют, но в меру, ожидают Антихриста.

С каким напряжением я открыл «Реформатора»: «Он поселился в Богемии (до отделения Моравии нынешнее великое герцогство называлось Чешской Республикой) пятнадцать лет назад, перед самой Великой Антиглобалистской революцией, но так и не научился всерьез относиться к государству, в котором жил, что свидетельствовало (он отдавал себе в этом отчет) о некой совершенно неуместной в его положении — эмигранта, ЛБГ (лица без гражданства), наконец, „гражданина мира“ — гордыне…»

А с каким трудом я его читал. Читал, читал, прочел: образцовая творческая неудача. Постепенно нарастающая, что было заметно уже в предыдущем романе «Проситель» (1999–2000), философская интоксикация[17] в «Реформаторе» уничтожила (взорвала, выжрала…) все, что только можно, — сюжет, композицию, стиль. Остались какие-то тухлые философские разговоры и какая-то непроходимая грамматика.

Оказалось, однако, интоксикация сия заразна.

«Это блестящий ультрасовременный полифонический мифо-фантастический футур-роман <…> и одновременно удивительно реалистическое произведение: о нас — занятостью покорных; понимающих, но опасающихся; принимающих через отвержение; верой обманываемых; не разумеющих собственное». Здесь и далее — цитаты из апологетической статьи Владислава Иванова «На пороге культа. Футур-роман Юрия Козлова» («Литературная Россия», 2002, № 18, 3 мая).

«Энциклопедичность автора выступает главным орудием, обеспечивающим прорыв в подсознание, где всепонимающий дельфин и представившийся в альтер-эго языческий бог, половая функция глаз и Верховный Тролль, общение с Богом посредством „deja vu“ и пунктирные времена, бомжевание (фрейдовская бездомность) и прочее, прочее, чем перенаселен роман, — это элементы категорий архетипических, но которые проявляются лишь в контексте козловского художественного эксперимента».

«<…> впервые в русской литературе реалистически описано, как образ занимается (-проявляет) любовью с образом. Тройная выдумка: два героя и… любовь!»

«<…> имеет все шансы для того, чтобы стать культовой книгой первого десятилетия ХХI века».

Как бы не так.

Но вот что действительно интересно. И у Проханова про гексоген, и у Козлова узнаваемый российский президент (у Проханова — Избранник, у Козлова — Предтечик) исчезает, пропадает неизвестно как и куда. Доживем — проверим.

±1

Роман Багдасаров. Свастика: священный символ. Этнорелигиоведческие очерки. М., «Белые альвы», 2001, 432 стр. ISBN: 5-7619-0136-6 <http://bagdasarovr.narod.ru/swastika.htm>

Первая редакция данной работы была помещена под названием «Отверженный символ. Свастика: ее происхождение и место в христианской традиции» в IV — V номерах журнала «Волшебная Гора» за 1996 год.

В этой кни… Нет, на всякий случай больше ничего не скажу.

Кинообозрение Игоря Манцова

ФАНТАСТИКА

(ЯМПОЛЬСКИЙ) «Ранние теоретики единодушно утверждали, что фильм строится как хаотическая эллиптическая цепь мало связанных между собой событий. И в этой хаотичности и эллиптичности они обнаруживали новый, созвучный эпохе тип письма. Передвижение пятна на изобразительной плоскости подчинено совершенно иным законам, нежели законы предложений. Оно не может быть описано в категориях причин и следствий. В ранней киномысли мы почти и не имеем таких логизирующих анализов»[18].

(МАНЦОВ) Лужков разогнал тучи над юношеской Олимпиадой: жарко. Думаю, у меня есть право на хаотическую эллиптическую цепь. Едва случится сезон дождей, снова поменяю манеру, квартиру, может быть, записную книжку, жену. Две-три идеи, однако, останутся неизменными даже в сезон дождей. Даже в ледниковый период.

(ФЛОБЕР) Сходным образом организован «Лексикон прописных истин». Пускай это обстоятельство не вводит читателя в заблуждение: почти все нижеприведенные истины — частного характера и выработаны эмпирическим путем.

(КРОМЕ ЭТОЙ) Разные поколения живут в одно и то же время, но переживают его по-разному. В субъективном плане разные поколения должны жить «в качественно совершенно разные эпохи» (К. Мангейм).

(ПРО НАС ПИШУТ) В газете. Я даже присвистнул. Из известных мне личностей критике одновременно подверглись Манцов, Шаргунов и Акунин. Шаргунова я и сам недавно гвоздил, Акунина, напротив, вознес до небес. То есть мы, Манцов, Шаргунов и Акунин, компания не случайная, лихая. Думаю, мы одной крови. Это подтвердил Андрей Немзер. Он нами недоволен. Акунину ничего вразумительного не предъявлено. Может, много зарабатывает? Шаргунов, этот «красивый, двадцатидвухлетний», понятно, бесит. Я и сам ругал Шаргунова только за это. Мне тридцать с хвостом, нервы ни к черту, жизнь не удалась. Шаргунов — красная тряпка. А кроме того, нас подозревают в недобром завистливом чувстве к людям из «мерседесов».

(ГОРДОН) До последнего времени был известен тем, что без предупреждения наехал на Михалкова Никиту. Матом, в прямом радиоэфире. С тех пор не оставляет Михалкова в покое, напоминает Михалкову, что Михалков не бог, не царь и не герой, а хороший, местами выдающийся кинематографический деятель. Профилактика зазнайства и чванства.

Мне нравится такая политика. Будь я чуточку публичнее, я бы и сам пускал кровь народным артистам(-кам), писателям, журналистам и особенно людям из ящика. Гордон отстоял честь поколения в борьбе с зарвавшимися генералами от инфантерии, маршалами и сопутствующей им челядью, но сегодня он интересен не этим.

Во-первых, Гордон придумал одноименную телепередачу в ночном эфире НТВ.

Во-вторых, Гордон снял полнометражную картину по мотивам повести отца, Гарри Гордона, и показал в рамках сочинского «Кинотавра».

(ДЕБЮТ) Название одной из конкурсных программ «Кинотавра». В прошлом году здесь победил Бодров-младший с прекрасной картиной «Сестры» (продюсер, конечно, Сельянов), теперь Алексей Мурадов с фильмом «Змей». Лента Гордона «Пастух своих коров» вроде бы ничего не получила. Я в Сочи не был, оба фильма только что отсмотрел на видео. Кроме Мурадова и Гордона в моем хаотическом кинообзоре участвуют Тарковский, Каурисмяки, Павич, Толстой и другие. Как водится в постперестроечной России, тусовка выступит в качестве массовки.