Нерсесов Яков - Тайны Нового Света. От древних цивилизаций до Колумба

• Название: Тайны Нового Света. От древних цивилизаций до Колумба
• Автор: Нерсесов Яков
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-7838-1014-2

Книга посвящена истории и культуре цивилизаций доколумбовой Америки от проникновения первобытных племен на территорию Нового Света до завоевания Центральной а Южной Америки испанскими конкистадорами. Впервые в отечественной исторической литературе предпринята попытка собрать, систематизировать и изложить в доступной для широкого круга читателей манере многочисленные зарубежные и отечественные публикации по истории доколумбовой Америки.

---

Если до 6-летнего возраста воспитание ограничивалось нравоучениями и советами, то начиная с этого возраста непокорного ребенка ожидали весьма суровые телесные наказания. Если мальчик или девочка нарушали ацтекские обычаи и нормы поведения, их наказывали очень строго: отлучившимся из дому без спроса надевали на ноги путы; лгунам прокалывали губы горькими на вкус шипами, оставляя торчать их в ране; за иные провинности держали над костром, в который бросали стручки едкого перца, либо натирали им глаза или «пятую точку»; за особо тяжелый проступок выставляли связанного и голого ребенка на улицу, нередко оставляя его лежать в грязи, в луже на всю ночь, а ночь в гористых условиях обитания ацтеков холодна. Примерно с 15–16 лет, а иногда и ранее наступал период специального, школьного обучения,

В Теночтитлане существовали государственные школы двух типов, в которые принимали мальчиков пятнадцати лет.

В школах первого типа — тепьпучкалли («дома молодежи») воспитывались сыновья рядовых членов общества. Детей обучали истории, сельскохозяйственным работам, ремеслам и, конечно же, «военной подготовке». В этих школах не учили ни воздержанию (им открыто разрешалось встречаться с проститутками для удовлетворения своих физиологических потребностей и снятия нервного напряжения), ни благородным манерам. Учителями здесь были преимущественно отставные воины, или пипильтины,

В школах второго типа — кальмекак— воспитывались мальчики из привилегированных семей, прежде всего те, кто собирался стать жрецами, военачальниками или важными сановниками. Здесь под руководством мудрецов (тламатиниме) изучали религию, социально-политическую структуру и историю ацтекского государства, письмо, чтение, счет, астрономию, астрологию, поэзию и риторику. В привилегированных школах господствовали монастырские порядки: требовалось абсолютное послушание, большое усердие и достойное поведение. Напомним, например, что юношам-простолюдинам из тельпучкалли разрешалось иметь любовницу или посещать проституток, а знатным отпрыскам из кальмекак это было запрещено.

Выли и отдельные школы для девушек, воспитывавшие жриц; в них обучали не только всяческим ритуалам и обрядам, но и некоторым искусствам: ткацкому, кулинарному и др.

Суд и законы. Если верить источникам, законы ацтеков действовали достаточно эффективно. Каждый город имел своего главного судью (куаутпи), назначаемого лично тлатоани. Под началом куаутли находился городской суд из трех судей, а также глашатай, судебны! пристав и судебные исполнители, адвокаты и прокуроры. Главному суду подчинялись районные суды из двух судий, решавших местные конфликты. А на уровне сельской общины ответственность за соблюдение порядка нес местный чиновник, выполняющий полицейские функции. Судьи обычно начинали свою работу на рассвете и завершали ее на закате с перерывом в середине дня. Все дела рассматривались не дольше 80 дней (четыре древнемексиканских месяца). Местные суды обязательно составляли отчеты в высшие инстанции каждые 12 дней.

Юридическая процедура дознания, расследования у ацтеков проходила следующим образом. Заводилось дело, пиктограммами фиксировалась его суть. Подсудимые могли защищаться сами или с участием защитников-адвокатов. Основными факторами для вынесения приговора были свидетельские показания, результаты расследования, очная ставка и признание. Показания подкреплялись устной клятвой перед судом, жрецом или должностным лицом и «поеданием земли»: приносящие клятву касались пальцем сначала земли, а затем языка, Злостная публичная клевета, лжесвидетельства, подкуп судей и свидетелей рассматривались как преступление и наказывались смертью. В ожидании решения суда подозреваемого сажали в тюрьму из толстых бревен с низкими, сырыми и темными помещениями. Наложенный судом штраф обычно выплачивался куачтли. Когда суд выносил решение по особо серьезному делу (смертный приговор особо важному преступнику и т. п.), оно утверждалось верховным правителем, который при этом клал свою правую руку на священный череп, а левую на золотую стрелу. Смертный приговор приводился в исполнение на рыночной площади, на «лобном месте». Иногда после казни преступника его имущество переходило в руки палача.

Преступления против религии, вроде богохульства или ограбления храмов, случались редко; считалось, что немилость богов навлекает беду не только на отдельного человека, но и на всех сразу. Взяточничество наказывалось смертью. Преступника, навлекшего опасность на общину, ждало изгнание или смерть. Существовали специальные клетки и загоны для заключенных и военнопленных. Если по нерадивости охраны вору удавалось бежать из-под стражи, то по закону с пострадавшим от его преступной деятельности расплачивалась вся община, к которой принадлежал провинившийся охранник, — вина одного из членов общины рассматривалась как ее общая вина.

Воровство, как уже упоминалось, наказывалось обращением в рабство до возвращения краденого либо штрафом, вдвойне превышающим стоимость похищенного. Если, будучи рабом, виновный вновь занимался кражами, то его казнили или приносили в жертву. Если кража, совершенная вором в частном доме, была невелика и самому жилищу не причинялся вред, то вор становился рабом того, кто был им обворован. Но при нанесении ущерба дому вора казнили. Уличенный в многократном воровстве также становился рабом пострадавшего, но если последний отказывался от этого, то преступника продавали, чтобы выплатить пострадавшему стоимость украденного. Если стоимость похищенного не была значительной, то вора продавали за цену, соответствующую размеру украденного; за значительную же кражу виновного предавали смерти.

Грабежи на дорогах наказывались публичной смертью; мелкая кража на рынке каралась смертью на месте — вора забивали камнями либо палками прямо на рынке специальные служители, так как даже мелкое преступление вредило торговой атмосфере базара. Столь же сурово наказывались и те, кто присваивал чужую военную добычу или носил украденные воинские украшения и знаки отличия. Беспощаден был закон и к тем, кто не берег завещанное отцами. Если сын знатного ацтека продавал участок, принадлежащий отцу, то его казнили, а если подобным образом поступал сын простолюдина, то его обращали в раба. Если кто-то незаконно продавал или закладывал чужую землю, взятую в аренду, его ждало рабство. За нарушение (уничтожение) межей и вовсе наказывали смертью. Если человек продавал участок дважды, то первый покупатель сохранял право на нее, второй не получал ничего, а мошенник сурово наказывался. Всякий ацтек, кем бы он ни был, присвоивший землю, ему не принадлежащую, подлежал казни (через удушение). Воровство основного продукта питания — кукурузы с поля считалось очень тяжким проступком, требующим смертной казни или обращения в рабство. Если становилось известно, что кто-то из сборщиков дани присвоил себе часть налоговых поступлений или заставил население заплатить больше, чем полагалось, то казнокрада и обманщика-вымогателя бросали в тюрьму, а затем, по расследовании, казнили. При этом члены его семьи лишались имущества (как незаконно нажитого), которое переходило в собственность правителя. (Понятно, что эта юридическая норма могла приводиться в действие не всегда.) Тягчайшим преступлением считалось и хищение золота, серебра и нефрита, особенно если они предназначались для культовых украшений.

Убийство — даже раба — влекло за собой смертную казнь. Та же мера наказания полагалась за убийство кормильца семьи. Однако вдова убитого могла освободить убийцу от смерти, сделав его вечным рабом своей семьи, своих детей или даже своих родственников. Впрочем, такая «плавающая» амплитуда наказания была редкостью. В случае намеренного отравления казнили не только убийцу, но и того, кто обеспечил его ядом. Смерть ожидала бунтовщиков, предателей и дезертиров: их сажали на кол или разрывали на куски. В лучшем случае им отрезали губы, нос, уши, отрубали руки до локтя и ноги до щикотолок. Кроме того, делали известным факт предательства повсеместно, а родных обращали в рабство, вплоть до четвертого или даже пятого колена. В особых случаях виновного казнили мучительной смертью: его сажали в узкую низкую клетку, где нельзя было ни лежать, ни стоять, а пол был утыкан острыми лезвиями из обсидиана. В целях защиты государственных интересов сурово наказывали и тех, кто распускал тревожные слухи и провоцировал панику.

Похищение человека каралось обращением в рабство. Если соучастников подобного преступления было несколько, то с ними поступали следующим образом: один доставался тому, кому они хотели продать свободного человека (в порядке возмещения убытков), другой — тому, кто раскрыл преступление или предотвратил его, третий—…самому пострадавшему либо его родителям (родственникам), если это случалось с ребенком. Тех, кто выдавал себя за высокопоставленное лицо, приносили в жертву. Клеветникам отрубали губы, а иногда и уши. Ссоры и драки карались тюрьмой и уплатой стоимости лечения пострадавшего или возмещением причиненного убытка. Если ссора возникала из-за конфликта по поводу землевладения, то вне зависимости от знатности ссорящихся им вешали на шею початки маиса в знак позора и выводили на рынок.