Мануэль Саркисянц - Английские корни немецкого фашизма

• Название: Английские корни немецкого фашизма
• Автор: Мануэль Саркисянц
• Издательство: Академический проект
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-7331-0169-5

В данной книге излагается совершенно новый взгляд на происхождение немецкого фашизма. М. Саркисянц доказывает, что многие истоки идей Гитлера кроются в имперской политике и идеологии Англии. Автор последовательно показывает, как колониальная политика Англии, ее имперские амбиции, отношение к расовому вопросу, принципы воспитания и образования повлияли на формирование идей Гитлера. Подробно рассказано об идеализации гитлеровского Рейха в консервативном истеблишменте Великобритании, об участии англичан во Второй мировой войне на стороне Германии. Автор анализирует также принципиальные различия в теоретических и практических подходах британских и германских расистов, обусловивших столь разную судьбу и оценку соответствующих исторических феноменов.

---

Наличие такой возможности показать свою власть над туземцами облегчало рядовым британцам необходимость подчиняться своим «лучшим».

Глава 3 Англия как прообраз расового единства (Volksgemeinschaft)

Человек является англичанином… потому превосходит других, принадлежит к классу властителей мира, каким бы… маленьким человеком он ни был.

Ханс Гримм

…Упорядоченность, подчинение и единство целого народа — извечная основа его сил.

Генрих Гиммлер. Выступление 8 декабря 1938 г.

Иерархическое повиновение и расовая солидарность

Французская демократия опасна своей горячечной симпатией к ложному гуманизму. Любовь к расе у англичан зиждется на более прочных основах, чем… любовь к человечеству.

Чарлз Дилк. «Более Великая Британия», 1885 г.

Две расы, самые родственные друг другу и самые дисциплинированные в мире.

Дрюммон-Вольф, сентябрь 1939 г.

Именно в Англии самая бедная прослойка общества с давних пор отвыкла восставать против своей нищеты — и в компенсацию получила возможность надеяться, что она тоже принадлежит к высшей, английской расе. Эта надежда долгое время служила политическим капиталом страны. Именно в Англии исторически сложившейся традицией стало то, чего в Германии впервые добился Гитлер: мобилизация масс во имя контрреволюции. Именно в Англии стало реальностью то, что Адольф Гитлер (в одной из самых первых речей в качестве рейхсканцлера) назвал «первейшим долгом… имперского правительства»: «Привлечение… немецкого рабочего на сторону национального дела».

Тот факт, что у английского рабочего класса чувство патриотизма развито сильнее, чем у других, отмечал и ценил поборник империализма и анти-парламентаризма, верховный комиссар Англии в Южной Африке,[359] лорд Альфред Милнер. Интересно, что среди английских рабочих враждебное отношение к иностранцам было (и остается) выражено гораздо сильнее, чем среди других слоев общества.[360][361] Однако и рядовой англичанин резко отрицательно относится к установлению каких-либо льгот для иностранцев. Как сообщило Би-Би-Си, даже сегодня (апрель 2001 г.) Британия, среди всех стран Европейского сообщества, наиболее враждебно относится к иностранным беженцам, и именно в Британии столь часты случаи насилия над ними. Ведь раньше от стэффордширского шахтера ожидали того, что он «бросит кирпич в приезжего за оскорбление, нанесенное тем, что у приезжего чужое лицо», — напоминал один историк. Именно британская чернь — состоявшая не в последнюю очередь из рабочих — срывала в 1900 г. митинги протеста против империалистической англо-бурской войны (таким образом судовые плотники демонстрировали солидарность нации против одного «пробурского» профессора[362]). Тем самым Англия показала пример «кипения (расистско-империалистической) народной души», в противовес (говоря словами Гитлера) «пацифистскому хныканью» интеллектуалов, продемонстрировала пример «инстинкта, здорового национального чувства» в противовес «дефективному» интеллекту.

Такой «социальный» империализм — при котором рабочие инстинктивно голосовали за тех, кто смягчал экономическую депрессию внутри страны путем завоевания новых рынков, а не за тех, кто требовал равноправия для туземцев в колониях,[363] — также внес свою лепту в появление национал-«социализма» (как и предшествовавших ему движений) и даже повлиял на возникновение идеи приобретения нового жизненного пространства на Востоке.

Британский «социалист» (т. е. фабианец) Бернард Шоу, создав пьесу «Человек и сверхчеловек» (1902 г.), дал фюреру британских фашистов сэру Освальду Мосли образ сверхчеловека, обладающего волей к власти, волей к подчинению «меньших» людей. Ричард Терлоу утверждает, что Освальд Мосли всегда воспринимал идею Ницше о сверхчеловеке сквозь призму произведения Б. Шоу.[364]

Фабианцам был свойственен империалистический стиль мышления; сильное влияние на их идеи оказало учение Пирсона. Фабианцы насмехались над идеалами интернационализма и ратовали за осуществление задач, поставленных империализмом. Б. Шоу, например, высказывался за осуществление реформы британской дипломатии, которая позволила бы английским бизнесменам извлекать максимальную выгоду из возможности выхода на рынки колоний. Вместе с Шоу британские социалисты-фабианцы Беатриса и Сидней Уэбб, а также Г. Дж. Уэллс поддержали «National Efficiency Program» («Программа процветания нации») Альфреда Милнера, делавшего особый упор на расово-имперскую идею и хладнокровный рационализм. Сидней Уэбб предупреждал о том, что результатом «расового вырождения», если не сказать «расового самоубийства», может стать постепенный переход страны под власть ирландцев и евреев.[365] В 1913 г. в «New Statesman» сообщали, что лорд Милнер, боровшийся за единую, неприкосновенную Империю, подобно социалистам, серьезно задумывается над проблемой создания имперской расы.[366] Его политическое кредо заключалось в следующей альтернативе: «Следуйте расе. Британское государство должно следовать расе». Это высказывание было опубликовано в «The Times», а потом широко растиражировано в других газетах и распространено по школам и другим общественным учреждениям.[367]

Г. Дж. Уэллс, рекомендуя принять «National Efficiency Program» лорда Милнера, заявил, что в Англии многие приветствовали бы даже власть тирана и сторонника казней.[368] Фабианцы ценили Милнера; для них он, несмотря на его беспощадную борьбу с «подрывной деятельностью» против империи, с «внутренними врагами» и даже с существованием партий, а по сути — с парламентаризмом, являлся настоящим героем. В действительности, Милнер пытался разрушить конституционную форму правления, а с 1886 г. — закрыть Палату общин («лет на десять»), так как его понимание империализма исключало демократический стиль правления. После выборов в январе 1906 г., которые ознаменовали возвращение лейбористов и тем самым породили «ужасный призрак социализма», к Милнеру стали относиться как к возможному спасителю Англии. Сам Милнер (как позже Гитлер в отношении восточных пространств) полагал, что колонизация завоеванных территорий станет привлекательной для англичан лишь в том случае, если в колониях будет процветать рабство. В результате китайским кули, например, было запрещено обращаться в суд. А сам Милнер получил благоприятный отзыв Палаты лордов и четыреста тысяч подписей со всей империи в поддержку идеи введения для кули (в рабочих лагерях в Южной Африке) наказания плетьми — вопреки критике со стороны лондонских парламентариев.[369]

Любое вмешательство парламента в дела империи, безусловно, раздражало англичан в колониях. Последним, чтобы быть уверенными в своей неуязвимости, требовалось отсутствие всякого публичного контроля — как со стороны парламента, так и со стороны прессы и министерств. Идея «прозрачности» вызывала у колонистов-англичан буквально «ненависть к общественности, имеющей возможность дискутировать и контролировать», презрение к гласности как таковой и ко всему, что с ней связано:[370]«Все они в равной мере спелись, наживаясь на Индии и повышая там свой социальный статус. И все потерпели бы ущерб в случае общего краха [империи]. Из этого следовала исключительная солидарность англичан [в колониях] и исключительная чувствительность к критике, направленной против кого-либо из них».[371] Колонисты придерживались настолько консервативных взглядов, что даже поведение пацифистов — и вообще всех критиков несправедливостей со стороны империалистов — они считали «неанглийским» (именно так квалифицировали и позицию Ричарда Кобдена, выступившего против второй опиумной войны с Китаем в 1858 г.).[372]

Препятствием для подобной критики была и социальная сплоченность общества в самой Англии. Ведь по меньшей мере с XVIII в. в Англии «народные движения не были революционными, а революционные движения не были народными».[373] В Британии трудящиеся ни разу «не создали угрозы режиму и институтам страны — даже во время великой революции в соседней Франции, ни разу не поддержали реформаторских устремлений».[374]

Вполне закономерно, что такой образ Англии стал примером для воспитания в духе национал-социализма. Ведь именно представление англичан о себе как об аристократической нации породило сознание национального превосходства над «низшим отродьем» (lesser breeds) и «естественное чувство принадлежности к расе господ»: в Англии обошлось даже без создания какого-либо абстрактного учения для идеологической обработки масс или рационального объяснения и внушения им чувства превосходства. Таким образом, вполне логичным представляется то, что неотъемлемой частью «Немецкой веры» Пауля Лагарда (1827–1892), которого иногда называют предтечей национал-социализма, стало понятие о расе господ. «Народ свободен лишь в том случае, когда состоит из истинных господ…», — утверждал Лагард.[375] Из чувства исключительно этнической обоснованности такой свободы — вследствие принадлежности народа к расе господ — неизбежно вытекало «сознание расового превосходства».[376] Прообразом и моделью такого народа — причем успешно функционирующими — по логике могли быть только англичане.