Елизавета Абаринова-Кожухова - Дверь в преисподнюю

• Название: Дверь в преисподнюю
• Автор: Елизавета Абаринова-Кожухова
• Жанр: Фэнтези

Дорогой читатель! Представь себе, что ты каким-то чудесным образом перенесся в параллельный мир, чем-то очень похожий на наш, но во многом — совсем другой. А теперь представь себе, что ты — частный детектив или журналистка. И что тебе не приходится искать приключений — они сами тебя находят. Впрочем, если ты прочел книгу «Холм демонов», опубликованную в нашей библиотеке, то уже догадываешься, о чем пойдет речь. Поверь мне, что и «Дверь в преисподнюю» доставит тебе не меньше радостных переживаний — вместе с ее героями ты будешь сражаться с вурдалаками, пробираться по мрачным лабиринтам подземных ходов, разоблачать людоедов, летать на ковре-самолете и испытывать колдовские силы, таящиеся в магическом кристалле. И сам не заметишь, как доберешься до счастливого конца, ибо у таких книжек бывает только счастливый конец. А. Романов

---

Услышав эти слова, Надя заметно побледнела, а король, как ни в чем не бывало, отпил еще немного вина:

— Господа, я уверен, что ничего особенного не случилось. Просто наша уважаемая донна Клара так тщилась встретить людоеда во всеоружии, что проспала завтрак… Перси, передай мне, пожалуйста, вон то блюдо! — И незаметно для других Александр шепнул Наде: — Боюсь, придется ломать дверь.

x x x

Похоронный обряд был в полном разгаре. Вся многочисленная челядь господина Беовульфа в темных нарядах собралась на родовом погосте Розенштернов, дабы проводить в последний путь скоропостижно скончавшегося боярина Василия. Солнце едва взошло, и капельки ночной росы живописно переливались на траве и на внушительных каменных надгробиях.

На возвышении перед разверстой могилой стоял роскошный гроб, украшенный серебряными заклепками и позолоченными цепями. Рядом с гробом «толкал» прочувствованную речь представительный господин в черном камзоле — старший дворецкий Беовульфа.

— О смерть, злодейка-Смерть, зачем ты возложила свою хладную костлявую длань на этого замечательного человека? Зачем подослала подлых убийц к его ложу? Вдали от любимого Отечества, вдали от родных и друзей…

Судя по поэтическим оборотам, можно было понять, что сочинитель сей речи обладал незаурядным талантом. Действительно, автором был собственной персоной господин Грендель, а самый первый ее слушатель, господин Беовульф, рыдал, будто малое дитя, хотя «отпеваемый» находился там же, в комнате приболотной корчмы, и внимал похоронной речи вместе с Беовульфом.

— Кто бы он ни был, этот гнусный убийца, его постигнет участь, коей он заслуживает, — продолжал дворецкий, — и мой владетельнейший хозяин, господин Беовульф, со своей стороны обещал и поклялся сделать все, дабы наказан был не только убийца боярина Василия, но и те, кто его послал!..

Участники траурной церемонии слушали надгробное слово не очень внимательно, время от времени переговариваясь между собой.

— Все-таки наш хозяин благороднейший человек, — говорил начальник псарни главному повару. — Мало того что дозволил хоронить боярина Василия на своем родовом погосте, так еще и уступил ему свой лучший гроб.

— А что же он сам не пришел на погребение? — спросил повар.

— Занемог, бедняга, — вступила в беседу горничная. — Вообще-то он очень хотел быть сам и произнести прощальное слово, но пришлось остаться дома, — и она махнула рукой в сторону замка.

Все эти разговоры велись голосами куда более громкими, чем приличествовало при погребении, и предназначались, главным образом, нескольким темного вида личностям, явно не из местных жителей, которые шныряли в толпе провожающих.

Домовой Кузька, а он и был своего рода негласным распорядителем похорон, сидел на каком-то старом надгробии, сделанном из огромного серого валуна, и подавал условные знаки, когда надо заводить разговоры. Темные личности жадно ловили ушами всю эту дезинформацию и, отойдя в сторону, украдкой записывали ее на клочки пергамента.

Рядом с валуном стояли корчмарь-леший и его друг водяной, держащий в руках венок из болотных трав и тины с вплетенными в него кувшинками. Время от времени, слушая погребальную речь, водяной начинал трястись беззвучным смехом, и тогда Кузька строго тыкал его пальцем в бок:

— Ты что, забыл, где находишься?

— Так это ж я так плачу, — хихикая, отвечал водяной.

— Эх, какого человека загубили, — вздыхал леший. — Где я еще такого постояльца найду?!

— …так покойся же, боярин Василий, с миром, — вещал дворецкий. И со слезами завершил: — И суждено душе нетленной В веках скитаться по Вселенной.

(Очевидно, сочиняя погребальное напутствие, Грендель все-таки не удержался от того, чтобы вставить туда парочку своих гениальных строчек).

Промокнувши глаза платочком, дворецкий отошел в сторону, а его место занял квартет плакальщиц-кикимор, Кузькиных знакомых. Обступив гроб, они жалостно заголосили:

— Ох ты батюшка боярин свет-Васильюшка,

На кого ж ты нас покинул, горемычныих,

В путь далекий ты собраисся,

Во неродную землю-матушку,

Во землю-матушку во болотную…

Кузька чуть заметно махнул рукой, и главный псарь спросил у повара:

— А почему гроб не открывали?

Повар пожал плечами, но вместо него ответил Беовульфов садовник:

— Да говорят, его эти злодеи так изуродовали, что глядеть страшно.

— Ну и дела, — вздохнул повар. — И кому только боярин Василий дорогу перешел?

— Да обычные лиходеи, — уверенно заявила горничная. — Решили, видать, что у него злата много, да просчитались — у боярина Василия при себе ничего-то и не было.

Дворецкий подошел к Кузьке:

— Кузьма Иваныч, может, пора завершать?

— Пожалуй, что пора, — согласился домовой и кивнул плачеям.

Те, допев очередной душещипательный куплет, замолкли, и несколько здоровенных работников стали опускать гроб в сырую землю.

x x x

Король Александр, паж Перси и несколько наиболее надежных слуг собрались перед дверью одной из комнат.

Его Величество осторожно постучал в дверь. Никто не откликнулся, и тогда, постучав громче, Александр крикнул:

— Донна Клара, отворите или хотя бы дайте знать, что вы внутри и живы! — Так как и это предложение осталось без ответа, то король велел одному из слуг: — Открывайте!

Слуга, он же, по-видимому, и королевский ключник, выбрал увесистый ключ из огромной связки, висевшей у него на шее, попытался отворить дверь, но ничего не вышло.

— Там ключ внутри, — пояснил ключник.

— М-да, нехорошо, — нахмурился король. — Ну что ж, ломайте дверь!

То, что Чаликова увидела в комнате, заставило ее, многоопытную журналистку, неоднократно бывавшую в так называемых «горячих точках», стремглав выбежать в коридор. У короля же Александра хватило выдержки пробыть там еще некоторое время и сделать кое-какие наблюдения, после чего он в сопровождении Нади удалился в свои покои.

— Ясно одно, что дело не в чтении стихов Касьяна, — как ни в чем не бывало произнес Александр, привычно устроившись за своим столом.

— Да-да, — через силу кивнула Надежда. — Тут что-то другое…

— Довольно странный случай, — продолжал король. — Донна Клара съедена, царствие ей небесное, дверь закрыта изнутри, а людоеда внутри нет. По вашей логике получается одно — самоубийство.

— Да-да, — машинально подхватила Надя, — и тогда появляется еще одна версия: донна Клара совершила предыдущие два преступления и теперь, терзаемая угрызениями совести, съела сама себя… Что? — удивилась Чаликова собственным словам. — Что-то меня немного занесло.

— Самую малость, — через силу улыбнулся Александр. — И не удивительно, особенно после того, что вы увидели. Впрочем, окно в спальне было только прикрыто, но полностью не закрыто.

— Стало быть, преступник бежал через окно? — уже почти деловито проговорила Надя. — Ваше Величество, вы не обратили внимания, нет ли под окном каких-то следов?

— Да, я сразу же глянул вниз, но никаких следов не заметил, -вздохнул король. — И это тоже странно. Земля мокрая, но дождя не было. -Александр задумчиво глянул в окно. — Наверно, уже сегодня возобновится связь с окружающим миром…

— Значит, людоед выпрыгнул из окна, заровнял следы, а затем либо ушел на болота, либо вернулся в замок через одну из дверей, — уверенно предположила Надя.

— Его бы заметили, — возразил Александр. — А впрочем, ваше предположение отчасти похоже на правду.

— Не сомневаюсь, что тут все гораздо сложнее, — заметила Надя. — Или наоборот — до предельного просто.

x x x

Уже совсем рассвело, а Грендель все продолжал вести Дубова и Беовульфа через болота.

— Красивые все-таки у нас места, — говорил он, указывая на перелесок вдали на холме. — Октомврий уж настал, уж роща отряхает… А за тою рощей начинается Черная трясина, самое страшное место во всей Новой Ютландии -если кто туда попадет, то возврата ему не будет.

— А что так? — заинтересовался Василий.

— Говорят, что эта местность заколдована, чтобы никто не мог туда проникнуть. Будто бы там сокрыт хрустальный гроб…

— А-а, знаю! — захохотал Беовульф. — Стоит хрустальный гроб, а в гробу спит юная дева и ждет своего прекрасного принца! Слышали мы эти бабкины сказки.

— Да нет же, — с досадой ответил Грендель. — Никакая это не юная дева и не принцесса, а замужняя женщина. И лежит она там почитай без малого полтораста лет…

— А кто же ее освобождать должен, коли не принц? — несколько удивился Василий.

— Я так слышал, что это должен быть ее прямой потомок, внук, или даже правнук, — не очень уверенно сказал Грендель. — Осторожнее, там топкое место, заберите чуть правее… А вон там, — указал он совершенно в другую сторону, где начинались «грядки», чередующиеся канавками, — то место, где княжна Марфа закончила свой недолгий век в человеческом обличии.