Генрих Клейст - Пентесилея

• Название: Пентесилея
• Автор: Генрих Клейст
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Драматургия
• Год: 1969

Пентесилея (Penthesilea, 1808) — трагедия Генриха фон Клейста, в основу которой положен миф о царице амазонок. В пьесе представлена романтическая обработка античного сюжета о царице амазонок Пентесилее, полюбившей греческого героя Ахилла. Вызванная им на поединок и терзаемая двумя противоречивыми чувствами — страстью и чувством мести мужчине, Пентесилея убивает героя и умирает вслед за ним.

---

ГЕНРИХ ФОН КЛЕЙСТ ПЕНТЕСИЛЕЯ Трагедия

Перевод с немецкого Ю. Корнеева

Действующие лица

Пентесилея, царица амазонок[1].

Протоя, Мероя, Астерия — знатные амазонки.

Верховная жрица Дианы[2].

Ахилл[3], Одиссей[4], Диомед[5], Антилох[6] — греческие цари.

Автомедон — возничий Ахилла.

Греки, амазонки.

Место действия — поле сражения под Троей[7].

Явление первое

Входят с одной стороны Одиссей и Диомед; с другой — Антилох; за ними свита.

Антилох

Цари, привет мой вам! Какие вести
С тех пор, как я под Троей видел вас?

Одиссей

Дурные, Аитилох. Вон там, в полях,
Сцепились, словно два голодных волка,
Отряды греков с войском амазонок,
Хоть, видит Зевс, причины нет к вражде.
И если не уймет их гневный Марс[8],
Не образумит Феб[9] и не рассеет
Громо́вою стрелой тучегонитель,
То дотемна зубами перервут
Свирепые бойцы друг другу глотки.
Подать мне шлем воды!

Антилох

О мать-природа
Что сделали мы этим амазонкам?

Одиссей

Ахилл и я с дружиной мирмидонской
Им двинулись навстречу по совету
Атрида[10]. Слух прошел, Пентесилея,
Покинув дебри Скифии далекой,[11]
Чтоб снять осаду с города Приама[12],
Через ущелья гор ведет на Трою
Бесчисленных и смелых амазонок,
Которым кожа змей одеждой служит.
Мы узнаем на берегу Скамандра[13],
Что с войском сын Приама Деифоб[14]
Из Илиона[15] выступил поспешно,
Чтоб с честью встретить ту, кто помощь Трое
Готова оказать. Мы не идем —
Летим в надежде пагубную встречу
Двух нам враждебных сил предотвратить.
Путь был извилист. Мы всю ночь шагали,
Но чуть заря на небе заалела,
Изумлены мы были, Аптилох,
Увидев, что в долине перед нами
Дарданцев[16] Деифоба амазонки
Безжалостно громят. Пентесилея
Рассеивает пред собой троянцев
И гонит, словно тучи в небе вихрь, —
Как будто их сперва за Геллеспонт[17],
Потом за грань земли смести собралась.

Антилох

Клянусь богами, странно!

Одиссей

Мы сомкнулись,
Чтоб к отступленью путь закрыть троянцам,
Лавиною катившимся на нас,
И ощетинились стеною копий.
Остановился Приамид[18], а мы
Посовещались и решили встретить
По-дружески царицу амазонок,
Замедлившую бег победный тоже.
Могло ли быть решение иным?
Спроси Афину[19] я, она сама
Разумнее совета не дала бы.
Клянусь Аидом[20] черным, эта дева,
Вмешавшаяся так нежданно, словно
Она упала с неба, в нашу распрю,
Должна примкнуть к одной из двух сторон;
А мы, коль скоро тевкрам[21] враг она,
Союзницу обязаны в ней видеть.

Антилох

Клянусь я Стиксом[22], прав ты был!

Одиссей

Итак,
Отправились мы к скифской героине —
Ахилл и я. Вздымая гриву шлема
Пред толпами воительниц своих,
Она задором боевым кипела,
И рыл под нею землю иноходец,
Колыша пурпур бахромы чепрачной.
«Задумавшись, окинула она
Меня со свитой взглядом безучастным,
Как будто перед ней не люди — камни.
Моя ладонь сейчас — и та, пожалуй,
Красноречивей, чем ее лицо.
Но тут она увидела Пелида[23]
И сразу же румянцем залилась
До самой шеи, словно мир вокруг
Сиянием внезапно озарился.
Стремительно на землю соскочив,
Прислужнице поводья передав
И мрачным взором оглядев Пелида,
Она спросила нас, зачем мы к ней
Пожаловали со столь пышной свитой.
Ответил я, что рады видеть мы,
Аргивяне[24], в ней недруга троянцев;
Что злобою на Приамидов полны
Давно сердца у греков; что на пользу
И ей и нам пошел бы наш союз.
Сказал я, словом, все, что мог придумать,
И с удивленьем увидал, что мне
Она не внемлет. От меня царица
К подруге близстоящей отвернулась
С лицом столь изумленным, что казалась
Она девчонкой шестнадцатилетней,
Идущей с олимпийских игр домой,
И крикнула: «Отрера, мать моя,
И та прекрасней мужа не встречала!»
Подруга растерялась. Мы с Ахиллом
Переглянулись, еле скрыв улыбку,
А уж царица в светлый лик Эгинца[25]
Опять вперила опьяненный взор.
Тогда подруга, робко подойдя,
Напомнила ей, что ответа жду я.
Вновь — то ль от гнева, то ль от срама — вспыхнув
Так, что румянец латы осветил,
Дикарка мне бессвязно и надменно
Сказала, что она — Пентесилея,
Царица амазонок, и ответит
Нам содержимым своего колчана.

Антилох

Гонец твой рассказал дословно то же,
Но в стане греческом его не понял
Никто.

Одиссей

Так вот, не зная, что и думать,
Пылая гневом, красные от срама,
Вернулись мы назад к своим и видим,
Как тевкры вновь ряды смыкают к бою,
Ликуя и осмеивая нас.
Позор наш угадав, они решили,
Что всё теперь за них, что лишь ошибкой,
Которую нетрудно устранить,
Гнев амазонки против них был вызван,
И вестника немедля снарядили,
Чтоб дружбу предложить царице вновь.
Но прежде чем он пыль стряхнул с доспехов,
Пентесилея, опустив поводья,
Стремительная, как разлив потока,
С неистовством кентавра устремилась[26]
На них и нас, на тевкров и на греков,
Тех и других безжалостно разя.

Антилох

Неслыханно, данайцы[27]!

Одиссей

Грянул бой,
Какого не бывало на земле,
С тех пор как гнев в нас фурии вселяют.
Там, где столкнулись две враждебных силы,
Сама природа исключает третью:
То превратить в пары не может воду,
Что́ гасит пламя, — и наоборот.
Но здесь нашлась такай третья сила,
Что влага и огонь уже не знали,
Огню ль с водой потоками струиться
Или воде с огнем взметаться к небу.
Троянец от ударов амазонки
Спасается под греческим щитом,
А грек его от девы прикрывает,
И общему смертельному врагу
Дают отпор и тевкр и грек совместно,
Как будто не похищена Елена.[28]

Один из греков подает ему воду в шлеме.

Благодарю! Мой рот от жажды ссохся.

Диомед

С тех пор все яростнее там в долине
Сражение ревет, как непогода
В ущелье узком меж лесистых склонов.
Когда вчера привел я этолийцев[29]
На помощь нашим, битва бушевала
С таким ожесточеньем ураганным,
Как будто эта бранная гроза
Намерена дотла всех греков выжечь.
Уж облетел цвет родины под бурей:
Астианакс, Менандр и Аристон
Своею юной и прекрасной плотью
На поле боя утучняют землю
Под лаврами для дочери Арея[30];
А пленных взято амазонкой больше,
Чем глаз, чтоб их пересчитать, и рук,
Чтоб их освободить, у нас осталось.

Антилох

Ужель никто не понял, что́ ей нужно?

Диомед

Никто, — куда бы лот раздумий наших
Не опускали мы в недоуменье.
Порою пыл, с которым в гуще боя
Она того, чья мать — Фетида, ищет,[31]
Внушал нам мысль, что ненависть к нему
Особую питает амазонка.
Не мчится так голодная волчица
За жертвой облюбованной по следу,
Как гонится царица за Ахиллом,
Сквозь нас к нему дорогу прорубая.
Однако же вчера, когда во власти
Ее он оказался, жизнь ему
С улыбкой амазонка подарила.
Не будь ее, сошел бы в Орк[32] Пелид.

Антилох

Не будь ее? Кого? Царицы?

Диомед

Да.
На поле боя в сумерках вечерних
С Пентесилеей встретился Ахилл.
К ним тут же подоспел и Деифоб,
Который, встав на сторону царицы,
Исподтишка по панцирю Пелида
Нанес столь сокрушительный удар,
Что дрогнули вершины ближних вязов.
На краткий миг Пентесилея руки,
Бледнея, опустила, но затем,
Вновь вспыхнув и кудрями потрясая,
Привстала в ярости на стременах,
И молнией, слетевшей с небосвода,
Вонзился Деифобу в горло меч,
И пал ее непрошеный союзник
Пред богоравным отпрыском Фетиды.
Хотел из благодарности Ахилл
Ответить тем же ей, но амазонка,
Припав к гривастой холке скакуна,
Который грыз уздечку золотую,
Удара избежала и, с улыбкой
Поводья опустив, умчалась прочь.

Антилох