Александр Богданов - Тектология (всеобщая организационная наука). Книга 2

• Название: Тектология (всеобщая организационная наука). Книга 2
• Автор: Александр Богданов
• Издательство: Издательство «Экономика», 1989
• Жанр: Философия
• Год: 1989
• ISBN: 5—282—00537—9

Во второй половине XX в. интерес к идеям «Тектологии» (1913—1928) возрос в связи с развитием кибернетики. Работа интересна тем, что ряд положений и понятий, разработанных в рамках тектологии («цепная связь», «принцип минимума» и др.), применим и для построения кибернетических моделей экономических процессов и решения планово-экономических задач. Переиздание книги рассчитано на подготовленного читателя, знакомого с оценкой В. И. Ленина «Краткого курса экономической науки» (1897 г.) и критикой идеалистической системы «эмпириомонизма», данной в работе «Материализм и эмпириокритицизм» (1908 г.).

Для научных работников.

---

Правда, эта структурная однородность в иных случаях представляется очень отдаленной: примеры с вибрациями, порожденными в воздухе телом молекулярного состава, в эфире — электроном, или с кольцами Сатурна, кольцами туманностей в межзвездной среде и масляным кольцом в жидкой среде опыта Плато. Но схождение и простирается в подобных случаях лишь на самую общую, так сказать, принципиально-архитектурную форму, выражаемую алгебраической или геометрической схемой; а соответственная степень общеструктурного родства может существовать и между самыми отдаленными в других отношениях системами: на этом ведь основана сама возможность универсально-тектологического обобщения.

Такое общетектологическое схождение можно назвать «формальным» в отличие от более глубокого — обозначим его как «реальное», — выступающего в первых наших примерах, где дело идет о системах общего происхождения, разошедшихся в ходе развития: таких, как рыбы и водные млекопитающие или Земля и Марс.

Действительное схождение находится в более близкой связи с контрдифференциацией, чем это представляется с первого взгляда. Рассмотрим эту связь на таком примере. В одну и ту же школу собираются дети разных общественных классов и групп, разного воспитания, способностей, характера, темперамента. Выходят они из школы с некоторой суммой уже общих для всех знаний, привитых убеждений, навыков умственных, волевых и физических. Если мы будем сравнивать два выпуска, разделенные целым курсом школы, прямо не соприкасавшиеся, то общность, созданная между ними школой, представится как типичное «схождение», оно — результат воздействия одинаковой среды, которую образует педагогическое учреждение с его обстановкой, учителями, программами, учебниками, обычаями и проч. Если же мы возьмем учеников одного курса, то общности между ними будет больше, но ее происхождение будет уже двояким: для одной ее части — такое же, как и в предыдущем случае, для другой — на основе их прямого взаимного общения; т. е. схождение плюс контрдифференциация. Однако мы могли так разграничить лишь потому, что мысленно вполне отделили учеников от школы и противопоставили им ее как «среду», как нечто внешнее. Но сразу же ясно, до какой степени это разделение условно. С полным основанием можно рассматривать педагогический процесс как живое общение воспитателей и всего учреждения с попадающей в него молодежью, т. е. как процесс конъюгационный. Что одна сторона при этом имеет на другую больше влияния, чем обратно, это, конечно, ничего не меняет, потому что конъюгации вовсе не характеризуются непременно равномерностью взаимных изменений обеих сторон, на деле такой равномерности даже никогда не бывает. Очевидно, что в такой постановке вопроса уже все «схождение» сведется к прямой конъюгации разнородных комплексов, т. е. к той же контрдифференциации. А если затем применить эту точку зрения к воспитанникам разных школьных циклов, то окажется следующее: сменявшиеся поколения воспитанников, хотя бы и не соприкасались прямо, прошли через конъюгационное общение с одной и той же организацией — данным учреждением; именно отсюда приобретенная ими общность знаний, навыков и т. д., другими словами, и она обусловлена контрдифференциацией, но только косвенной.

Это относится и ко всякому вообще «действительному» схождению. Так, процесс отливки есть конъюгация расплавленной массы с отливочной формой, их «контр дифференциация» с ней. Правда, с химической стороны общение очень слабое, быстро образуются дезингрессия и граница; однако некоторое минимальное химическое смешение и взаимодействие все‑таки есть, и, кроме того, надо помнить, что конъюгация не перестает быть таковой, когда приводит не к положительному результату, а к отрицательному, не к ингрессии, а к дезингрес-сии. Со стороны же тепловых, электрических активностей конъюгация весьма полная, и контрдифференциация даже в смысле выравнивания этих активностей между двумя сторонами выступает достаточно резко. По отношению к пространственной форме взаимное влияние обоих комплексов весьма неравномерно; но все же и тут оно взаимно, что становится весьма заметно на порче отливочной формы после ряда повторений отливки; неравномерность же влияния, как было сказано, существа дела не меняет. И все последовательные количества металла, прошедшие через ту же отливочную полость, «контр дифференцированные» с ней, тем самым косвенно «контрдифференцированы» между собой.

Равным образом воздействие водной среды на рыбу и дельфина, придавшее аналогичные формы их телу, может рассматриваться как огромный ряд конъюгационных процессов этих жизненных форм с однородными комплексами активностей-сопротивлений воды: тектологически тут жидкость играет роль «отливочной формы» для движущихся в ней живых тел.

В технике широко применяется прием «обратной отливочной формы». Обычно сама отливочная форма приготовляется по модели того, что должно отливаться, путем ее облеплива-ния пластическим, твердеющим, тугоплавким веществом: та же отливка в другой практической разновидности и в другом направлении. И любопытно, до какой степени далекие по внешнему характеру процессы укладываются в схеме этого приема. Стоит только указать из области научной техники на фотографию и фонограф. Фонографическая запись звуков представляет след звуковых дрожаний иглы в пластичной массе вращающегося валика; это — слепок различных последовательных положений иглы, соответствующий «форме», сделанной по модели. Когда затем игла вновь проходит по этому следу, она должна вновь занимать прежнее положение, т. е. воспроизводить прежние дрожания, а это означает записанные звуки; здесь, таким образом, запись играет роль отливочной формы для движения иглы. Принцип фотографии тот же, только вместо звуковых вибраций там иные, световые, или, точнее, электромагнитные, а роль пластического материала для слепка выполняет светочувствительное вещество пластинки, разлагаемое энергией этих колебаний.

Человеческая речь и ее понимание построены по типу обратной отливочной формы, так сказать, в текучем состоянии. Звуки слов представляют, если сравнить с фонографом, как бы врезанный в воздух косвенный след нервно-мозговых вибраций одного человека; этот след немедленно выполняет обратноформирующую роль для подобных же вибраций в другом организме. Ту же схему через все усложнения можно разглядеть и во всякой иной символике — письма, искусства, науки…

Интересную иллюстрацию принципа обратной отливочной формы дает природа в так называемых «псевдоморфозах» кристаллов. Среди нерастворимых осадочных минеральных пород имеется какой‑нибудь включенный кристалл более растворимого вещества. Циркулирующая там вода мало-помалу разъедает его и, унося его вещество, отлагает взамен какое‑нибудь другое, бывшее в ней растворенным. После полной замены это последнее оказывается как бы отлившимся по форме первого кристалла, образуя «псевдокристалл» совершенно чуждого ему вида. Тут схема «отливки» усложнена той своеобразной чертой, что удаление формовочной модели идет весьма постепенно, а в то же самое время происходит ее замещение материалом новой отливки.

На ряде примеров мы показали, что всякое «действительное» схождение есть лишь косвенная контр дифференциация. К «формальному» схождению это как будто неприменимо. Там и среда, определяющая формирование, может быть совсем разной, например межзвездная среда, с одной стороны, и смесь жидкостей у Плато — с другой; и сами формируемые ею комплексы совсем разного происхождения. Однако налицо имеется сходное отношение комплексов к их среде. А сама возможность такого сходного отношения означает тектологическое единство форм, как и их среды.

Но откуда само тектологическое единство? Чем дальше развивается наука, тем больше выясняется, что и оно есть не что иное, как результат генетического единства, что в нем выражается связь происхождения, лишь более отдаленная. Она развертывается на весь мир доступного нам опыта, а тем самым и формальное схождение сводится лишь к более косвенному действительному схождению.

§ 7. Вопрос о жизненной ассимиляции

Не случайно почти все те примеры, на которых мы в самом начале работы иллюстрировали возможность всеобщих организационных форм и законов, а следовательно, и тектологии как науки относились к области фактов схождения. Всякий комплекс заключен в своей среде одновременно и как отливочный материал, и как формовочная модель, определяясь этой средою в первом смысле и частично определяя ее во втором. И всякая повторяемость форм, а следовательно, всякая наблюдаемая закономерность основывается в конечном счете на каком‑нибудь схождении.

Поэтому его схема должна в первую очередь руководить нами, когда требуется объяснить непонятную еще повторяемость фактов, загадочную закономерность. В ряду таковых одна из самых близких к нам, самых интересных — жизненная ассимиляция.