Песах Амнуэль - Все разумные (Сборник)

• Название: Все разумные (Сборник)
• Автор: Песах Амнуэль
• Издательство: ООО "Издательство АСТ"
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014732-5

Павел Амнуэль — писатель, чье творчество удивительно многогранно и многообразно. Однако в каком бы жанре — философской ли притчи, «научной» ли в старом, строгом смысле этого слова фантастики или фантастики психологической — не были написаны его произведения, неизменно в них одно: все они, традиционные и каноничные, вызывают в памяти лучшие образцы времен «золотого века» научной фантастики — но при этом совершенно самостоятельны.

Строгость жанра здесь идет не во вред, а только на пользу сюжету — и только усиливает его увлекательность!

Не верите?

Прочитайте — и убедитесь сами!

---

— Не очень удобное место для спокойного разговора, — усмехнулся Антон. — К тому же, я обещал жене быть рано. Так что приглашаю к себе — гарантирую кофе, чай, бутерброды. Есть напитки покрепче.

— Э… Как-то это… Вы меня в гости или на допрос? — голос Вязникова стал чуть более бодрым.

— Допрашивать вас будет моя жена, она обожает новых людей. А мы с вами просто поговорим.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Вязников, — но отказаться, наверное, нельзя?

— Почему нельзя? — удивился Ромашин. — У вас на вечер другие планы? Хотите проведать Марию Константиновну?

Наступившая пауза убедила Антона в том, что он действительно попал в болевую точку. Теперь уж точно Вязников приедет и попытается понять, что известно следователю о его с Машей отношениях.

— Записывайте адрес, — деловито сказал Антон. — Жду вас к двум. Успеете?

— Да, — ответил Вязников.

Репину Ромашин позвонил с дороги, остановившись на красный свет перед поворотом с Каширского шоссе.

— Илюша, — сказал он, — я позвал Вязникова к себе. Ты подъедешь?

— Не рано ли? — помедлив, спросил Репин. — Считаешь, что удастся дожать?

— Думаю, да. Ты можешь приехать к трем часам? Вместе с Олей, естественно. Чтобы все по-домашнему, без нервов.

— Может, не нужно Олю? — засомневался эксперт. — Мало ли…

— Решай сам, — закончил разговор Антон. — Жду в три.

Когда раздался короткий звонок (так звонят люди, не уверенные в том, что их ждут или что им будут хоть сколько-нибудь рады), Антон открыл не сразу — потоптался в прихожей минуты две, ему хотелось понять, велико ли у Вязникова терпение: позвонит ли он еще раз — длиннее и настойчивее — или так и будет ждать, нервно оглядываясь по сторонам?

Вторично Вязников не позвонил, и Антон распахнул дверь, за которой никого не обнаружил. Секунду он стоял в оцепенении, а потом, бросившись к уже закрывшейся двери лифта, крикнул:

— Даниил Сергеевич, куда же вы! Я дома, дома!

Лифт остановился этажом ниже, дверь хлопнула, за поворотом лестницы послышались шаги, и на площадку медленно поднялся гость, с недоумением глядевший на хозяина.

— Я подумал, что вас нет, — сказал Вязников, пожимая протянутую ему руку.

— Приличные люди, — заявил Антон, — пригласив гостя, не уходят по своим делам. Или предупреждают заранее. Проходите, пожалуйста. И оставьте в покое свою обувь, у меня не Эрмитаж. Дома, кстати, у вас есть тапочки для гостей?

— У меня? — Вязников задумался так, будто его попросили проинтегрировать в уме сложную функцию. — Нет… Собственно, у меня гостей практически не бывает, а сам я предпочитаю босиком. То есть, в носках, извините за нескромность.

Почему хождение дома в носках свидетельствует о нескромном поведении, осталось невыясненным — из кухни выглянула Света, картинно обрадовалась, будто увидела старого приятеля, и потребовала, чтобы мужчины немедленно садились за стол.

— Я… э… вообще-то не голоден, — окончательно смутился Вязников и просительно посмотрел на Антона: мол, не на обед вы меня звали на самом-то деле, хотите поговорить, так давайте, ни к чему эти церемонии.

— Светочка, — сказал Антон, — ты накрывай, а мы с Даниилом Сергеевичем уединимся на время в кабинете.

Он сел в потертое кожаное кресло у письменного стола и знаком показал Вязникову на второе такое же кресло, втиснутое в угол между пианино и книжными полками.

Гость опустился в кресло осторожно, будто боялся, что в подлокотниках циркулирует ток высокого напряжения. Оглядевшись по сторонам, Вязников чуть приободрился — богемная обстановка кабинета, контрастировавшая со строгим интерьером гостиной, была для гостя более привычной.

— Не буду ходить вокруг да около, — сказал Антон, глядя Вязникову в глаза. — Вы математик, наверняка любите четкие определения и уважаете строгие доказательства.

Вязников кивнул и одновременно едва заметно пожал плечами.

— Я несколько раз за эти недели бывал в вашем институте, — продолжал Ромашин, — там все хотят знать, как проходит расследование. Сначала все выглядело более чем ясным. Митрохин сгорел, можно сказать, синим пламенем. А у вас — Институт физики горения. Цепочка очевидна, не так ли?

— Ну… — Вязников затруднялся сказать, очевидна ли на самом деле цепочка. — Феноменология события очень сильно отличается от… э…

— Вот именно, — подхватил Антон. — Наши эксперты потратили много времени, чтобы доказать то, что для вас и ваших коллег было изначально понятно: не могла гибель Митрохина быть вызвана никаким веществом, созданным в институте, — никакой горючкой, как говорят ваши коллеги.

— Если бы прямо спросили, вам бы это сказали еще две недели назад, — проговорил Вязников. — Но вы же думали, что кто-то из нас Володю… э…

— Я даже вас подозревал одно время, можете себе представить, — сказал Антон, и Вязников высоко поднял брови: неужели, мол, такая глупость могла прийти вам в голову? — Ведь мотив, по идее, был и у вас, согласитесь. Вы любите Марию Константиновну, и в случае смерти ее мужа… Погодите, Даниил Сергеевич, я ведь не настаиваю на такой версии!

Антон инстинктивно вытянул вперед руки, потому что гость вскочил, будто вытолкнутый пружиной, и, сжав кулаки, пошел на хозяина. Впрочем, Вязников сделал лишь один шаг, а потом его внутренняя энергия иссякла, и он остановился посреди комнаты, перестав вдруг понимать, где находится.

Антон прислушался — показалось ему или Света действительно вскрикнула за стеной?

— Не сердитесь, Даниил Сергеевич, если я задел ваши чувства, — мягко сказал Антон. — Да вы садитесь… И, пожалуйста, не обижайтесь на меня. Вы же математик, должны понимать: я обязан был рассмотреть все варианты, даже безумные и нелепые.

Вязников попятился и повалился в кресло — похоже, его с трудом держали ноги.

— Извините, — пробормотал он. — Никто из нас не… Но дышать стало легче.

— Минутку, — быстро сказал Антон, теперь ему точно было слышно, как Света чем-то гремела на кухне. — Посидите, Даниил Сергеевич, я сейчас вернусь. Похоже, нас зовут обедать.

Он вышел из комнаты и обнаружил жену на пороге кухни. В руке Света держала верхнюю половинку гипсовой скульптуры Дон-Кихота — в прежние времена эта полуметровая статуэтка стояла у отца на столе, а когда отец умер, Антон, никогда не любивший это произведение ширпотреба, переставил рыцаря на кухонный шкаф, где он, с одной стороны, никому не мешал, а с другой, служил напоминанием о том, что когда-то в этой квартире был другой хозяин. Обломки нижней части статуи усыпали кухонный пол, а один, самый крупный, почему-то лежал в большом блюде для салатов.

— Я так перепугалась! — воскликнула Света, увидев мужа.

— Ты лазила на шкаф? — спросил Антон, подойдя к жене и забирая у нее из рук то, что осталось от Дон-Кихота.

— Что я там забыла? — возмутилась Света и принялась собирать с пола осколки. Антон вышел в прихожую, положил половинку статуи у обувного ящика и вернулся на кухню.

— Погоди-ка, — сказал он. — Потом уберешь, объясни, что произошло. Он же стоял не с края, его только землетрясение могло сдвинуть с места или… Ты говоришь, что не лазила?

— Нет, конечно! Я вообще стояла к шкафу спиной. Вдруг слышу — что-то шевелится. Оборачиваюсь, а этот уже подкатился к краю и… Я подставила руки — чисто инстинктивно, поверь! — он на меня и упал. Только был уже разломан — половину я успела подхватить, а другая как грохнется! Никогда не подумала бы, что такое может случиться! Дай совок, я все соберу. Господи, а этот кусок как в блюде оказался? Слава Богу, что не разбилось. Антон, ты видел когда-нибудь, чтобы статуи сами собой падали? Послушай, может, действительно случился толчок, а я не заметила?

Похоже было, что нервное потрясение вызвало у Светы приступ разговорчивости. Антон помог жене собрать осколки, самый большой — из блюда — вынес в прихожую, остальные поместились в мусорном ведре. Света наконец пришла в себя и потребовала:

— Иди к гостю. Что он может подумать? Через десять минут выходите к столу, я вас специально звать не буду.

— Хорошо, — согласился Антон.

Вязников, похоже, не шевелился после того момента, как хозяин его оставил. Он посмотрел на Антона, и во взгляде математика почему-то ясно читался ужас. Не удивление, не вопрос, а именно ужас — темный, глубокий, непреодолимый.

— Что? — спросил Вязников, с трудом разлепив губы. — Что случилось?

— Ничего особенного, — махнул рукой Антон, усаживаясь в кресло. — На шкафу статуэтка Дон-Кихота стояла. Гипсовая. Сто лет стояла и вдруг упала. Ерунда, я ее давно хотел выбросить… Так о чем мы с вами? Да, вспомнил. Вы сказали: «Дышать стало легче». Вы имели в виду Митрохина?

— Я имел в виду Митрохина, — повторил Вязников, глядя на Антона, как кролик на удава.