Дина Лампитт - Солдат удачи

• Название: Солдат удачи
• Автор: Дина Лампитт
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00233-3

Красивые люди, прекрасные чувства, благородные поступки — все это есть в книге. А еще — мистика, предсказания, вещие сны — такие реальные, как сама жизнь, и реальность похожая на сказку. А также — проклятие замка Саттон, которое настигает каждое новое поколение его владельцев; исторические персонажи — такие странные, будто рожденные фантазией автора, и вымышленные герои — такие живые и настоящие, из плоти и крови.

И в центре повествования — прекрасная женщина, созданная для любви и живущая во имя любви.

---

Он начал собирать полоски меха и складывать за пазуху.

— Погоди, — раздался у него из-за спины женский голос.

— Это Мари, — пробормотал кто-то.

Охотник притворился, что не слышит, и продолжал собирать мех, не глядя по сторонам.

— Погоди минутку, — повторил женский голос. Бледная ручка слегка прикоснулась к руке охотника.

А потом произошло нечто невероятное. Девушка сделала шаг вперед и вышла из тени. В свете свечей вспыхнул волшебным облаком ореол ярко-рыжих волос. И охотник, должно быть, краем глаза увидел девушку, потому что он неожиданно резко обернулся к ней и произнес: «Горри?» Голос его теперь звучал совсем иначе, чем раньше.

Девушка нахмурилась и ответила по-французски:

— Меня зовут Мари. Кто ты такой?

Охотнику потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— Вороненок, — произнес он.

— Вороненок? Это не настоящее имя.

— Меня так зовут. Ты отведешь меня к Папино?

Девушка сделала шаг вперед, чтобы получше рассмотреть юношу, и внимательно изучила охотника с головы до ног — со шляпы, надвинутой на брови, до разбитых сапог.

— Ну?

— Откуда мне знать, можно ли тебе доверять?

— А мне откуда знать, можно ли доверять тебе? — ответил охотник. — Ты чересчур красива.

Девушка придвинулась к нему почти вплотную.

— Ты — самоуверенный дурак, — сказала она. — Пойдем, я отведу тебя к Папино.

Завсегдатаи расступились, и Мари повела охотника вниз по винтовой лестнице в темный подвал. Ему следовало бы понять, что медноволосый мужчина, сидевший за столом в комнатушке, куда Мари вошла так свободно и привычно, — главный изменник в глазах британского правительства, в логово которого Джекдо наконец-то удалось проникнуть, — был отцом этой девушки.

— Он хочет тебя видеть, — сказала Мари и удалилась, оставив шпиона Джекдо смотреть прямо в глаза человеку, который был вождем канадской революции.

Это поле так и просилось на холст — зеленое, словно изумруд, с пестрыми стадами овечек. На дальнем пастбище под старыми дубами паслось несколько пятнистых коров. Казалось, сам Господь Бог вдохновенно набросал кистью на землях Англии этот идиллический летний пейзаж.

«Наверное, так оно и есть», — произнесла про себя Кэролайн Уэбб Уэстон, живо вообразив себе Всемогущего в соломенной шляпе и запачканной красками рубахе, склонившегося над Творением с кистью в одной руке и разноцветной палитрой — в другой.

Кэролайн улыбнулась этим мыслям, одернула юбку и поставила на землю мольберт, оглядываясь в поисках подходящего места, с которого пейзаж выглядел бы лучше всего.

Но, к своему удивлению и легкому раздражению, она увидела, что ее уже опередил другой художник, успевший занять ту единственную удачную позицию, с которой коровы виделись дальше овец и вся картина приобретала гармоничную завершенность.

Кэролайн подумала: «Это, должно быть, самый лучший угол зрения из всех, что мне попадались прежде. Он не может оказаться бездарным мазилой».

Кэролайн никогда не жаловалась на недостаток храбрости и уверенности в себе. Она подхватила мольберт, направилась к незнакомцу и пристроилась у него за спиной.

На мгновение ее внимание привлекла к себе спина художника: без сомнения, это было самое интригующее зрелище из всех, что выпадали на долю Кэролайн. Очень загорелая, казавшаяся одновременно и уязвимой, и мужественной, покрытая до талии темными курчавыми волосами.

— Добрый день, — сказал он, не глядя на Кэролайн. — Сейчас, я только справлюсь с этим капризным теленком, и тут же представлюсь.

Кэролайн засмеялась. Художник говорил легко и беззлобно. Она подумала, что могла бы часами рассуждать с этим человеком о теории смешения цветов.

— Меня зовут Кэролайн Уэбб Уэстон, — сказала она. — Я живу в Доме Помоны в Саттонском парке.

Художник нанес на полотно заключительный широкий мазок и взглянул на Кэролайн. Лицо его оказалось удивительным: светлое, вдохновенное, с живыми веселыми глазами цвета колокольчиков.

Он поднялся и поклонился, сказав при этом:

— Фрэнсис Хикс к вашим услугам, мисс Уэбб Уэстон. Я из Лондона, из госпиталя святого Варфоломея. Студент-медик, — не очень-то усердный, смею добавить.

Кэролайн слегка присела в небрежном реверансе, — это было вполне в ее духе, поскольку она всегда говорила то, что думала, и не заботилась о правилах хорошего тона.

— Не хотите присоединиться ко мне? — продолжал Фрэнсис. — У меня тут с собой несколько ужасных бутербродов, — бесформенных, как старая шляпа, — и на редкость теплое вино.

— А у меня зелень и фрукты.

— Очень здоровая пища. Я изучаю хирургию и уже хорошо ознакомился с болезнями желудка, которые происходят от плохого питания.

Он усмехнулся, как кот, и Кэролайн не поняла, шутит он или говорит всерьез.

— Это весьма интересно, — отозвалась она, как учила ее мама, и тут же расхохоталась, увидев забавное выражение на лице своего собеседника.

— Тогда ставьте ваш мольберт рядышком. Мне было бы неприятно думать, что вы лишились такого чудесного вида только потому, что я пришел сюда первым.

Фрэнсис чуть не лопался от веселья, как розовый воздушный шар.

Кэролайн взглянула на него исподлобья:

— Отлично, мистер Хикс. Только сели вы пообещаете не подозревать меня в том, что я затаила на вас обиду.

— Обещаю. Несите сюда ваши вещи. Надо успеть, пока не ушло освещение.

Это было невероятно: Кэролайн охватило чувство совершенной гармонии, уюта, близости интересов и особой притягательности этого нового знакомого — притягательности, которая была особенно ощутима в золотом свете июльского дня. Целых четыре часа они молчали и не отрывались от работы, а потом сделали перерыв на ланч. Фрэнсис расстелил на земле старый плед и разложил на нем свои скромные бутерброды. А потом он прилег на спину, надвинув на глаза старую шляпу — точь-в-точь такую, в какой Кэролайн воображала себе Господа Бога.

— Вы хорошо знаете Суррей? — спросила Кэролайн. — Вы живете там?

— Нет — на Генриетт-стрит, рядом с Кавендиш-сквер, к моему сожалению. Я так люблю деревню.

— А вы знаете Саттон?

— Само собой, я о нем слышал. Такая огромная старая развалина близ Гилдфорда, да?

Кэролайн с унынием наморщила нос:

— Так и есть. Мы — его владельцы; я имею в виду, наша семья. Но у нас не хватает денег на то, чтобы жить в замке. Мы бедны, как церковные крысы.

И Кэролайн бросила на Фрэнсиса задумчивый взгляд синих, словно незабудки, глаз.

— А я — нет, — спокойно отозвался он. — Мой отец умер и оставил нам с братом роскошное наследство. Это ведь здорово, Кэйро, — можно мне называть вас так?

— Ради Бога. Простите, что я задумалась: я просто пыталась представить себе, каково это — иметь в кармане несколько лишних фунтов.

— Это весело, — сказал Фрэнсис.

— Вас в семье только двое — вы и ваш брат?

— Да. Он старше меня на восемнадцать лет. Насколько я знаю, мое рождение было для матери полной неожиданностью — и большим потрясением.

Кэролайн снова засмеялась. Ей казалось, что никогда в жизни она не была так счастлива.

— Я хочу написать ваш портрет, прямо сейчас, — внезапно сказал Фрэнсис. — Пока свет еще не ушел. Вы будете для меня позировать?

— Прямо в рабочей одежде?

— Да, именно так. Настоящая богиня лета: пшеничные волосы, небесные глаза, губы, словно алые розы!

— Звучит романтично…

— Вы и в самом деле романтичная девушка, — сказал Фрэнсис Хикс. — А теперь сидите тихо, не шевелитесь и будьте паинькой.

— Я хочу чихнуть, — сказала Кэролайн.

— Нельзя.

— Нет, я не могу. Это, наверное, сенная лихорадка.

Фрэнсис смог только пробормотать: «М-м-м», потому что крепко зажал в зубах кисточку, но когда Кэролайн два раза чихнула от души, он добавил к этому возмущенное: «Ш-ш-ш!» Затем воцарилась тишина.

Через некоторое время Фрэнсис произнес:

— Ну, я сделал вес, что мог, — свет слишком быстро меняется. Вы будете позировать для меня завтра?

— А вы здесь останетесь?

— Да, в Гилдфорде, «У ангела».

Кэролайн задумалась:

— Не знаю, смогу ли я. Со дня на день к нам должен приехать в отпуск мой брат, он целых дна года служил в австрийской армии.

— Правда? Замечательно. Меня всегда удивляло, что заставляет молодых английских парней отправляться наемниками в иностранные армии.

— Думаю, что ему всегда хотелось стать офицером, а в британской армии путь к высшим чинам для него закрыт, потому что мы католики. По крайней мере, это одна из причин.

— А другая? Или это что-то личное?

У Кэролайн вытянулось лицо:

— Он потерпел неудачу в любви… и еще, разумеется, его всегда мучило то, что он — наследник проклятия.

— Проклятия замка Саттон?