Александр Дмитриев - Подводники атакуют

• Название: Подводники атакуют
• Автор: Александр Дмитриев
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1985

В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И. И., Щедрина Г. И., а также Васильева Г. К., Грищенко П. К., Кабо И. С., Константинова Ф. В., Матиясевича А. М., Таммана В. Ф.

---

Каждую секунду нас могли обнаружить, так как расстояние между лодкой и миноносцами увеличивалось очень медленно. Хотелось как можно быстрее оторваться от противника, занять выгодную позицию и атаковать его.

Как назло, видимость стала улучшаться, и в разрывах облаков кое-где уже показалось звездное небо.

Напряжение возрастало с каждой минутой. Казалось, вот-вот на миноносцах заметят нас, увеличат скорость, откроют артиллерийский огонь, пойдут на таран. В какое-то мгновение я уже готов был произвести срочное погружение, но сдержался.

Наконец дистанция от противника увеличилась, появилась возможность самим атаковать врага. Мы развернулись на боевой курс.

Я подал команду приготовить носовые и кормовые торпедные аппараты. Как только первый миноносец пришел на прицел, скомандовал:

— Кормовые аппараты, пли!

И вдруг на мостик доложили, что торпеды из носовых аппаратов вышли. Почему из носовых?! Потом выяснилось, что в центральном посту перепутали команду, а в те мгновения на мостике некогда было удивляться, возмущаться, раздумывать. Надо было немедленно исправлять ошибку. Вновь подал команду:

— Кормовые аппараты, товсь!

Произвели необходимое маневрирование и снова выпустили торпеды, теперь уже из кормовых аппаратов.

Секунды казались долгими. Но вот раздался взрыв. Вражеский миноносец торпедирован!

Один из оставшихся миноносцев повернул на лодку. Теперь скорее на глубину. Прозвучала команда «Срочное погружение», и подводная лодка мгновенно исчезла с поверхности моря. Перевозчиков обеими руками ухватился за маховики клапанов. Стрелка глубиномера двигалась вправо. А я думаю: продул ли Перевозчиков цистерну быстрого погружения? Если нет, лишний балласт не даст нам удержать лодку на нужной глубине.

С дифферентом на нос лодка продолжает стремительно погружаться. Еще мгновение — и она форштевнем врежется в грунт, но злое шипение сжатого воздуха прозвучало в ушах чудесной, чарующей музыкой. Перевозчиков своевременно продул цистерну быстрого погружения, а сейчас успел дать пузырь в носовую балластную, облегчил нос, и лодка стала выравниваться.

Павел Петрович вынул из кармана клок чистой ветоши, вытер с лица капли пота и сказал с улыбкой:

— Вот бешеный корабль! Молнией уходит под воду, не удержишь!

Я спустился из боевой рубки в центральный пост, крепко пожал руку Павлу Петровичу (его весь экипаж звал по имени и отчеству) и поблагодарил за смелость, находчивость и мастерство.

Миноносцы беспорядочно сбросили несколько глубинных бомб. Вслед за тем акустик доложил, что слышит шум еще нескольких кораблей. Это подошли сторожевики, которые, по-видимому, сопровождали транспортные суда.

Я приказал уходить. И как раз вовремя — неподалеку стали рваться бомбы. Сторожевики атаковали лодку строем фронта, старались вытеснить ее из района позиции к северу. Однако бомбы рвались все время за кормой. Должно быть, корабли не обнаружили нашу лодку.

Вскоре нам удалось от них оторваться. А приблизительно через полчаса акустик доложил:

— На курсовом сто десять градусов правого борта слышу шум винтов многих транспортов!

Идет конвой! И большой конвой! Так вот почему фашисты провели такое сильное профилактическое бомбометание 6 марта, вот почему сторожевые корабли старались вытеснить нас из этого района.

Сейчас бы только и атаковать врага. Но, к величайшей нашей досаде, в торпедных аппаратах не осталось ни одной торпеды. В таком случае, раз уж мы сами не имели возможности уничтожить вражеские транспорты, надо было немедленно сообщить об их движении командованию.

Мы знали, что в феврале советские торпедные катера и авиация, перебазировавшиеся в район южнее Либавы, развернули активные действия на морских сообщениях противника в Балтийском море. Они-то и перехватят этот конвой.

Проведя разведку и установив, что идет шесть тяжелогруженых транспортов, мы дали об этом радио командующему флотом, а сами тут же ушли в сторону с вероятных курсов дозорных кораблей противника. Нам требовалось перезарядить торпедные аппараты и определить точно свое место.

В подводном положении прошли около трех часов, затем всплыли на поверхность и взяли курс на север. Определили свое место по маяку Хоборг и легли на грунт.

Торпедисты перезарядили торпедные аппараты, и на следующую ночь лодка вновь вернулась в свой район.

Ярко светила луна, видимость была хорошая, море около трех баллов — самые благоприятные условия для атаки.

На мостике верхнюю вахту вместе со мной несли вахтенный офицер лейтенант Бузин, сигнальщики старший матрос Шведенко и матрос Климов.

Шведенко долго молча наблюдал за горизонтом, а потом повернулся ко мне:

— Товарищ командир, вы не забыли, что сегодня восьмое марта? Хорошо бы преподнести боевой подарок нашим женщинам. Торпедисты уже написали на торпедах: «За славных советских женщин».

— Помню, Шведенко, о празднике, помню. Если найдем противника, то уж подарок нашим труженицам обязательно преподнесем. Зорче наблюдайте — от вас ведь очень многое зависит.

Рулевой Шведенко, высокий, статный парень, был у нас одним из лучших вахтенных сигнальщиков. Обычно он замечал силуэты вражеских кораблей раньше других. Товарищи подшучивали над ним:

— У тебя, Шведенко, не глаза, а локаторы.

Около полуночи мимо нас прошел на восток небольшой корабль. Мы уклонились от него, а минут через пятнадцать сигнальщик Шведенко доложил:

— Товарищ командир, на курсовом сорок градусов правого борта вижу силуэты кораблей.

Это новый конвой. Мы подкрались к нему поближе, оставили его на лунной дорожке, а сами зашли в темную часть горизонта.

В составе конвоя шли три тяжелогруженых транспорта в охранении четырех сторожевых кораблей. Я выбрал цель — головной транспорт водоизмещением четыре-пять тысяч тонн.

Чтобы произвести верный выстрел, нужно определить скорость и курс конвоя как можно точнее. Поэтому мы некоторое время двигались параллельно конвою на предельной видимости и с такой же скоростью, как противник.

Помощник командира занял свое место в запасном командном пункте. Я приказал приготовить трехторпедный носовой залп. Еще раз проверил все расчеты и установки на ночном прицеле. Приказал дать средний ход. К-52 стремительно шла в ночной темноте, временами чуть зарываясь во встречную волну.

Знаю: лейтенант Бузин в носовом торпедном отсеке приник сейчас к переговорной трубе, его подчиненные замерли у торпедных аппаратов.

Огромное судно приближалось к залповому пеленгу. Я отчетливо видел высокий бурун у его форштевня.

— Носовые аппараты, товсь!

Нить ночного прицела прошла через нос транспорта и поравнялась с фок-мачтой...

— Носовые аппараты, пли!

Через одну минуту и семнадцать секунд раздался грохот взрыва, и в ночной тьме полыхнуло огненное зарево. Яркое пламя взметнулось к небу.

— Лево на борт, ложиться на курс ноль градусов!

Это значит строго на север.

На полной скорости в надводном положении мы пытались оторваться от кораблей охранения, и это нам удалось.

— Товарищ командир, — радостно крикнул мне Шведенко, — транспорт тонет!

Теперь можно было погружаться. Глубинные бомбы, сбрасываемые сторожевиками, рвались на большом удалении от нас. Но нужно было все-таки быстрее уходить из зоны действия гидролокаторов, этих зловещих щупальцев, пытающихся схватить лодку. Мы увеличили скорость. Однако скоро взрывы загрохотали недалеко от нас. Очередная серия глубинных бомб сильно встряхнула лодку.

И в этот момент начал быстро расти дифферент — пять, десять, пятнадцать градусов. Все предметы, оказавшиеся плохо закрепленными, покатились по палубе. Больше всего я боялся, что две торпеды, подготовленные для зарядки в аппараты, ударят всей своей тяжестью в переборку дифферентной цистерны и пробьют ее. Это была бы тяжелая авария. Но старшина торпедистов Крестин и Тарасенко успели закрепить торпеды, и это спасло нас от катастрофы.

А дифферент нарастал, В голове мелькнуло: «Ударимся о грунт, и сорвутся дизели с фундамента».

— Пузырь в нос! Оба полный назад!

Мичман Перевозчиков открыл клапан.

Дифферент начал убывать. А потом нос лодки потянуло вверх.

— Снять пузырь с носовой группы цистерн!

Причина катастрофического дифферента на нос заключаюсь в том, что носовые горизонтальные рули заклинило на погружение. Рулевой-горизонталыцик Морозов теперь перевел рули на ручное управление и с большим усилием установил их в нулевое положение, а кормовыми рулями мастерски удержал лодку в горизонтальном положении на глубине сорока пяти метров.

Сторожевики долго не успокаивались. Они то быстро приближались к лодке, то удалялись. Но нащупать нас враг так и не смог.