Сергей Шингарев - "Чатос" идут в атаку

• Название: "Чатос" идут в атаку
• Автор: Сергей Шингарев
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Книга рассказывает о выполнении интернационального долга советскими летчиками-добровольцами, сражавшимися с фашистами в небе Испании в 1936–1939 годах, о боевой дружбе наших летчиков с авиаторами Испанской Республики и добровольцами других стран. Настоящее издание приурочено к 50-летию со дня начала национально-революционной войны в Испании.

---

— Наверное, к твоему «крестнику» идут. Стой! — неожиданно закричал шоферу Серов. — Заберем бабушку, — он показал на старуху во всем черном, с палкой в руке.

Старая женщина не сразу поняла, чего хочет от нее одетый в кожаное пальто русоволосый богатырь. Когда ей объяснили, что «камарада русо» приглашает ее доехать до места падения фашистского самолета, испанка радостно закивала головой. Приподняв юбки, она ловко села рядом с шофером.

— Вот так-то, мать! — довольно сказал Серов, устраиваясь рядом с Евгением.

Женщина обернулась к летчикам.

— Мать, — повторила она и улыбнулась ласково. Переваливаясь с боку на бок, «крейслер» медленно двинулся вперед.

За поворотом открылась широкая просека с поваленными и обломанными апельсиновыми деревьями. Полусозревшие плоды, сломанные ветви устилали мокрую землю. Кругом валялись разметанные взрывом куски металла — все, что осталось от «савойи». Машина остановилась.

— Приехали, мать, на выставку, — засмеялся Серов.

— Пойду хвостовое оперение поищу, — сказал Евгений, вылезая из «крейслера».

— Смотри, Женя, раньше нас кто-то прикатил, — Анатолий показал на зеленую легковую машину.

Перепрыгивая через поваленные деревья, Евгений пошел по просеке. В конце ее он столкнулся с высоким, худощавым летчиком в кожаной куртке. Рядом стояла Аделина.

— Адриашенко, — представился тот. Они внимательно осмотрели обломки бомбардировщика, но ни киля, ни стабилизатора с рулями не нашли.

— В горах валяются, наверное, — предположил Адриашенко. — Я тут часа полтора хожу, все осмотрел.

Послышался нарастающий гул моторов. Прижимаясь к нижней кромке облаков, показалась шестерка И-15. Они плавно развернулись над горами. Неожиданно сзади раздался голос:

— Эухенио!

Степанов обернулся. К ним шли Сиснерос, Птухин и Агальцов в сопровождении начальника полиции Барселоны. Летчик вытянулся по команде «смирно», приготовившись рапортовать командующему.

— Хорошо, Эухенио! Молодец. Спасибо, — по-русски приветствовал его Сиснерос.

Плотная толпа жителей Барселоны и окрестных деревень окружила летчиков. К Сиснеросу с трудом протолкался морской офицер. Красиво отдав честь, он начал что-то оживленно говорить командующему. Тот внимательно слушал.

— Сеньорита, — обратился Сиснерос к стоявшей рядом с ним Соне Александровской, — спросите камарада Эухенио: вел ли он бой над морем?

Александровская перевела. Степанов утвердительно кивнул головой.

— Моряки, находившиеся в дозоре, сообщают, что они наблюдали воздушный бой, который шел над самой водой, — сказал Сиснерос. — На рассвете сторожевики обнаружили в море большие пятна масла и бензина, — переводила Соня. — Они полагают, что сбитый фашистский самолет и его экипаж утонули.

— Вы молодец, Эухенио! — Сиснерос обнял Степанова. Кто-то из испанцев крикнул:

— Вива Русия! Вива авиадорес русое!

Сиснерос поднял сжатую в кулак руку:

— Но пасаран!

— Но пасаран! — повторило горное эхо. К Степанову подошла женщина и протянула ему маленькую девочку в голубом платьице. Евгений растерянно посмотрел на нее, потом на Сиснероса. Тот ободряюще кивнул головой:

— Си! Кларо, Эухенио! Да! Конечно, Евгений!

— Она просит подержать девочку, — объяснила Евгению Соня. — У испанцев поверье: если победитель подержит ребенка на руках, это приносит счастье.

Евгений бережно взял из рук матери девочку, и та доверчиво прижалась к его плечу.

— Ее отец сражается под Теруэлем, — перевела Соня слова матери.

Толпа зашумела. Испанки одна за другой подводили к Степанову своих детей. Соня и Аделина не успевали переводить восторженные слова благодарности, раздп вавшиеся со всех сторон.

В окружении ликующих испанцев летчики медленно продвигались к машинам. Птухин взял Евгения за локоть:

— Слова с тобой сказать не дали.

— Приеду к тебе сегодня вечером, запремся — все по порядку мне выложишь, — пообещал Агальцов.

Стали садиться в автомашины. Необычный вид их поразил летчиков: с радиаторов и крыльев лимузинов свисали какие-то обгорелые лохмотья. Степанов догадался: кто-то «украсил» машины остатками парашютов фашистских летчиков.

— Прежде чем ехать на аэродром, проедем по Барселоне, — сказал Сиснерос. И обратился к Степанову: — Вижу, мой друг, что вас многое сегодня удивляет.

— Я не заслужил такого внимания! — Евгений был потрясен всем только что пережитым.

— Запомните, Эухенио, — продолжал командующий. — Испанские женщины доверяют своих детей только тому, в кого они безраздельно верят. Это высшая честь для мужчины в Испании.

Через несколько минут кавалькада была уже в центре Барселоны, на площади Каталонии. Площадь и прилегающие улицы были заполнены народом. Радостные улыбки, поднятые руки, сжатые в кулак. Медленно продвигаясь через запруженные толпой улицы, машины достигли въезда в порт, где на шестидесятиметровой колонне высилась статуя Христофора Колумба.

Когда машины подошли к Сабаделю, истребители были в воздухе. На стоянке виднелся одинокий «курносый» Степанова. «К ночи будет готова машина, — вспомнил Евгений обещание Энрике. — А сегодня у меня вроде выходного…»

Пусть земля ему будет небом

Седьмые сутки фашистские бомбардировщики не подходили к Барселоне ночью. Однако днем, под сильным прикрытием истребителей, «юнкерсы» и «савойи» рвались к городам испанского Средиземноморья.

К вечеру 1 ноября с Бахаралоса взлетела группа И-15. Серов, Соболев, Мастеров и Сидоренко развернулись гтрого на юг — их путь лежал к аэродрому Сагунто. Степанов, Антонов, Финн и Горохов направились на Сабадель. Как и каждую ночь, они должны были осуществлять ночное патрулирование над Барселоной.

Подойдя к Сабаделю, Евгений заметил на обыкновенно пустующем аэродроме вытянутые в линию «чатос». Кто бы это мог быть? Недоумение разрешилось на земле, когда к Степанову вместе с комендантом аэродрома подошли два испанских летчика. Один из них, среднего роста, худощавый, с монгольским типом лица, оказался комэском капитаном Ладиславом Дуарте. Второй — высокий, подвижный лейтенант — был его заместителем.

— Роман Льоренте, — представился он.

Две недели назад они на своих истребителях покинули горящий Хихон и через Францию возвратились в республиканскую Испанию. Теперь им было поручено формировать новую эскадрилью И-15 из летчиков-испанцев, прибывших после обучения в Советском Союзе и возвратившихся из госпиталей.

— Просим вас поужинать с нами, — пригласил добровольцев Дуарте.

— Спасибо! Но нам необходимо подготовиться к ночному патрулированию. Поужинаем у своих самолетов.

— Понимаю. Я не знал вашей задачи, камарадас, — огорчился Дуарте.

— Мы еще не раз поужинаем и полетаем вместе, — заверил его Антонов. А когда испанцы ушли, со вздохом добавил: — Чертовы фашисты, из-за них и за столом спокойно не посидишь с хорошими людьми.

— Так тебе ведь представлялась возможность. Сейчас плыл бы на каком-нибудь лайнере, сидел бы в ресторане, — поддел его Горохов.

— Сорвался, Леша, мой отъезд. Узнало французское правительство, что моя персона проследует через Тулузу, Париж и Гавр, и запретило выдавать мне визу. Нежелательный я для них элемент. А вдруг подниму на Елисейских полях восстание?

— Давайте, ребята, за работу. Время бежит. Скоро стемнеет, — прервал их Евгений.

Степанов с комендантом аэродрома отправились уточнять вопросы обеспечения ночного патрулирования, а Антонов и Финн решили проверить направление взлета, Они находились в центре летного поля, когда Илья вдруг остановился и приветливо замахал рукой:

— Смотри, Антонио, друзья наши вышагивают! По краю аэродрома медленно брел нагруженный хворостоммул. Вслед за ним с длинным прутом в руке шел худощавый мальчуган, рядом семенила маленькая девочка с букетом ярких желтых цветов.

— Салут, амигос! — весело закричали летчики.

— Салут! — сверкнув ровным рядом белоснежных зубов, ответил мальчик, а его сестренка подняла в приветствии сжатый кулачок.

Эти дети — Фелипе и Росита — жили совсем рядом с аэродромом и давно уже вели дружбу с «русое пилотос».

Едва Фелипе и Росита поравнялись с летчиками, как из-за гор, окружавших аэродром, вынырнули два «мес-сершмитта». Они пронеслись над окраиной Сабаделя. Раздался дробный перестук пулеметов, и маленькие фонтанчики вспоротой пулями земли поднялись перед ногами оторопевших детей. «Мессеры» ушли вверх.

Испуганная девочка застыла на месте с прижатыми к груди цветами, ее широко открытые глаза были полны ужаса. Фелипе с громким криком подбежал к упавшему мулу.

Вновь послышался рев моторов. Финн и Антонов кинулись к детям. Подхватив на руки онемевшую от испуга Роситу, Илья Финн побежал к буковой роще. Крепко держа за руку Фелипе, за ним бросился Антонов.