Сергей Шингарев - "Чатос" идут в атаку

• Название: "Чатос" идут в атаку
• Автор: Сергей Шингарев
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Книга рассказывает о выполнении интернационального долга советскими летчиками-добровольцами, сражавшимися с фашистами в небе Испании в 1936–1939 годах, о боевой дружбе наших летчиков с авиаторами Испанской Республики и добровольцами других стран. Настоящее издание приурочено к 50-летию со дня начала национально-революционной войны в Испании.

---

Летчики переглянулись.

— Вернулся он обратно?

— Вернулся, — кивнул Усатый. — Вскоре начали летать в Венгрию и летчики Проскуровской авиагруппы. А Виктор Ходорович еще несколько раз побывал в Будапеште. Между прочим, в нашей печати сообщалось о его замечательном выступлении на заседании будапештского Совета рабочих и солдатских депутатов. По этой же трассе к нам стали летать и венгерские авиаторы. С одним из рейсов в Советскую Россию прилетел один из руководителей советской Венгрии, Тибор Самуэли, который был принят Владимиром Ильичем в Москве. Конечно, не все полеты кончались благополучно. Бывало, что гибли наши и венгерские товарищи. Но трасса интернациональной солидарности, трасса свободы, проложенная по указанию Ленина, соединила народы России и Венгрии в один из ответственнейших периодов их истории, — закончил комиссар.

На стоянке оглушительно заревел мотор истребителя. Все, как по команде, повернулись и замахали руками на механика:

— Да выключи, нашел время…

— Зачем же? — возразил Усатый. — Человек делом занимается, готовит машину к вылету.

— Как положение на севере? — задал Серов волновавший всех вопрос.

— Очень тяжелое. Бои идут на подступах к Хи-хону. В руках республиканских войск остался единственный аэродром — Карреньо. А самолетов на нем единицы…

Как ни странно, но встреча с комиссаром на испанском аэродроме Сабадель вблизи Барселоны не очень удивила Евгения Степанова. Усатый тоже не был поражен, увидев Евгения. Видимо, они оба считали, что настоящему коммунисту и солдату место здесь, где развернулась первая битва с фашизмом, где тысячи волонтеров свободы стали грудью на пути фашистских орд.

Улыбнувшись, комиссар спросил, как спрашивал всегда при их встречах:

— Ну как дела, истребитель?

Серов, положив руку на плечо Евгения, ответил за него:

— Воюет как надо!

— Рад слышать. Вчера был на Альканьисе. Пришла из боя эскадрилья Гусева. Смотрю, выскакивает из И-16 маленький такой шарик. Вы думаете кто? Виктор Годунов. Лучшим курсантом у нас в Ленинградской военно-теоретической школе летчиков был. Приезжаю к вам, а навстречу спешит Илья Финн — в этой же школе у меня учился. Вот и тебя, Женя, встретил.

— Вы давно здесь, товарищ комиссар?

— Третью неделю. Должность у меня, правда, неавиационная[29], так что не часто будем видеться. Впрочем, кто знает, — улыбнулся Усатый. Над взлетной полосой взмыли ракеты.

— По самолетам!

— До свидания, товарищ комиссар!

Короткая встреча, даже поговорить толком не успели. Но весь день Степанова не покидало радостное чувство близости Родины…

Солнце медленно садилось за отроги Каталонских гор, когда с Сабаделя взлетели Серов, Кустов и Финн. «Чатос» легли на курс к Сагунто — аэродрому вблизи Валенсии. Тем временем Степанов, Антонов и Горохов заканчивали подготовку к ночному патрулированию над Барселоной.

Быстро темнело, в небе проглянули первые звезды. К Евгению подошел Вальтер Короуз. Молчаливый австриец часто провожал своих более опытных товарищей в ночные полеты, втайне лелея надежду со временем и самому войти в состав ночного патруля.

— Знаешь, Эухенио, — сказал Вальтер, — слушал я сегодня комиссара и вспомнил свою родину.

— Скучаешь?

— Скучаю. Помнишь, мы как-то летали в разведку к Уэске? Так вот, когда прошли над городом, мне вдруг мой родной Линц увиделся. Тоже очень красивый. И стоит он в горах, чем-то похожих на испанские. А ведь Гитлер и Муссолини на Австрию, как и на Испанию, давно зарятся.

— Знаю. Только Муссолини хотел бы отхватить кусочек с прилегающими к Италии провинциями, а Гитлер намеревается заграбастать Австрию всю.

— Да, это так. Недавно попалась нам с Добиашем к руки австрийская газета. Ни слова о том, что грозит Австрии, но о войне в Испании такую чушь городят — читать стыдно. Такую же грязь лили на восставших австрийских рабочих буржуазные газеты в тридцать четвертом году. Только печать Советского Союза правдиво освещала нашу борьбу…

…Впервые Вальтер Короуз увидел фашистов в октябре тридцать второго года. С отцом-железнодорожникомон приехал в Вену. На вокзальной площади под гром барабанов и рев фанфар маршировали коллонны дико орущих молодчиков. Это местные фашисты встречали приехавших из Германии сподвижников Гитлера — Германа Геринга и Эрнста Рема.

«Смотри, сынок, и запоминай, — сказал ему тогда отец. — Придет время, и те, кто сейчас шагает под знаменами со свастикой, предадут Австрию».

Старый железнодорожник не ошибся. Через полгода реакционное правительство Дольфуса издало чрезвычайный декрет: Коммунистическая партия Австрии объявлялась вне закона. Начались массовые аресты коммунистов.

12 февраля 1934 года в Вене и в Линце, где жили Короуз и его друг Том Добиаш, вспыхнуло вооруженное восстание. Трое суток рабочие двух крупнейших городов Австрии сражались с полками правительственных войск. Восставшие дрались отчаянно, но силы были неравны: у правительства были танки, авиация и артиллерия.

Тому Добиашу и Вальтеру Короузу, до последней минуты находившимся на баррикадах, как и другим участникам восстания, нельзя было оставаться на родине. Они ушли в Чехословакию, но после перехода границы были заключены в концентрационный лагерь вблизи Братиславы.

Премьер Дольфус упорно добивался у чехословацкого правительства выдачи участников восстания, которых на родине ожидал военно-полевой суд. В это время Советский Союз протянул австрийским рабочим братскую руку помощи, предоставив участникам восстания политическое убежище.

Москва встретила их как героев. В день международной солидарности трудящихся 1 Мая 1934 года они открыли демонстрацию тружеников советской столицы. Под бурные аплодисменты москвичей австрийцы, одетые в черные брюки, синие рубашки и береты, торжественным маршем прошли по Красной площади.

Еще во время февральских боев в Линце, когда правительственная авиация безнаказанно расстреливала и бомбила восставших, Вальтер Короуз и Том Добиаш мечтали, если останутся в живых, научиться летать и отомстить фашистам за кровь своих товарищей. Теперь это желание смогло осуществиться. Комсомольскаяорганизация завода «Каучук», где работали оба австрийца, направила их на учебу в Центральный аэроклуб. Учиться было трудно: они не знали русского языка, занимались без отрыва от производства. Тем не менее через год Том и Вальтер получили дипломы пилотов.

В ноябре 1936 года, когда легионы Франко стояли у стен Мадрида, Добиаш и Короуз, проделав тяжелый путь почти через всю Скандинавию, Бельгию, Францию, перешли испанскую границу и приехали в Альбасете. Их спросили:

— Каким оружием владеете?

— Мы летчики.

— Но у республиканцев сейчас нет самолетов. Вам придется ждать, пока они появятся.

— Зачем ждать? Мы оба умеем стрелять из пулемета, — ответили они.

Их зачислили в батальон, который носил имя Василия Чапаева. В составе 13-й интернациональной бригады в декабре 1936 года «чапаевцы» атаковали Теруэль, превращенный мятежниками в крепость. Стояли сильные морозы, склоны окружавших Теруэль гор были покрыты глубоким снегом. Перед новым, 1937 годом республиканские части ворвались на северную окраину Теруэля, но дальше продвинуться не смогли. Анархистское командование, осуществлявшее руководство на этом участке фронта, провалило операцию.

Австрийцев вызвали в штаб авиации:

— Есть несколько старых, изношенных «ньюпоров». Это самолеты конца двадцатых годов. Из четырех машин мы попробуем собрать две. Согласны вы летать на них?

— На чем угодно полетим, лишь бы там пулеметы были!

— К сожалению, на «ньюпоре» всего один пулемет, да и он не всегда надежно работает.

— Заработает, заставим.

Так Короуз и Добиаш попали в отряд, патрулировавший Средиземноморское побережье Испании. Через несколько месяцев они пересели на «чатос».

Всю ночь не переставая лил дождь. А на рассвете завеса тумана закрыла аэродром Сагунто, на котором/ заканчивал дежурство ночной патруль во главе с АнатолиемСеровым. Туман был настолько плотен, что в нескольких шагах уже ничего не было видно.

К истребителю Серова, вынырнув из молочной белизны, подошли Виктор Кустов и Илья Финн.

— Проклятая погода! — пробурчал комэск. К 10 октября эскадрилье предстояло вновь перелететь на Бахаралос, и непредвиденная задержка на Сагунто беспокоила Серова.

— Как погода на Сабаделе? — поинтересовался Кустов.

Серов неопределенно махнул рукой:

— Такая же. Правда, туман пореже.

Нет для летчиков ничего привычнее и вместе с тем тягостнее, чем ожидание погоды… Сначала все трое молчали, потом начали вспоминать разные случаи полетов в тумане и облаках.

— Помнишь, Анатолий, как мы с Чкаловым в такой же туман специально летали? — спросил вдруг Финн.