Михаил Восленский - Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза

• Название: Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза
• Автор: Михаил Восленский
• Жанр: Публицистика
• Год: 1991
• ISBN: 5268000632

Книга принадлежит к числу тех крайне редких книг, которые, появившись, сразу же входят в сокровищницу политической мысли. Она нужна именно сегодня, благодаря своей актуальности и своим исключительным достоинствам. Её автор сам был номенклатурщиком, позже, после побега на Запад, описал, что у нас творилось в ЦК и в других органах власти: кому какие привилегии полагались, кто на чём ездил, как назначали и как снимали с должности. Прежде всего, книга ясно и логично построена. Шаг за шагом она ведет читателя по разным частям советской системы, не теряя из виду систему в целом. Так последовательно, сама по себе, возникает целостная картина. Исходный тезис М. С. Восленского таков: уже революция создала в рамках партии монополистический привилегированный слой советского общества. В ходе дальнейшего процесса, состоявшего из ряда фаз, этот слой укрепил и узаконил свое положение. Он не только отгородил себя от общества, от народа, да и от всего мира; даже внутри него самого была воздвигнута иерархия чинов и социальных барьеров: это — номенклатура.

---

Странным образом вопрос этот не решен до сих пор. 55 лет спустя, в 1972 году, в Институте истории СССР, а затем и в отделении исторических наук Академии наук СССР все еще проводились обсуждения этой проблемы.[101]

В самом деле, революция должна была быть пролетарской — следовательно, рабочей, и именно о ее необходимости все время говорили большевики. С другой стороны, со времен Сталина прочно вошло в обиход положение, что в Октябрьской революции рабочий класс выступал в союзе с беднейшим крестьянством. Но Ленин подчеркивал: «В октябре 1917 г. мы брали власть вместе с крестьянством в целом».[102] «Когда мы брали власть, мы опирались на все крестьянство целиком». А по горячим следам событий через две недели после Октябрьской революции он писал: «Крестьянству России предстоит теперь взять судьбы страны в свои руки».[103] Это как-то плохо вяжется с представлением о пролетарской революции, установившей диктатуру пролетариата.

Видимо, нельзя игнорировать ленинскую оценку октябрьского переворота как «рабочей и крестьянской» революции. Такому характеру революции соответствовал, казалось бы, и состав сформированного Лениным правительства: в него вошли не только большевики, но к ним вскоре присоединились и левые эсеры, а партия эсеров считается в советской литературе кулацкой. Тогда выходит, что в результате Октябрьской революции была создана «революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства» — плод теоретических изысканий Ленина в 1905 году.

Но такая диктатура возникает, по тем же изысканиям, в итоге доведенной до конца буржуазно-демократической революции. Однако буржуазно-демократической была Февральская революция, а потом, опять-таки в соответствии с теорией Ленина, она переросла в пролетарскую революцию — в Октябрьскую. Следовательно Октябрьская революция — пролетарская, то есть рабочая?

Мы оказались снова у исходного пункта и можно начинать рассуждение сначала. Русская народная мудрость называет рассуждения подобного рода сказкой про белого бычка.

Почему же такой сказкой оказался важнейший вопрос о классовом характере Великой Октябрьской социалистической революции? Если она вполне реально произошла, а действовавшие в ней классы налицо — что мешает внести полную ясность в этот вопрос?

Ленинский критерий революции сформулирован четко: «Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный, основной признак революции как в строго-научном, так и в практически-политическом значении этого понятия».[104] И далее: «Несомненно, самым главным вопросом всякой революции является вопрос о государственной власти. В руках какого класса власть, это решает все».[105]

Подойдем к вопросу с этой позиции.

То, что штурмовали Зимний в Петрограде и Кремль в Москве рабочие и крестьяне в солдатских шинелях и матросских бушлатах, — факт. Как и рассчитывал Ленин, они явились ударной силой для свержения небольшевистского правительства. В этом смысле революция была рабочей и крестьянской.

А кто пришел к власти? рабочие? или крестьяне?

Вот они расположились вокруг стола и смотрят на нас со старой фотографии: первый Совет Народных Комиссаров. Есть среди них дворяне: Луначарский да и сам Ленин; есть выходцы из буржуазии, из разночинной интеллигенции. Рабочих и крестьян нет, за исключением Шляпникова, давно уже ставшего профессиональным революционером. И всех большевистских наркомов объединяет, независимо от их происхождения или общественного положения, то, что они — руководящие члены ленинской организации профессиональных революционеров. К власти в государстве пришла эта организация.

Какой класс она представляет? Давайте рассуждать. Допустим даже, что организация профессиональных революционеров, независимо от ее собственного социального состава, вопреки историческому материализму является представительницей и даже авангардом класса, совершившего революцию. А революция — рабочая. Или рабочая и крестьянская? И опять начинается сказка про белого бычка.

Но теперь мы нашли точку, где начинает вертеться карусель этой сказки. Ясно, какие классы шли в бой революции. Не ясно, какой класс уселся в результате у власти.

9. Диктатура, которой не было

Диктатура пролетариата — одна из важнейших идей марксизма. Маркс рассматривал идею диктатуры пролетариата как свою особую теоретическую заслугу.

Всю свою жизнь Маркс продолжал придавать этой идее первостепенное значение. В 1875 году в «Критике Готской программы» он записал известное положение:

«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».[106]

Маркс и Энгельс считали, что Франция 1871 года уже явила миру образчик такой диктатуры. 20 лет спустя Энгельс написал во введении к работе Маркса «Гражданская война во Франции» столь часто цитируемые строки: «…Хотите ли знать…как эта диктатура выглядит? Посмотрите на Парижскую Коммуну. Это была диктатура пролетариата».[107]

Нет нужды напоминать, что в сочинениях Ленина говорится чуть ли не на каждой странице о пролетарской диктатуре. Недаром Сталин, формулируя определение ленинизма, охарактеризовал его как «теорию и тактику пролетарской революции вообще, теорию и тактику диктатуры пролетариата в особенности».[108]

Между тем в наши дни компартии ряда западных стран одна за другой отказались от идеи диктатуры пролетариата — и почему-то не раздалось поражающее отступников грозное проклятие из Москвы. И обескураженный наблюдатель не может понять: как же эти марксисты и даже ленинцы с такой непринужденной легкостью отказываются от того, что Маркс и Ленин считали главным? Как же эти коммунисты намерены строить коммунизм без необходимого переходного периода, который — ведь сказано! — может быть только диктатурой пролетариата? И почему невинно смотрит в сторону ЦК КПСС, который за гораздо меньшие ревизионистские прегрешения покарал вооруженной рукой чехословацких реформаторов?

Тут зарождается у наблюдателя смутное подозрение, что как-то это все неспроста. И верно: неспроста.

Как обстояло дело с диктатурой пролетариата после Октябрьской революции в России?

Начнем с определения.

«Диктатура пролетариата, — писал Ленин, — если перевести это латинское, научное, историко-философское выражение на более простой язык, означает вот что: только определенный класс, именно городские и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие, в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле созидания нового, социалистического, общественного строя, во всей борьбе за полное уничтожение классов».[109]

Постановка вопроса ясна. Революцией и затем государством руководят промышленные рабочие — это и есть диктатура пролетариата.

А как на практике?

Ведь на деле и революцией, и возникшим после нее Советским государством руководили не промышленные рабочие, а профессиональные революционеры, большинство которых вообще никогда рабочими не были. Где же доказательство того, что это диктатура пролетариата?

Возьмем аргументацию, так сказать, итоговую, данную в 1955 году — накануне смены диктатуры пролетариата общенародным государством. Приводится она в учебнике политэкономии, написанном по указанию и под присмотром Сталина.

Вот эта аргументация полностью: «Рабочий класс в СССР базирует свое существование на государственной (всенародной) собственности и на социалистическом труде. Он является передовым классом общества, ведущей силой его развития. Поэтому в СССР государственное руководство обществом (диктатура) принадлежит рабочему классу».[110]

Видите, как ясно. При капитализме же все наоборот. Рабочий класс базирует свое существование на государственной или частной собственности и на капиталистическом труде (социалистического там нет). Он является… впрочем, он и там является, с точки зрения марксизма, передовым классом общества, ведущей силой его развития. Так что же, выходит, по этой логике, что и при капитализме государственное руководство обществом (диктатура) принадлежит рабочему классу?

Но ведь это не так. Значит, мы имеем дело с псевдодоказательством, со словами, которые только на первый взгляд представляются глубокомысленным аргументом, а на деле в них — полная бессмыслица. При рабовладельческом строе рабы по необходимости базировали свое существование на рабовладельческой государственной или частной собственности и были революционным, следовательно, передовым классом общества, ведущей силой его развития. Но диктатура-то была рабовладельцев, а не рабов!