Алистер Маклин - К югу от Явы

• Название: К югу от Явы
• Автор: Алистер Маклин
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Боевик
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-04167-2

1942 год. Исход Второй мировой войны еще не ясен. На юге торговое судно выходит из лежащего в руинах и охваченного пожаром Сингапура. Для пассажиров оно — последняя надежда на спасение, для британской разведки — единственная возможность передать командованию планы японцев по захвату Северной Австралии.

---

— В то время японцы не знали, что он находится на борту, — объяснил ван Оффен. — Но Сиран знал об алмазах. Он знал о них все время. Я подозреваю, что он хотел ими завладеть, потому что какой-то предатель из голландских чиновников обманул своих и дал Сирану информацию в обмен на обещание поделиться прибылью, когда тот завладеет камнями. Тот бы, конечно, не увидел ни камешка. Да и японцы бы их не увидели.

— Умная попытка меня дискредитировать, — впервые заговорил Сиран, спокойно и сдержанно. — Камни должны были достаться нашим добрым друзьям и союзникам. Так мы хотели поступить. Двое моих друзей, которые находятся здесь, это подтвердят.

— Доказать обратное было бы трудно, — равнодушно сказал ван Оффен. — Ваше предательство в эту ночь чего-то стоит. Несомненно, ваши хозяева бросят шакалу кость. — Он помолчал и продолжил: — Фарнхолм и не подозревал, кто я на самом деле. По крайней мере, до того момента как мы провели вместе несколько дней в шлюпке. Но я знал о нем все, поддерживал дружеские отношения, пил с ним. Сиран, находящийся здесь, несколько раз видел нас вместе и, должно быть, думал, что Фарнхолм и я больше чем друзья. Такую ошибку сделал бы любой. Это, думаю, и стало причиной того, что Сиран спас меня. Или, вернее, не сбросил с борта, когда «Кэрри Дансер» стала тонуть. Он думал, что я знаю, где находятся алмазы, или же узнаю об этом у Фарнхолма.

— Еще одна ошибка, — холодно признал Сиран. — Мне нужно было вас утопить.

— Нужно было... Тогда бы вы могли присвоить все два миллиона себе. — Ван Оффен помолчал, что-то припоминая, и посмотрел на японского офицера: — Скажите мне, капитан Ямата, была ли в последнее время замечена в этом районе какая-либо необычная деятельность британского военно-морского флота?

Капитан Ямата удивленно зыркнул на него:

— Откуда вам это известно?

— Может быть, эсминцы, подходящие на близкое расстояние ночью к берегу?.. — Ван Оффен не удосужился ответить японскому капитану.

— Точно. — Ямата был поражен. — Они подходили очень близко каждую ночь. Не более восьмидесяти миль отсюда. И уходили до рассвета, до того как к ним могли подлететь наши самолеты. Но как...

— Это легко объяснимо. На рассвете того дня, когда потопили «Кэрри Дансер», Фарнхолм провел больше часа в радиорубке. Наверняка он сообщил кому надо о своих надеждах на спасение в районе южнее Яванского моря. Ни один корабль союзников не осмеливается войти в воды к северу от Индонезии. Это было бы равносильно самоубийству. Поэтому они патрулируют юг. А близко на севере подходят только по ночам. Я предполагаю, что еще одно судно они направили патрулировать в районе острова Бали. Вы не предпринимали попыток уничтожить проникающее в контролируемые вами воды судно, капитан Ямата?

— Вряд ли, — сухо ответил Ямата. — Единственное судно, находящееся здесь, — это катер нашего командира, полковника Кисеки. Он имеет довольно высокую скорость, но сам невелик. Просто катер. Скорее передвижная радиостанция. В этом районе очень трудно со связью.

— Понимаю, — Ван Оффен посмотрел на Николсона. — Остальное очевидно. Фарнхолм пришел к заключению, что для него стало небезопасным носить алмазы с собой. А также и планы. Думаю, планы он передал мисс Плендерлейт на борту «Виромы», а алмазы — на острове. Он освободил от них свою сумку и набил ее гранатами... Я никогда не встречал более смелого человека. — Ван Оффен помолчал и продолжил: — Бедный мусульманский проповедник таковым и являлся, не более того. Рассказ Фарнхолма, который он поведал под влиянием момента, совершенно не соответствует действительности, но весьма характерен для него — обвинить кого-то другого в том, чем сам занимаешься. И в заключение еще одно. Мои извинения находящемуся здесь Уолтерсу. — Ван Оффен слегка улыбнулся. — Фарнхолм был не единственным, кто посещал чужие каюты в ту ночь. Я провел больше часа в радиорубке мистера Уолтерса. Тот крепко спал. Я ношу с собой препараты, обеспечивающие людям хороший сон.

Уолтерс недоуменно уставился на него, потом посмотрел на Николсона, вспоминая свое самочувствие на следующее утро, а Николсон вспомнил, каким бледным, напряженным и вялым был тогда радист. Ван Оффен увидел медленный кивок понявшего все Уолтерса.

— Приношу свои извинения, мистер Уолтерс. Но я должен был так поступить, чтобы передать радиограмму. Я сам профессиональный радист, однако передача потребовала длительного времени. Каждый раз, когда я слышал шаги на палубе, я замирал в тревоге, но все же передал свою радиограмму.

— Курс, скорость и координаты, да? — мрачно сказал Николсон. — Плюс требование не бомбить резервуары с нефтью? Вы хотели, чтобы корабль просто оставили в покое, не так ли?

— Приблизительно так, — признался ван Оффен. — Я не ожидал, что они приложат такие старания, чтобы остановить танкер. С другой стороны, не забывайте, если бы я им не сообщил, что на борту находятся алмазы, то они разбомбили бы корабль так, что он обязательно бы взлетел на воздух.

— Таким образом, мы обязаны вам нашими жизнями, — огорченно сказал Николсон. — Большое вам спасибо.

Он пристально посмотрел на ван Оффена потухшими глазами, затем отвел пустой взгляд, настолько пустой, что никому и в голову бы не пришло проследить, куда он смотрит. Однако на самом деле взгляд его вовсе не был отрешенным. Не оставалось сомнений: Маккиннон сдвинулся с места сантиметров на пятнадцать, а может, даже и на двадцать, и все за последние несколько минут. Разумеется, это были не конвульсивные движения лежащего без сознания человека, а отлично скоординированные, совершаемые тайком движения, сделанные вполне сознательно. Движения целеустремленного человека, желающего преодолеть еще несколько сантиметров по земле. Преодолеть бесшумно, незаметно, тихо. Только человек с напряженными, как у Николсона, нервами, мог это заметить. Николсон знал, что он не ошибается. Голова, плечи и руки раньше находились в полосе света, падающего из двери, а теперь был освещен лишь затылок и часть загорелого плеча. Медленно, равнодушным взглядом Николсон позволил себе снова оглядеть всю собравшуюся компанию.

Ван Оффен вновь говорил, с любопытством наблюдая за ним:

— Как вы, видимо, уже догадались, мистер Николсон, во время налета Фарнхолм оставался в безопасности в буфетной потому, что у него на коленях было два миллиона фунтов стерлингов. И он не собирался рисковать ими, проявляя старомодные мужество, честь и приличие. Я оставался в кают-компании потому, что не хотел стрелять по своим союзникам. Вспомните, что в тот единственный раз, когда я выстрелил в матроса на боевой рубке подлодки, я промахнулся. Всегда считал, что это очень убедительный промах. После первой атаки ни один японский самолет не атаковал нас на «Вироме», когда мы оставляли судно и после этого. Я посигналил фонариком с крыши рулевой рубки. Точно так же и подводная лодка не потопила нас. Капитану не прибавило бы популярности, если бы, вернувшись на базу, он доложил, что отправил на дно Южно-Китайского моря алмазов на два миллиона фунтов стерлингов. — Он снова улыбнулся, почти не двигая губами. — Вы можете вспомнить, что я хотел сдаться той подводной лодке. Вы тогда заняли довольно враждебную позицию по этому поводу.

— В таком случае, почему нас атаковал самолет?

— Кто знает... — пожал плечами ван Оффен. — Возможно, от отчаяния. Не забывайте, рядом находился гидросамолет. Он мог бы подобрать одного или двух уцелевших.

— Таких, как вы?

— Да, таких, как я, — признался ван Оффен. — Вскоре после этого Сиран выяснил, что у меня нет алмазов. Он обыскал мою сумку в одну из ночей, когда мы попали в штиль. Я видел, как он этим занимался, и позволил это сделать, понимая, что отсюда мне не грозила опасность. После его обыска оставалось меньше шансов получить удар ножом в спину, как это случилось с несчастным Ахмедом, которого Сиран тоже подозревал. И опять он сделал неверный выбор. — Он посмотрел на Сирана с нескрываемым презрением: — Полагаю, что Ахмед проснулся, когда вы рылись в его сумке.

— Это был несчастный случай, — легко махнул рукой Сиран. — Мой нож соскользнул.

— Вам мало осталось жить, Сиран, — пророческим тоном произнес ван Оффен, и презрительная улыбка медленно сошла с лица Сирана. — Вы приносите слишком много зла, чтобы оставаться жить.

— Суеверная чепуха. — Улыбка вновь появилась на лице Сирана, верхняя губа ощерилась над ровными белыми зубами.

— Посмотрим, посмотрим. — Ван Оффен опять взглянул на Николсона: — Это все, мистер Николсон. Можете догадаться, почему Фарнхолм ударил меня по голове, когда рядом с нами оказался торпедный катер. Он должен был это сделать, если захотел спасти наши жизни. Очень, очень храбрый человек. Очень быстро соображавший. — Он обернулся к мисс Плендерлейт: — Вы действительно здорово меня испугали, когда сказали, что Фарнхолм оставил свой багаж на островке. Но я сразу понял, что он не мог так поступить: у него никогда не появилось бы возможности вернуться туда снова. Поэтому я догадался, что все должно быть у вас. — Он сочувственно посмотрел на нее. — Вы очень храбрая женщина, мисс Плендерлейт. Вы заслуживаете лучшей участи.