Джеймс Клавелл - Благородный Дом. Роман о Гонконге.

• Название: Благородный Дом. Роман о Гонконге.
• Автор: Джеймс Клавелл
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00805-0

Роман известного американского писателя переносит нас в Гонконг 1960-х годов, повествуя об одной полной событий и приключений неделе из жизни колонии Её Величества. Финансовые битвы, кровавые преступления, природные катаклизмы и ещё много чего вместили в себя несколько бурных дней.

---

Джеймс Клавелл Благородный Дом Роман о Гонконге

Это произведение

я хочу преподнести

как дань уважения Её Величеству

королеве Великобритании Елизавете II,

людям, живущим в колонии

Её Величества Гонконг, —

и да расточатся враги их.

Титульный лист

Предисловие автора

Конечно же, это роман. Имена персонажей и названия компаний в нем вымышлены и не имеют отношения к реальным людям или компаниям, составлявшим или составляющим часть Гонконга или Азии.

Я хочу также сразу принести извинения всем янь — всем людям Гонконга за то, что видоизменил их прекрасный город, вырвал отдельные эпизоды из контекста, придумал людей и место действия, названия улиц и компаний и все, что произошло. То, что, надеюсь, может показаться реальным, на самом деле никогда не существовало, потому что, честное слово, все вымышлено…

8 июня 1960 года Пролог

23:45

Его звали Иэн Данросс. Пробиваясь на своем старом спортивном «эм-джи» сквозь стену тропического ливня, он осторожно свернул на углу Дирк-стрит, что идет вокруг Струан-билдинг на набережной. Ночь была темная и ветреная. На улицах колонии — и здесь, на острове Гонконг, и в Коулуне[1], на другой стороне бухты, и на Новых Территориях[2], части материкового Китая, — почти никого. Все задраено в ожидании тайфуна «Мэри». В сумерках на мачту подняли предупредительный сигнал «номер девять»[3], и ураган, который бесчинствовал в тысячах миль к югу, уже давал знать о себе порывами ветра, налетавшими со скоростью от восьмидесяти до ста узлов. Дождь хлестал почти горизонтально по крышам и склонам холмов, где в скопищах лачуг, построенных из подручного материала, ютились десятки тысяч беззащитных поселенцев.

Данросс притормозил. Впереди ничего не было видно. Стеклоочистители не справлялись с потоками дождя, а ветер терзал брезентовый верх машины и боковые стекла. Потом на какой-то миг ветровое стекло очистилось. Впереди, в конце Дирк-стрит, обозначилась Коннот-роуд и прайя — набережная. За ними виднелись волноломы и приземистая масса паромного терминала «Голден ферриз». Ещё дальше, на просторе хорошо защищенной гавани, надежно укрытые, стояли на всех якорях полтысячи судов.

В отдалении припаркованную на береговой линии машину раздавила покинутая уличным торговцем палатка, которую буквально оторвало от земли и швырнуло на автомобиль порывом ветра. Затем и машину, и палатку понесло дальше, и они исчезли из виду. Сильные руки Данросса крепко сжимали руль. Его «эм-джи» то и дело сотрясался под порывами ветра. Хоть и не новый, он был в хорошем состоянии: мощный двигатель и безупречно работающие тормоза. Данросс чуть сбавил ход, ощущая ровное биение сердца, — милое дело этот шторм! — медленно заехал на тротуар вплотную к зданию, чтобы укрыться за ним, и вышел из машины.

Светловолосый и голубоглазый, в свои тридцать восемь он был сухощав и подтянут. Старый дождевик и кепи успели вымокнуть под дождем, пока он быстро шёл по боковой улочке и сворачивал за угол, торопясь достичь главного входа в двадцатидвухэтажное здание. Над огромной дверью его встретил герб Струанов, на котором переплелись красный шотландский лев и зеленый китайский дракон[4]. Собравшись с духом, он поднялся по широким ступеням и вошёл.

— Добрый вечер, мистер Данросс, — приветствовал его швейцар-китаец.

— Тайбань[5] посылал за мной.

— Да, сэр. — Швейцар нажал кнопку лифта.

Когда кабина остановилась, Данросс пересек небольшой холл, постучал и вошёл в апартаменты на самом верхнем этаже.

— Добрый вечер, тайбань, — произнес он с холодной учтивостью. Аластэр Струан, большой, румяный, седовласый, ухоженный шотландец с небольшим брюшком, стоял, прислонившись к изящному камину. Ему было за шестьдесят, и он управлял компанией «Струанз» уже шесть лет.

— Выпьешь? — Он указал на бутылку «Дом Периньон» в серебряном ведерке.

— Благодарю.

В личных покоях тайбаня Данросс был впервые. Со стен просторного зала, великолепно обставленного — китайская лаковая мебель, прекрасные ковры, — смотрели старые картины, изображавшие первые парусные клиперы и пароходы. Большие обзорные окна, через которые обычно был виден весь Гонконг, гавань и раскинувшийся за нею Коулун, теперь зияли чернотой с потеками дождя.

Данросс налил себе шампанского.

— Ваше здоровье, — церемонно произнес он.

Аластэр Струан кивнул и с прежней холодностью поднял в ответ свой бокал.

— Рановато ты.

— На пять минут раньше — значит вовремя, тайбань. Разве не это вдалбливал мне отец? Обязательно нужно было встречаться в полночь?

— Да. Так уж у нас заведено. Ещё Дирком.

Потягивая вино, Данросс молча ждал. Громко тикали старые корабельные часы. Он не знал, что его ждет, и возбуждение росло. Над камином висел портрет молодой девушки в свадебном платье. Тесс Струан. Ей было шестнадцать, когда она стала женой Кулума, второго тайбаня, сына основателя компании Дирка Струана.

Данросс стал изучать картину. Окна вздрогнули от налетевшего шквала.

— Скверная ночь, — сказал он.

Старший родственник лишь бросил на него ненавидящий взгляд. Молчание затягивалось. И тут старые часы пробили восемь раз — полночь. Раздался стук в дверь.

— Войдите, — с облегчением проговорил Аластэр Струан, обрадовавшись, что можно начинать.

Дверь открыл Лим Чу, личный слуга тайбаня. Он отошел в сторону, чтобы пропустить Филлипа Чэня, компрадора компании «Струанз», а затем закрыл за собой дверь.

— А, Филлип, ты, как всегда, вовремя. — Аластэр Струан старался казаться веселым. — Шампанского?

— Благодарю, тайбань. Да, спасибо. Добрый вечер, Иэн Струан Данросс. — Филлип Чэнь обратился к младшему по возрасту с необычной официальностью. По-английски он говорил как настоящий британский аристократ, хотя в его жилах текла и европейская, и азиатская кровь. Ему было около семидесяти. Сухощавый, больше похожий на китайца, чем на европейца, очень красивый. Седина, высокие скулы, белая кожа и тёмные, очень тёмные китайские глаза. — Жуткая ночь, верно?

— Действительно, жуткая, Дядюшка Чэнь. — Данросс использовал это принятое у китайцев вежливое обращение к старшим, потому что уважал Филлипа в той же мере, в какой презирал своего кузена Аластэра.

— Говорят, тайфун будет страшный, — заметил Аластэр Струан, наливая шампанское в тонкие бокалы. Сначала он подал бокал Филлипу Чэню, а затем Данроссу. — Ваше здоровье!

Они выпили. Окна задребезжали под очередным шквалом.

— Какая удача, что в эту ночь я не в море, — задумчиво проговорил Аластэр Струан. — Ну что, Филлип, вот ты и опять здесь.

— Да, тайбань. Для меня это большая честь. Да, очень большая честь. — Он чувствовал напряжение между собеседниками, но не обращал на это внимания. Когда один тайбань Благородного Дома передает власть другому, разгул страстей — обычное дело.

Аластэр Струан сделал ещё глоток, наслаждаясь вином. В конце концов он заговорил:

— Иэн, у нас заведено, что кто-то должен быть свидетелем смены тайбаней. Это всегда наш действующий компрадор, и только он. Филлип, какой это уже раз?

— Я был свидетелем четыре раза, тайбань.

— Филлип знает почти всех из нас. Ему известно слишком много наших секретов. А, дружище? — Филлип Чэнь лишь улыбнулся. — Положись на него, Иэн. Он дает мудрые советы. Ему можешь доверять.

«Насколько любой тайбань вообще может кому-то доверять», — мрачно подумал Данросс.

— Да, сэр.

Аластэр Струан поставил бокал.

— Первое: Иэн Струан Данросс, обращаюсь к тебе официально — желаешь ли ты стать тайбанем компании «Струанз»?

— Да, сэр.

— Клянешься ли ты Богом, что все, что мы сейчас будем делать, останется в тайне и не будет раскрыто никому, кроме того, кто придет тебе на смену?

— Да, сэр.

— Поклянись официально.

— Клянусь Богом, что все, что мы сейчас будем делать, останется в тайне и не будет раскрыто никому, кроме того, кто придет мне на смену.

— Вот, читай вслух. — Тайбань передал ему пожелтевший от времени пергамент.

Данросс взял документ. Почерк тонкий и неразборчивый, но читать можно. Он взглянул на дату — 15 июля 1841 года, — и его волнение возросло.

— Это писал Дирк Струан?

— Да. В основном. Кое-что добавил его сын, Кулум Струан. У нас, конечно, есть фотокопии на случай, если с ним что-то стрясется. Читай!

— «Мое завещание накладывает обязательства на каждого наследующего мне тайбаня, и прежде, чем принять мое дело, он должен прочитать это завещание вслух и поклясться перед Богом в присутствии свидетелей — в соответствии с порядком, который установил я, Дирк Струан, основатель фирмы „Струан и компания“, — что принимает их и навсегда сохранит в тайне. Я требую этого, дабы увериться в угодной мне преемственности и дабы предвосхитить трудности, неизбежно ожидающие продолжателей моего дела из-за пролитой мною крови, моих долгов чести и непредсказуемости Китая, с которым мы неразрывно связаны и который, без сомнения, есть уникальное место на этой земле. Вот моя последняя воля и завещание.