Павел Сутулин - Загадочная Отечественная война

• Название: Загадочная Отечественная война
• Автор: Павел Сутулин
• Издательство: ООО «Издательство «Яуза», ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-29809-9

Хотя о Великой Отечественной опубликованы целые библиотеки, эта величайшая трагедия XX века до сих пор остается во многом неизвестной, загадочной войной. До сих пор в ее истории хватает «белых пятен» и спорных моментов.

В новой книге проекта «Легенды и мифы Второй мировой» собраны статьи по самым острым, самым дискуссионным темам:

Готовился ли Советский Союз нанести превентивный удар по Германии?

В чем причины паники, поразившей Красную Армию в первые дни войны?

Следует ли считать Финляндию «жертвой агрессии»?

Зачем Вермахту нужны были собственные «коричневые» комиссары?

А также:

Тайная история ордена Победы;

Антисоветский миф об «изнасилованной Германии».

В данной книге вы найдете ответы на все эти вопросы.

---

Апология этически неприглядных сторон и эпизодов отечественной истории вряд ли красит ее апологетов. Но история вообще не нуждается в апологии. В большей мере она нуждается в объективном и беспристрастном понимании.

Все черно-белые эмоциональные и высокоморальные интерпретации истории являются лишь инструментом работы с массовым сознанием, средством его мифологизации, орудием пропаганды, информационных войн, психологических операций.

Реальная история до неприличия неполиткорректна и неэтична. И если на четных ее страницах отъявленными подлецами предстают одни действующие лица, то… стоит лишь перелистнуть страницу… Что мы и попытаемся проделать.

История как «политика, опрокинутая в прошлое»

Рискну утверждать, что мифологизация истории создается современными индустриальными методами, вполне современными технологиями. Смысловая трактовка ключевых событий актуализирует и формирует эмоциональные реперные точки для массового сознания, рационализирует и легитимизирует нужные политические и идеологические установки.

Исторические мифы — это информационное обеспечение, оптимально заточенное под определенную политику. В данном случае нас интересует политика в отношении России и русских.

Я понимаю всю циничность такой постановки вопроса: рассматривать, например, кинематографический шедевр крупного польского мастера кинематографии Анджея Вайды всего лишь… в контексте информационного обеспечения и сопровождения стратегического поворота польской политики в фарватер американских и натовских глобальных планов.

Будет, конечно же, вульгарным упрощением считать фильм «Катынь» всего лишь «мероприятием по обеспечению благоприятных морально-психологических условий для размещения в Польше американских ПРО».

Как было бы упрощением трактовать фильмы «Чапаев» или «Броненосец „Потемкин“» революционной пропагандой в художественной форме или «воспитательным мероприятием по легитимации советской власти». А в романе, например, Алексея Толстого «Петр I» видеть лишь пропагандистское оправдание историей чисток и политических репрессий 30-х годов XX века.

Но…

1. Упрощение далеко не всегда является искажением. Иногда упрощение позволяет увидеть суть, отбросив второстепенность деталей.

2. «Из всех видов искусства для нас самым важным является кино!» — говаривал Владимир Ленин еще в начале XX века, который был не киноведом, но крупнейшим политиком XX века.

3. Чем талантливей мастер и чем весомей художественные достоинства произведения, тем выше его кпд и как инструмента воспитания, станка, производящего нужные смыслы или орудия пропаганды каких-либо идей.

Обратим внимание, что политику России на Западе в странах нового «санитарного кордона» вокруг России, т. е., извините, в новых демократиях, образовавшихся на месте СССР и Варшавского договора, все чаще и чаще пытаются интерпретировать в терминах, вызывающих ассоциации с советской и довоенной историей.

Но таков «мейнстрим» западных, многих восточноевропейских публикаций, касающихся предвоенной, военной, послевоенной политики СССР — России и вообще международной политики.

Катынь — Мерс-эль-Кебир: непростительные злодеяния или расчетливая политика?

Начнем с «Катыни». Не с реальных событий, потому что историки сломают еще немало копий на эту тему, но современных интерпретаций событий массовым сознанием.

Я все жду, когда какой-нибудь не менее известный, нежели Вайда, французский кинорежиссер рискнет снять блокбастер «Мерс-эль-Кебир». Подберет очаровательнейших французских актрис, пылко влюбленных в юных симпатичных лейтенантов французского флота, и выжмет из зрителей слезы чистейших эмоций, изрядно сдобрив ретромузыкой начала 40-х годов. Создатели «Перл Харбора» будут завистливо стоять в сторонке и молча кусать локти и ногти от зависти.

«А что такое „Мерс-эль-Кебир“?» — спросят 95 %, а может, 99 % читателей этого текста.

Я не настаиваю на этом названии фильма, фильм может называться «Операция „Катапульта“».

Тоже совершенно ничего не говорят эти слова?

(Эрудитов и любителей военной истории попрошу помолчать и не подсказывать).

Сэр Уинстон Черчилль описывал это событие 1940 года так:

«Правительство Виши… может найти предлог передать державам Оси весьма значительные неповрежденные военно-морские силы, еще имеющиеся в его распоряжении. Если французский флот присоединится к державам Оси, то контроль над Западной Африкой немедленно перейдет в их руки, а это будет иметь самые прискорбные последствия для наших коммуникаций между северной и южной частями Атлантики, а также отразится на Дакаре и затем, конечно, на Южной Америке».

Обратите внимание на формулировку: не передало, а «может найти предлог передать». «Присоединение французского флота к германскому и итальянскому флотам, учитывая страшнейшую угрозу со стороны Японии, вырисовывавшуюся на горизонте, грозило Англии смертельной опасностью и серьезно затрагивало безопасность Соединенных Штатов».

3 июля 1940 года английский средиземноморский флот осуществил операцию «Катапульта» по «нейтрализации» стоявшей в Мерс-эль-Кебире французской эскадры.

Опять обратите внимание: «нейтрализовать», а не потопить. Вот у кого учиться политкорректному новоязу.

Находившиеся в портах Англии французские корабли были внезапно захвачены английскими моряками. В Александрии британским властям удалось без силовых акций и потерь в результате переговоров нейтрализовать французскую эскадру — благодаря личной дружбе между британским адмиралом и его французским коллегой. Столь же мирно обошлось дело в Вест-Индии. Базировавшиеся в тамошних базах два французских крейсера и авианосец «Беарн» были нейтрализованы благодаря вмешательству президента США Франклина Делано Рузвельта.

В Мерс-эль-Кебире адмиралу Марселю Жансулю английский адмирал Джеймс Соммервил предъявил ультиматум. Ему предлагалось:

1) присоединиться к британскому флоту для продолжения совместных действий против Германии и Италии;

2) перейти в британские порты и интернироваться;

3) перейти в порты французской Вест-Индии или Соединенных Штатов;

4) затопить свои корабли в течение 6 часов.

Заканчивался ультиматум словами: «Я имею приказ правительства Его Величества использовать все необходимые средства для предотвращения попадания Ваших кораблей в руки немцев или итальянцев».

Жансуль уверял, что его корабли никогда не попадут целыми в руки врага, но будут сопротивляться применению силы. Франция вообще тогда не находилась в состоянии войны с Англией. Правда, это не спасло французский флот.

Теснота гавани не позволяла начать движение одновременно и мешала ответной стрельбе, поэтому бой превратился в бойню. В своеобразную «Катынь на воде». Или средиземноморский Перл-Харбор. Потери французских моряков: порядка 1300–1600 человек убитых, несколько сот раненых.

8 июля отряд английских кораблей (авианосец «Гермес», линкоры «Резолюшн» и «Бархэм», не считая мелочи) атаковал линкор «Ришелье», находившийся в Дакаре, и потопил его. Потери французских вчерашних союзников «коварного Альбиона» превысили 2000 человек. Всего в ходе операции «Катапульта» англичанами было потоплено, повреждено и захвачено 7 линкоров, 4 крейсера, 14 эсминцев, 8 подлодок ВМФ Франции. А эскадра адмирала Сомервилла вернулась на базу, как сказал очевидец, «с болью в сердце».

«В результате принятых нами мер немцы в своих планах уже не могли более рассчитывать на французский флот», — цинично пишет в своих мемуарах Уинстон Черчилль. Это политическая оценка операции.

Но он же делает попытку и этически оправдать это вероломство: «Это было ужасное решение, самое противоестественное и мучительное, которое мне когда-либо приходилось применять».

Существуют разные трактовки военной и стратегической оправданности операции «Катапульта». Ряд военных историков ссылается на секретный приказ главнокомандующего ВМФ Франции адмирала Жана Дарлана. В нем предусматривалась «скрытная подготовка диверсий, чтобы в случае захвата кораблей противником или иностранным государством они не могли быть ими использованы, в случае чрезвычайных обстоятельств военные корабли без дополнительных приказов должны перейти в Соединенные Штаты. При невозможности… они должны быть затоплены… Корабли, которые будут добиваться убежища за границей, следует использовать в военных действиях против Германии и Италии без соответствующего приказа главнокомандующего флота».

Иными словами, риск перехода французского флота на сторону Германии и Италии существовал, но это не было фатально предопределено, как пытается убедить нас Черчилль.

Последующие события доказали, что инструкции Дарлана не были благими намерениями. Когда германские войска в ноябре 1942 года приступили к оккупации Южной Франции, «Прованс» был затоплен собственным экипажем, как и ускользнувший от англичан в Мерс-эль-Кебире «Страсбург». «Дюнкерк» также был взорван в сухом доке… И эти последующие события заставляют иначе, нежели Черчилль, взглянуть на операцию «Катапульта». Не как на жестокое, но единственно вынужденное и верное решение, но как на возможно не обязательную перестраховку. Соответственно, могут быть иначе расставлены и этические акценты в оценке бессмысленно принесенных в жертву жизней французских моряков.