Михаил Гринберг (Зеленогорский) - Жизнь и деятельность Архиепископа Андрея (Князя Ухтомского)

• Название: Жизнь и деятельность Архиепископа Андрея (Князя Ухтомского)
• Автор: Михаил Гринберг (Зеленогорский)
• Жанр: Религиоведение

---

*

200

Теперь продолжаю. — Вот этой протоптанной дорожкой клеветы и лжи и пошел митр. Сергий и оклеветал меня. Но в Уфе среди «никониан» уже нашлись смыслящие люди и не поверили клевете Сергия, как не поверили клевете Петра. — При этом случились два обстоятельства, которые послужили на пользу мне лично и на пользу церковному делу.

У меня в то время были два викарных епископа — Антоний и Питирим. Оба они пожелали проверить все, что касалось меня в деле воссоединения со старообрядчеством. Антоний отправился проверять меня в Москву, добился доверия в канцелярии патриаршего Синода и лично проник в синодский архив, чтобы изучить документы, касающиеся меня.

Каково же было его удивление, когда он еще весной 1927 года убедился, что в Синоде — в архиве нет решительно никаких документов обо мне, — ни о моем «уходе в раскол», ни о моем «запрещении» и пр. Он спросил в Синоде, что же это значит, и получил чрезвычайно характерный ответ: «вероятно митр. Петр только попугать хотел еп. Андрея»!..

Еп. Питирим, бывший староафонский 70-летний монах, человек умный, хотя и малограмотный, поехал не в сергиевский Синод, который он не признавал, а поехал в Ярославль к митр. Агафангелу, чтобы ему доложить подробно обо всем, что касается Уфимской церковной жизни и выслушать его мнение. Митр. Агафангел выслушал еп. Питирима очень внимательно в течение нескольких часов (два Дня) и сказал моему викарию и ставленнику (которого я рукоположил во епископа во время первой моей ссылки, в Тедженте в июне 1925 г.), еп. Питириму, чтобы он не смущался, что мое церковное поведение безупречно и что лишь в целях церковного мира он, митр. Агафангел, советовал бы мне не совершать архиерейских хиротоний, а в целях осведомления уфимцев и других верных сынов Церкви, он — митр. Агафангел, советовал бы мне все мое

201

«дело» отдать на суд ближайших по крайней мере, — трех епископов.

«Но это мой только совет, а на месте видней, что нужно делать», — так сказал еп. Питириму митр. Агафангел*.

Еп. Питирим, вернувшись в Уфу, обо всем этом рассказал мне, а Старо-Уфимский еп. Аввакум решил немедленно исполнить совет митр. Агафангела и на 3-е февраля 1927 года пригласил в Уфу на совещание епископов Питирима и Антония, а от меня запросил все материалы в объяснение моего церковного поведения.

3-е февраля 1927 года эти три епископа выпустили за собственными подписями «Акт по делу архиепископа Андрея», в котором изложили обстоятельства дела и пришли к выводу, что я никуда не «уходил», а что клевета митр. Сергия по существу своему есть легкомысленная и позорная на святое дело.

П. Воспоминание о «никонианах»

Когда митр. Сергий прислал в Уфу свое клеветническое письмо обо мне, я счел своим нравственным долгом ответить ему и тем дать ему возможность его ошибку исправить. — Я сейчас не имею в руках многих подлинных документов, о которых я говорю; не имею и копии моего письма к митр. Сергию; но помню хорошо, что в этом письме я ссылался на тот случай, когда Константинопольский патриарх назвал

* Это мнение митр. Агафангела для меня очень важно, потому что я этого архиерея считаю (с 1905 г.) человеком безупречно честным. — Как человек честный, он до самой смерти не мог примириться с бесчестною тактикой митр. Сергия; и когда весной 1928 г. к митр. Агафангелу приехали представители Тобольских приходов и умоляли его встать во главе их управления после их окончательного отпадения от Сергия, то митр. Агафангел сказал: «Мне 73 года, я через несколько месяцев или недель умру. Поэтому я вам бесполезен. А если хотите меня послушаться, поезжайте в Уфу и просите помощи у Уфимских епископов». — Тоболяне и исполнили этот совет митр. Агафангела и были в Уфе и приняли ее порядки.

202

прсп. Феодора Студита отщепенцем от Церкви. — На это обвинение препод. Феодор ответил патриарху, что если он, Феодор, отошел от церковного беззакония, то это не значит, что он ушел от Церкви и, что, если он обличает это беззаконие в церковной жизни, то это и есть признак его православия, — в противном случае он и сам бы впал в беззаконие; патриарх же ранее всякого суждения должен основательно узнать все дело обвиняемого и потом уже произносить свой приговор.

Сделав эту выписку из писем препод. Феодора Студита, я и просил Сергия сначала изучить мое дело, а потом уже принимать какие-либо решения. Таким образом, у митр. Сергия оказьюалась прекрасная возможность выйти из его неловкого положения и исправить свою ошибку. — Но митр. Сергий гордо промолчал; ведь «никонианские» архиереи — непогрешимы! — Я подозреваю не без оснований, что оклеветать меня митр. Сергию даны были полномочия, но сказать что-нибудь в защиту меня, — на это у него не было ни полномочий; ни храбрости. — А его начальство, как известно, — строгонько!..

Летом в июне 1927 года я был эвакуирован из Уфы и через два месяца оказался снова в Средней Азии. — В это время появилась Декларация митр. Сергия, как главы русского церковного управления. Эта Декларация — воззвание от 16 июля 1927 года есть настоящая квинтэссенция никонианского цезаро-папистического хамства.— Это даже среди «никониан» по глубине своей антицерковности и предательства было нечто выдающееся и небывало скандальное. — Я и этого документа, к сожалению, не имею в руках; но имею ответ на эту Декларацию митр. Сергия со стороны его ученика и почитателя, еп. Виктора Ижевского. Это письмо прекрасно характеризует Декларацию митр. Сергия и самого и написано с таким искренним чувством и с такой преданностью святой Церкви, что я его. привожу полностью, тем более, что я с ним почти во всем

203

согласен. — Вот оно.

«Ваше высокопреосвященство, милостивейший Архипастырь, глубокочтимый и дорогой владыка!

В октябре месяце я с сыновьей любовью возымел дерзновение высказать Вашему высокопреосвященству свою скорбь по поводу начавшегося губительного разрушения православной Церкви в порядке управления. Такое разрушение Церкви Божией есть вполне естественное и неизбежное следствие того пути, на который поставила Вас Ваше «Воззвание 16 июля» и которое для нас, смиренных и боящихся Бога и для всех христолюбимых людей, является совершенно, неприемлемо. От начала до конца оно исполнено неправдою и есть возмущающее душу верующего глумление над святою православною Церковью и над нашим исповедничеством за истину Божию. А через предательство Церкви Христовой на поругание «внешним» оно есть прискорбное отречение от своего спасения или отречение от самого Господа Спасителя. Сей же грех, как свидетельствует слово Божие — не меньший всякой ереси и раскола, а несравненно больший, ибо повергает человека непосредственно в бездну погибели по неложному слову: «иже отречется Мене перед человека» и пр.

Насколько было в наших силах, мы как себя самих, так и свою паству оберегали, чтобы не быть нам причастниками греха сего, и по этой причине самое воззвание возвратили обратно. Принятие воззвания являлось бы перед Богом свидетельством нашего равнодушия и безразличия в отношении ко святейшей Божией Церкви — Невесте Христовой. По страху Божиему для меня явилось теперь неприемлемым и ваше распоряжение о моем перемещении. Боюсь, как пишет мне один святитель, не будет ли выявление послушания с нашей стороны учтено ими (Синодом), как одобрение содеянного ими. И потому, если бы мне даже предоставлена была полная свобода передвижения, которой я не имею, как административно высланный, то я и тогда спросил бы себя, не придется ли мне за это послушание отвечать перед Богом, ибо оно по существу объединяет меня с людьми от Бога удалившимися.

204

А что «Воззвание» действительно достойно многих слез и что оно удаляет человека от Бога, об этом я свои мысли и итожил в форме письма к ближним.

Что же в дальнейшем? — В дальнейшем — я молил бы Господа и не только я, но и вся православная Церковь, чтобы Он не ожесточил сердца вашего, как некогда сердце фараона, но дал бы вам благодать сознания содеянного греха и покаяние на жизнь... Враг вторично заманил и обольстил пас мыслью об организации Церкви. Но если эта организация покупается такой ценой, что и Церкви Божией как дома благодатного спасения, уже не остается, а сам получивший организацию, перестает быть тем, чем он был, ибо написано: «Да будет двор его пуст и епископство его да приимет ино», то лучше бы нам не иметь никогда никакой организации! — Что пользы, если мы, сделавшись по благодати Божией храмами святого Духа, стали сами вдруг непотребны, а организацию себе получили? — Нет! Пусть погибнет весь вещественный мир видимый, пусть в наших глазах важнее его будет верная погибель духа, которой подвергается тот, кто представляет такие внешние поводы для греха.

Если же ожесточение сердца вашего пошло далеко и надежды на покаяние не остается, то и на сей случай мы имеем просвещающее нас слово: «Тем же изыдите из среды их и отлучитеся, глаголет Господь, и нечистоте их не нрикасайтеся, Я приму вас и буду вам во Отца и вы будете Мне сыны и дщери, глаголет Господь Вседержитель (2 Кор. 6, 14—16)». 16 декабря 1927 года. Подпись: Вашего Высокопреосвященства во Христе брат, сердечно преданный Виктор, епископ Ижевский и Вотской».