Глеб Голубев - Улугбек

• Название: Улугбек
• Автор: Глеб Голубев
• Издательство: М.: Молодая гвардия,
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1960

---

Тимур делил с воинами все тяготы дальнего похода. Несмотря на старость (ему исполнилось уже шестьдесят три года), он по целым дням не покидал седла, словно стараясь оправдать свое имя[3]. Верхом на лошади Тимур вообще чувствовал себя увереннее, лучше. Раны, полученные в годы воровской молодости, когда с шайкой бандитов грабил он купцов на дорогах и угонял чужие стада, изуродовали его могучее тело. Правая нога у него не сгибалась, он хромал, и враги поспешили отметить это насмешливой кличкой Тимур-ленг («Железный хромец»). Не сгибалась в локте и одна рука, указательный палец на ней омертвел. Левое плечо у него поднималось значительно выше правого. Но когда Тимур сидел на коне, это не так бросалось в глаза.

Медленно двигалась двухсоттысячная армия по горам и долинам Ирана. Только через несколько месяцев она достигла Султании, где Тимура встретил перепуганный Мираншах.

Расправа была беспощадной. Многим приближенным царевича отрубили головы на городской площади. Все подарки, сделанные собутыльникам Мираншахом, было приказано немедленно вернуть в казну. В гневе Тимур едва не казнил и собственного сына. Мираншах был отстранен от власти, и правителем в этих краях Тимур назначил его молодого сына Халиль-Султана.

Приближалась зима. Начинать военные действия оказалось уже поздно. Тимур повел армию зимовать на привольных лугах, раскинувшихся между Курой и Араксом. Слава об этих чудесных пастбищах шла далеко окрест. Их называли Карабах - «Черный сад». Здесь Улугбек встретил начало нового, пятнадцатого века по нашему летосчислению.

Зимой мальчик чаще виделся с дедом. Порой он даже забирался в его шатер во время пиров или военных советов, на которые имели доступ лишь самые приближенные люди. На таких советах рядом с Тимуром обычно сидел Султан Махмуд-хан. Он вел род от самого Чингис-хана и формально считался главой государства, якобы только передоверившим Тимуру заботу о текущих делах. От имени хана чеканилась монета и подписывались указы. Но он был только пешкой в сильных руках Тимура.

Стоило только Повелителю Мира произнести хоть слово громким пронзительным голосом, как все вокруг умолкали и внимательно слушали. Приказания, которые давал Тимур, отличались лаконизмом и ясностью. Ослушаться их не смел никто.

Что бы ни случилось в самом дальнем уголке государства, обо всем немедленно становилось известным Тимуру. Всюду у него были тайные соглядатаи. По всем дорогам бродили «люди сердца» - нищие дервиши - и лотом докладывали о виденном и подслушанном. И Улугбек нередко присутствовал при тайных беседах деда с каким-нибудь грязным, оборванным дервишем или никому не известным купцом-лазутчиком.

Особенно любил Улугбек те вечера, когда вокруг костра в шатре деда собирались седобородые «дабирен-и-хес» и «фадилан-и-аср» - историки, поэты, мудрецы. Сам Тимур не умел писать и читать, и они пересказывали ему различные книги. Обладая острым умом и хорошей памятью, Тимур, оставаясь неграмотным, стал все-таки человеком весьма образованным для своего времени и многих удивлял обширными познаниями.

Улугбек тоже набирался знаний в этой необычной «говорящей библиотеке». К тому же его рано стали учить чтению и письму, а остротой памяти он превосходил, пожалуй, даже деда. Подружившись с сыном одного из чтецов, Улугбек встретился с ним потом снова только через полвека, уже стариком, и сразу узнал товарища детских игр.

Мы, к сожалению, не знаем, чему учился Улугбек в детстве и кто был его воспитателем - атабеком. История сохранила гораздо больше сведений не о нем, а, скажем, о брате его, Ибрагиме, который провел ничем не примечательную жизнь. Можно только предполагать, что, конечно, в эти детские годы воспитание Улугбека вряд ли отличалось от общепринятого в те времена.

Как и все его родичи, он старательно заучивал наставления улемов[4] о «пяти руках ислама»: строго соблюдать учение корана («Нет бога, кроме аллаха, и Мухаммед - пророк его!»), неустанно творить пятикратную молитву - намаз, не забывать о милостыне - закят и о посте - саум в священном месяце рамазане, непременно совершить хоть одно паломничество - хадж - в Мекку. Это был верный путь в райские сады Эдема. А что еще нужно правоверному?

Во время зимовок среди лугов Карабаха развилась у Улугбека одна страсть, которую он пронес потом через всю жизнь: охота с ловчими соколами. В зарослях тростника и кустарника тут было видимо-невидимо разной дичи: фазанов, куропаток, диких голубей. Когда Улугбек с другими царевичами въезжал на конях в заросли, птицы взмывали ввысь черной шумливой тучей. Вслед им пускали специально обученных соколов. И соколы Улугбека всегда оказывались самыми лучшими, чем он страшно гордился.

Тимур всячески поощрял такие забавы, помня старый завет Чингис-хана: «Охота - лучшая школа войны».

Быстро и незаметно прошла короткая зима. Ранней весной армия двинулась на юг - завоевывать для Тимура новые города и страны.

Поход растянулся на шесть с лишним лет. Каждый город приходилось брать с бою. Местные жители отчаянно защищались от захватчиков. Чтобы запугать их, Тимур расправлялся с непокорными с чудовищной, безумной жестокостью. Еще по дороге на Кавказ, возле Исфагани, Улугбек видел две высокие башни. Они были сложены из человеческих черепов. Семьдесят тысяч стариков, женщин и детей отдали свои головы для страшной постройки. Над башнями днем и ночью вились стаи ворон.

Захватив после долгой осады другой город, Тимур приказал построить башню из двух тысяч людей, живьем замурованных кирпичами и глиной. Жестокость царя пугала даже его головорезов воинов. Каждому воину перед боем давался приказ доставить определенное количество отрубленных вражеских голов. Если трофеев оказывалось меньше, провинившийся за каждую недостающую голову должен был платить по двадцать динаров из своего кармана. И многие все-таки предпочитали отдать собственные деньги, чем без конца предаваться убийствам.

Улугбек ехал в обозе вслед за армией от пепелища к пепелищу, от одного разоренного города к другому. Все развалины были похожи друг на друга и не запоминались. Запомнился мальчику только, да и то больше своим необычным названием, полуразрушенный странный дом в азербайджанском городе Мераге. Его называли «Домом звезд». Проломанный во многих местах голубой купол, высокие башни с площадками наверху, на них уже выросли молодые деревца... Местные жители говорили, будто с этих башен мудрецы наблюдали за звездами.

- Для чего? - удивлялся юный Улугбек.

- Чтобы узнать будущее, мой султан! - отвечали ему.

- Разве это возможно?

- Конечно. Звезды ничего не утаят от сведущего.

И один из придворных мудрецов уже доставал рукопись, чтобы прочитать отрывок из своей книги - историю, якобы рассказанную ему самим Тимуром.

«Пришлось мне однажды встретиться с звездочетом, - говорил в этой истории мудрецу Тимур, - он справился с положением звезд и решил, что моя жизненная судьба находится под влиянием звезды Джадда[5].

- Это говорит о совершенстве, долгой жизни, славе и могуществе, - сказал мне звездочет. - Когда твоя судьба станет в зависимость от положения звезды Зухаль[6], ты превзойдешь остальных правителей и одолеешь всех своих врагов. Когда Солнце достигнет своего четвертого дома - созвездия Овна[7], - ты овладеешь престолом великого хана, придашь блеск своему царству и доставишь победу вере Посланника аллаха. Когда звезда Муштари[8] придет в пятый дом, потомство твое умножится, слава правления твоего потомства будет жить во всем мире. Звезда Муштари покровительствует соблюдающим шариат. Если твои потомки будут руководиться в своих делах правилами шариата, их величие будет расти; если, наоборот, они будут действовать против шариата, величие их быстро рассеется...»

Улугбек слушал и завидовал звездочетам, которые так хорошо все знают.

Боевые отряды дрались в разных концах огромной территории: одни в Сирии и Месопотамии, другие в Грузии и Турции. Кольцо вокруг султана Баязеда сжималось теснее. Но каждую зиму, покинув армию, Тимур обычно проводил со своим двором в Султании или в Карабахе. Здесь подраставший Улугбек снова носился на коне по зарослям и, задрав голову, следил за быстрым полетом соколов в бездонном небе, а вечерами слушал умные беседы в шатре деда.

Наставники читали ему свои сочинения, в которых наперебой восхваляли мудрость Повелителя. Некоторые из книг писались даже якобы от имени самого Тимура.

- «Во имя аллаха, милостивого и милосердного!

Пусть знают все мои рожденные в счастье дети, исполненные могущества родные, султаны, эмиры и визири, что аллах своей волей поставил меня пастырем народов, венчал меня на царство, укрепил мой трон. Так мне послано аллахом в награду за двенадцать качеств моего характера.

Всегда я считал беспристрастие первым своим качеством: и к бедным и к богатым безразлично относился всегда с одинаковой справедливостью и строгостью.