Сергей Пономаренко - Час Самайна

• Название: Час Самайна
• Автор: Сергей Пономаренко
• Издательство: Книжный клуб
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-966-343-542-8

Новый захватывающий роман любимого клубного автора Сергея Пономаренко!

Час Самайна согласно кельтской мифологии - это время соприкосновения двух миров, темного и светлого, когда разделяющая завеса между Верхним Миром людей и Иным Миром истончается. И на волю вырываются силы хаоса...

---

Шура что-то рассказывал, а я все думала. Пора было домой, но он не отпускал меня. Пошли в зал. Там все еще танцевали.

А времени было около шести. Потом он пошел надеть пальто, а я принялась искать Марию. Искала, искала и нигде не могла найти. Пришел Шура в пальто, и мы продолжили поиски. На­шли ее в буфете. Она сидела с юнкером в сторонке, так что их было трудно заметить. Мы пошли домой, а Шура нас про­водил и обещал навестить. 

Пришла домой как в угаре. Легла поспать пару часов и вста­ла под впечатлением вечера. Шура не выходил из головы. И на службе сидела и думала о нем. Иван казался кошмаром, не хо­телось думать о том, что он существует.

Дальше следует поздняя приписка.

Позднее, через несколько лет, я часто вспоминала тот вечер и неожиданное внимание со стороны Александра. Ведь до это­го мы неоднократно встречались, но он не проявлял ко мне такого интереса, как тогда. Думаю, это судьба предлагала мне выбрать более верный путь, чем тот, по которому я шла. Ведь я догадывалась, что ожидало меня в совместной жизни с Иваном, и, зная свой характер, понимала, что буду это тер­петь до поры до времени. А я не заметила знака судьбы, не вос­пользовалась ее подсказкой и пошла по пути, который привел меня в этот поезд, летящий в НИКУДА.

Петроград. 25 февраля 1918 года 

В пятницу прямо со службы я поехала к бабушке и осталась там ночевать. Мама тоже была там. Мне невыносимо хоте­лось спать, я даже заснула на стуле. Получила письмо от Ива­на. Оно порядком растрогало меня, таким теплом от него веяло. Он так ласково ко мне обращался, что мне даже стыд­но было того, что я думала о нем. Иван, как бы он ни был груб, все-таки любит меня. И любит так, как больше никто не полюбит.

Какой он милый и родной! И мне жаль, очень жаль было бы с ним расстаться. И сразу образ Шурки потускнел! 

В субботу пришла домой. Мама уже уехала. Квартира пустая и разваленная. Я первым делом выстирала кое-что, вымыла пол на кухне, а уборку комнаты оставила на воскресенье. Кто-то постучал, но я даже не подошла к двери. Не хотелось, чтобы кто-нибудь помешал моей работе и одиночеству. Так хотелось заглянуть поглубже в себя. Все думала, люблю ли я Ивана. И мне отвечало два голоса. Один говорил, что вовсе я его не люблю и что моей любви он не стоит, что я могу найти более подходящую пару. А другой голос уверял, что лучшего друга, чем Иван, мне не найти. Что любить меня больше его никто не будет. И вооб­ще он очень хорошо ко мне относится, а кроме него у меня уже никого не может быть. Я старалась прислушаться к второму голосу, заставить себя следовать только ему. Досадно, что я не могу укрепиться ни в одной мысли. Например, задаться целью выйти замуж за Ивана и стараться всеми силами исполнить это. 

Но, думаю, успею еще пожить семейной жизнью, хотелось бы немного «попорхать». Все еще не верится, что крылышки уже обожжены. Ну почему я никого не люблю? Если бы любила, то знала бы, что делать: выходить замуж по любви или по рас­чету? А теперь не знаю. У меня есть немного любви и немного расчета. Кажется, так. Но так боюсь себя: а вдруг я кого-нибудь другого полюблю? Ведь я быстро влюбляюсь и быстро забываю.

Петроград. 27 февраля 1918 года 

Вчера послала письмо Ивану. Захотелось хоть какое-нибудь общение с ним иметь. Написала, что приеду в субботу Не знаю, как дождаться субботы, так соскучилась по нему. 

Вчера со службы приехала домой, открыла свою комнатку. Так мне дома понравилось. Пахнуло таким уютом. У бабушки хоть и большая комната, но ничего не стоит. Как-то холодно и не­уютно. Пошла в кооператив, получила хлеб и картошку. Хлеб съела, так как была страшно голодна, а картошку привезла ба­бушке. Она меня накормила, напоила, и часов в восемь мы с нею завалились спать. Хорошо, если бы так все время продолжалось: приходила бы к готовому обеду и встречала бы меня бабушка, которая накормит и напоит, уберет все за мной. Да только это недолго будет продолжаться — бабушкины запасы уже истоща­ются. 

Сегодня встала рано, но на службу все-таки опоздала. Очень волновалась. Никак не могла попасть в трамвай, так много желающих ехать. Я зашла в какую-то контору, позвонила на службу, чтобы сдали мою карточку. Слава Богу, все обошлось. 

В прихожей встретила сослуживицу, которая недавно верну­лась из отпуска. Я сказала, что она поправилась и очень хорошо выглядит. А она ответила, что теперь у нее есть дочка. Значит, я не ошиблась, когда думала, что она была в интересном положе­нии до отпуска. Позавидовала ей. Мне страшно захотелось быть на ее месте. Такая молодая и уже мать. У нее есть теперь близкое существо, ребенок, и муж. А разве можно мне считать Ивана близким? Ведь он слишком близок в моих мыслях и слишком далек в своем Левашово. Сейчас три часа, скоро четыре. Поскорее хо­чется к бабушке, пообедать и заняться работой. А сейчас, пока нечего делать, напишу Тане. Давно я ей не писала.

Петроград. 1 марта 1918 года 

Вот и суббота. Сегодня надо ехать к Ивану. Но почему-то у меня пропало всякое желание туда ехать. И видеть его не хо­чется. Опять кажется, что я его совсем не люблю. И представ­ляется он мне очень далеким. 

Отчего это: забыть не могу, потому что связана с ним не­разрывными узами той ночи, или из-за того, что все-таки люб­лю? Иногда так хочется, чтобы он был рядом. Одним словом, я скучаю по нему. Из этого могу заключить, что Ивана все-таки люблю, потому что больше, чем о нем, ни о ком не думаю. 

Иной раз меня привлекает семейная жизнь. Хотелось бы иметь свой уголок заниматься хозяйством. А жизнь, которой я теперь живу, ничего не стоит. Живешь только настоящим днем, как будто перед смертью, когда иного исхода нет, как только выйти замуж. 

Но такой же заманчивой мне кажется и другая жизнь. Шум­ная, веселая, полная наслаждений. Хотелось бы играть роль в обществе, а не прозябать, как теперь. У меня есть талант и не хотелось бы его зарыть, но придется, если выйду замуж, потому что муж не согласится, чтобы его жена училась петь и стала артисткой. При своем ревнивом характере этого Иван не допустит. Впрочем, даже если я не выйду замуж, то все равно не придется учиться, потому что обстоятельства не позволяют. Ах, если бы мы жили все вместе, как в прошлом году, тогда я могла бы исполнить свою мечту! И была бы чест­ной, порядочной девушкой, а не тем, что я теперь! 

В воскресенье я прибрала все как следует. Стало так уют­ненько, хорошо в квартире, и я была довольна, что нет Ма­руськи. Жаль только, что не придется мне больше жить здесь. И опять я вспомнила Ивана. Была бы я его женой, была бы эта квартирка нашей... Я не променяла бы ее ни на какую другую. Она такая маленькая, уютная. У меня был бы добрый, хороший муж. И строили бы маленькое счастье, и было бы у нас тепло и уютно. А теперь мне приходится жить у бабушки, но она не больно гостеприимная. Или у нее такой характер? 

Моя соседка Эльза Карловна все плачет. По всему видно, о женихе. Бедная! Она, наверное, сильно его любит. А он далеко, может, в белой гвардии. Как бы я хотела любить так, как она. Порой мне кажется, что я могла бы полюбить, но не Ива­на. Если бы я любила Ивана, то была бы счастлива. 

Господи! Что это со мной делается? То люблю его, то не люблю! Когда-нибудь что-то определенное я решу? Сегодня шла на служ­бу и мечтала, как приеду к Ивану и категорически заявлю, чтобы он готовился к свадьбе. Заказывал себе френч и тому подобное. Представляла, как в наряде невесты буду садиться в автомобиль. Как соседи станут глазеть из окон. В особенности сестры Реб­ровы с завистью будут смотреть на меня. Ведь им давно уже пора замуж. Но напрасно они будут мне завидовать... 

Я буду далеко не счастливая невеста. Ах! Если бы на месте Ивана был бы кто-нибудь другой, тот, кого я рисовала в своих девичьих грезах. Высокий стройный брюнет, миловидный, бла­городный, воспитанный, чуткий. Который следил бы за каждым движением моей души, читал в каждом моем взгляде. Мне нуж­но то, что называют родством душ. Наверное, следствием этого будет любовь. Но у нас с Иваном этого и близко нет. 

Ах! Если бы Иван был хоть немного понежнее, хоть на ка­пельку больше джентльменом. Я знаю наперед, что буду его стесняться. Наружность у Ивана удовлетворительная, един­ственное — у него не хватает манер. А он не хочет этого признавать, не хочет исправляться. Ну выйду за него замуж, а что дальше? Жизнь, полная мучений. Замучает меня своей ревностью, грубостью и наконец опротивеет как собака. Ах, если бы был иной выход! Хоть какой-нибудь. Я бы ухватилась за него, как утопающий за соломинку! Удивляюсь своему спо­койствию! Почему я ко всему так спокойно отношусь? Другая на моем месте иссохла бы вконец. А мне хоть бы что. Удиви­тельные нервы! Ведь я знаю наперед, что моя жизнь разбита, и равнодушно смотрю на это. Пожалуй, я охладела к жизни.