Александр Коротицкий - ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

• Название: ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ
• Автор: Александр Коротицкий
• Жанр: История

Книга предназначена, в основном, для людей, знакомых с работами по новой хронологии. Поэтому некоторые идеи, убедительно доказанные Н. А. Морозовым, А. Т. Фоменко, Г. В. Носовским и другими авторами новой хронологии, изложены максимально кратко. Для остальных читателей имеются краткие пояснения и ссылки на соответствующую литературу.

---

Эмоциональное высказывание. Только вот среди «проходимцев и авантюристов» Ф. Е. Мельников называет представителей братских народов. А народы эти знали о православии не меньше тех, кого он именует русскими. И уж точно, что на соборе никто не собирался проклинать ни русские бороды, ни русскую одежду, даже если под русской понимать только московскую. Гонения за ношение бороды и русской одежды – явный привет из петровского времени.

«Новая церковь – никонопетровская». (новые догматы новой церкви).

Кошмарный собор 1666-1667 гг. не только утвердил и закрепил введенные в России Никоном и греками новые обряды, обычаи и книги, но и догматизировал их на вечные времена: провозгласил, что они никогда не могут быть ни отменены, ни изменены "ни в едином чесом" - ни в чем, ни в какой степени, ни в единой черте. Иначе дерзнувшие на сие будут прокляты, преданы анафеме, будут еретиками; даже и по смерти будут не разрушены и не растленны, как заколдованные, как связанные волшебными анафемами на бесконечные веки.

Ф. Е. Мельников именует новую церковь «никонопетровской». Так никоновская или петровская? Невозможность отменить неправильные постановления собора (если таковые действительно имели место) – полная чушь.

Мучения и казни были наиболее прочной основой новой церкви. Собор 1666 г. постановил: аще кто не послушает нас, "хотя в едином чесом" и "мы таковым приложим телесная озлобления" (лист 48 Деяний). Озлобления эти выражались в страшных пытках и в убийстве. Собор 1667 г. "соорудил" особую книгу - "Жезл", которую титуловал не только жезлом "правления и утверждения", но "наказания и казнения". Книга эта, соборне догматизированная, основывает право на казни и мучения Ветхим заветом, как известно, наполненном разного рода казнями и убийствами. "Но зане же, - объясняют жезлотворцы, - в Ветхом завете бывшая сень, образ и прописания бяху в новой благодати содеваемых, убо и жезл сей видится нечто прообразовавше быти" (Л. 5, об.). Именно ветхозаветные казни и убийства предобразовали его. Составители "Жезла" с каким-то сладострастием проповедуют, устанавливают и защищают убийства. По их разъяснению, ветхозаветные казни были безблагодатными. А нынешние благодатны. В таком именно смысле - кощунственном, антихристианском и богохульном - истолкован и утвержден новой церковью догмат казнения. "Если в ветхозаветной церкви, - разъясняет уже правительствующий Синод в изданной им книге "Пращица", - непокорных "повелено убивати" - и убивали, "кольми паче в новой благодати непокоряющихся святей восточней и великороссийстей церкви подобает наказанию предавати, достойно бо и праведно есть: понеже тамо сень, зде же благодать; тамо образы, зде же истина, тамо агнец, зде же Христос." [97] Сам Кроткий Господь, пострадавший на кресте, представляется палачом и катом. "Убо како вас не мучити? - удивляется автор "Пращицы", обращаясь к гонимым и убиваемым русским благочестивым людям, - како в заточение не посылати? Како глав не отсекати?" [98] Это же самое богоугодное и спасительное дело. Казни, пытки, огнесожжения и всякого рода убийства действительно были провозглашены догматом веры. В другой книге, изданной Синодом, "на утверждение в догматех православные церкви", составленной Стефаном, митрополитом Рязанским, - "Камень веры", целый отдел ее так и озаглавлен: "Догмат о наказании еретиков". Здесь с убийственной решительностью и ошеломляющим бесстыдством утверждается, что "искус научает, что иного на еретиков врачевания несть, паче смерти". И не просто убиваются они, "обаче лютыми смертьми убиваются, того ради, яко да прочия уразумеют тяготу греха и не дерзают творити неподобная. Сия же вся прилична суть еретиком: убо тех убивати достойно есть и праведно." [99] Вот какое врачевание возведено в догмат веры: палачи стали врачами, а пастыри - палачами.

Пылающие срубы и костры с десятками тысяч невинных жертв, плахи с топорами, с отрезанными головами, с потоками крови; виселицы, колесования, четвертования, выматывание жил - все это догматизировано, богословски обосновано, закреплено и благословлено новой церковью. Ужасные тайные канцелярии петровского и аннинского времени, пыточные застенки, забрызганные кровью страдальцев и исповедников старой веры - это благословенные "алтари"; палачи, истязатели, мучители, убийцы - это своего рода "священнослужители".

Автор, начав рассуждать о книге «Жезл», довольно быстро перескочил (возможно незаметно для себя) к «Пращице» и «другой книге», изданной Синодом. Таким образом, он стал говорить о более поздних временах. А что же было во времена Никона?

[123]  Еще протопоп Аввакум про бывшие при нем сожжения писал: "По се время безпрестани жгут и вешают исповедников Христовых. Они, миленькие, ради пресветлыя, и честныя, и вседетельныя, [...] и страшныя Троицы несытно пуще в глаза лезут, слово в слово, яко комары или мушицы. Елико их больше подавляют, тогда больше пищат и в глаза лезут; так же и русаки бедные, пускай глупы, рады: мучителя дождались, - полками во огнь дерзают за Христа, Сына Божия, Света. Мудры блядины дети греки, да с варваром турским с одново блюда патриархи кушают [...] курки. Русачки же миленькия не так, - во огнь лезут, и благоверия не предают. В Казани никониане тридесять человек сожгли, в Сибири столько же, в Володимире шестеро, в Боровске четыренадесять человек; а в Нижнем преславно бысть: овых еретики пожигают, а инии, распальшеся любовию и плакав о благоверии, не дождався еретическаго осуждения, сами во огнь дерзнувше, да цело и непорочно соблюдут правоверие, и сожегше своя телеса, душа же в руце Божий предаша, ликовствуют со Христом вовеки веком, самовольны мученички, Христовы рабы. Вечная им память вовеки веком. Добро дело содеяли, - надобно так. Рассуждали мы между собою и блажим кончину их. Аминь. Аввакум. Житие... Указ, изд. С. 334-335.

Количество убитых, как не цинично это звучит, не тянет на народный раскол. Да и неизвестно, при патриаршестве Никона это произошло, или уже после. Протопоп Аввакум, между прочим, пережил патриарха, хотя и ненадолго. По официальной версии он был сожжён в срубе вместе с товарищами в 1682 году. Можно ли этому верить, или нет, – я не знаю. Ведь его сочинения не разделили судьбу автора и благополучно сохранились до наших дней.

По настоянию Московского патриарха Иоакима [121] царевна Софья издала в 1685 г. против людей древнего благочестия 12 грозных статей, справедливо получивших в истории название "драконовских". В них последователи древнерусской Церкви, то есть старообрядцы, обзываются "раскольщиками", "ворами", противниками церкви и караются самыми страшными казнями. Кто распространяет старую веру, тех приказано пытать и сжечь в срубе, а пепел развеять; кто тайно будет содержать древнюю веру, тех нещадно бить кнутом и ссылать в отдаленные места. Приказано бить кнутом и батогами даже тех из верующих людей, которые окажут хотя бы какую-нибудь милость гонимым христианам: дадут им или поесть, или хоть только воды испить. Установлено: бить кнутом и ссылать и тех людей, у которых преследуемые христиане лишь приютились. Всякое имущество староверов: дворы, поместья, вотчины, лавки и всякие промыслы и заводы - приказано отбирать и отписывать на "великих государей". От этих жутких гонений, разорений и смерти могло спасти древлеправославных христиан лишь полное отречение от старой веры и рабская покорность всем безрассудным приказаниям властей. От всех русских людей требовалось под угрозой сожжения в срубе веровать не так, как древняя Церковь установила, а как приказывает новое начальство. В узаконениях Софьи была одна такая статья, от которой не спасало даже отречение от своей веры и рабская покорность всем приказаниям властей. Эта статья гласила: кто их, староверов (сказано: "раскольщиков"), перекрещивал, крещеных в новой церкви (правительственной, господствующей), того (если он и раскается в этом, принесет покорность новой церкви, будет иметь духовного отца и искренне пожелает причаститься), поисповедав и причастив, все-таки "казнить смертью без всякого милосердия." [122]

[122] Эти действительно драконовски-немилосердные статьи и их садистское исполнение навели ужас на всю русскую страну. Правительство беспощадно преследовало людей старой веры: повсюду пылали срубы и костры, сжигались сотнями и тысячами невинные жертвы - измученные христиане, вырезали людям старой веры языки за проповедь и просто за исповедание этой веры, рубили им головы, ломали ребра клещами, закапывали живыми в землю по шею, колесовали, четвертовали, выматывали жилы... Тюрьмы, ссыльные монастыри, подземелья и другие каторжные места были переполнены несчастными страдальцами за святую веру древлеправославную. Духовенство и гражданское правительство с дьявольской жестокостью истребляло своих же родных братьев - русских людей - за их верность заветам и преданиям святой Руси и Христовой Церкви. Никому не было пощады: убивали не только мужчин, но и женщин, и даже детей.