Джулиан Корбетт - Операции английского флота в первую мировую войну

• Название: Операции английского флота в первую мировую войну
• Автор: Джулиан Корбетт
• Издательство: Харвест
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2003
• ISBN: 985–13–1058–1

Аннотация издательства: Книга Дж. С. Корбетта «Операции английского флота в первую мировую войну» представляет собой наиболее полное исследование хода боевых действий на море в начальный период войны и на протяжении всего 1914 года. Предлагая обширный материал для изучения, автор раскрывает перед читателем облик Англии как морской державы, характерные черты ее стратегии на море, национальные традиции и особенности. В книге, подготовленной по заказу английского Адмиралтейства, автор использует редкие документальные материалы, секретную переписку британского правительства, а также уникальные показания пленных и очевидцев событий.

---

Последняя торпеда прикончила Cressy, он перевернулся и, продержавшись 15 минут вверх килем, исчез. Гибель эта стала самой ужасной — его шлюпки были полны спасенными с двух других судов и не могли оказать никакой помощи. Кругом не было никого, кроме нескольких голландских траулеров, не торопившихся подходить из-за боязни мин. Только через час к месту катастрофы пришел голландский пароход Flora из Роттердама, который, невзирая на опасность, смело начал работы по спасению.

«Я не нахожу слов, — писал капитан Никольсон, — достойных для оценки действий капитана Flora, рискнувшего во имя человеколюбия подойти к месту катастрофы, совершенно не зная, погибли ли крейсеры от подводной лодки или взорвались на минном заграждении».

Не меньшей похвалы заслуживали также подошедшие позже пароход Titan, спасший 147 человек, и парусные траулеры Coriander и J.C.C.

Коммодор Тирвит, несмотря на всю быстроту, с которой он вышел, получив известие о трагедии, прибыл к месту гибели лишь в 10.45.

Всего удалось спасти шестьдесят офицеров и семьсот семьдесят семь матросов, такое же количество офицеров и тысяча четыреста матросов погибли.

Тяжесть потери стольких драгоценных жизней усугублялась еще тем, что затонувшие крейсеры, мобилизованные в последнюю очередь, были укомплектованы резервистами, в большинстве семейными людьми. Потеря устаревших боевых единиц не была уже так ощутима для флота, но гибель такого множества сынов отечества, быстро и безропотно оставивших свои дома и семьи, чтобы прийти на призыв родины, являлась национальным горем.

Первое впечатление сложилось такое, что в атаке принимали участие пять или шесть подводных лодок, так как в продолжение часа было выпущено шесть торпед; поэтому, когда немцы объявили, что действовала только одна лодка, сообщению этому не поверили. Впоследствии, по мере выяснения различных фактов, сомнения в правильности германского сообщения исчезли. Крейсеры взорвала U -9 — довольно старая подлодка, впервые вышедшая в поход за время войны.

Как только коммодор Тирвит дошел до места гибели, 1-я флотилия эскадренных миноносцев была отправлена в Терсхеллинг, чтобы постараться отрезать возвращавшуюся лодку, но ничего обнаружено не было. 23 сентября она благополучно вернулась домой.

С начала войны ничто еще столь ярко не обнаруживало, какой произошел переворот в области морской войны, какое значение получило еще недавно сравнительно скромное боевое оружие.

В докладе, сделанном в парламенте, указывалось, что несчастья можно было бы избежать, если бы начальник отряда более точно придерживался инструкций Адмиралтейства, предусматривающих «новую» опасность, но вместе с тем запрос выяснил, что эта оплошность всецело искупалась его поведением в момент самой атаки.

Доблестный поступок капитана парохода Flora, спасшего двести восемьдесят шесть человек и доставившего их в Юмиген, между прочим, привел к дипломатической переписке по вопросу международного права. Наше министерство иностранных дел потребовало возвращения на родину спасенных на основании 15-го параграфа Гаагской морской конвенции, который устанавливал интернирование лишь пленных, высаженных на берег взявшими их в плен. Нидерландское правительство согласилось с точкой зрения нашего министерства, и 26 сентября спасенные после оказанного им самого радушного гостеприимства возвратились на родину.

Глава XIII. Антверпен и борьба за обладание побережьем

Гибель Abaukir, Hogue и Cressy произвела на флот сильнейшее впечатление и привела к принятию ряда мер, на которых следует остановиться подробно. Первым последствием катастрофы стал приказ, которой обязывал флагманов и капитанов неуклонно соблюдать наставление, запрещающее подходить для оказания помощи к кораблям, взорванным подводными лодками или подорвавшимся на заграждении. Все корабли, находящиеся вместе с потерпевшими, должны немедленно выйти из опасного района и вызвать на помощь мелкие вспомогательные суда. Приказ заканчивался словами: «Это наставление является развитием принципа, отныне являющегося статьей боевого устава, по которому поврежденные в эскадренном бою корабли предоставляются собственной участи».

Приказ этот в корне менял одну из основных статей прежних боевых наставлений XVII века, составленных в 1653 году, по которым всякому кораблю, поднявшему в бою сигнал о бедствии, ближайшими к нему должна быть оказана посильная помощь, если только самому спасающему не грозит опасность попасть в плен или быть потопленным.

Весь XVIII век эта статья, несколько изменяя свою редакцию, оставалась незыблемой. Она сохранилась в боевых наставлениях 1797–1816 годов и в последней своей редакции гласила: «Если корабль поврежден настолько, что ему грозит опасность быть уничтоженным или взятым в плен, ближайший к нему наименее занятый противником корабль должен оказать немедленную посильную помощь и содействие».

Никогда еще в нашем флоте не действовало столь жестокое правило, как объявленное новым приказом. Оно показывало, в какие безжалостные условия попадали моряки в современной войне, условия, несравнимые с теми, в которых моряки вели борьбу в былое время.

Вторым результатом гибели крейсеров стал приказ, запрещающий броненосным судам останавливаться для досмотра коммерческих судов. Последнее подвергало суда слишком большой опасности от подводных атак, и поэтому в состав крейсерских эскадр для этой цели включили подходящие малые вооруженные суда.

Кроме двух названных мер, была изменена и дислокация флота. План войны предусматривал в экстренном случае передвижение эскадры Канала в Северное море, и за день до гибели трех крейсеров типа Cressy намеревались перевести в Ширнесс 5-ю линейную эскадру адмирала Бернея на случай серьезных попыток неприятеля атаки новой транспортной линии, но после получения известия о трагедии намерение это не было исполнено. Увеличивающаяся активность неприятельских подводных лодок и заградителей заставила образовать новый район дозора у восточного берега Шотландии.

Раньше для этой цели сюда часто посылались из Хамбера старые броненосцы, но теперь было запрещено нести дозорную службу броненосными судами.

В довершение появилось подозрение, что неприятель пользуется траулерами для постановки мин в открытом море. Теперь мы знаем об ошибочности этого подозрения, но в то время оно было настолько сильно, что Адмиралтейство вопреки своим взглядам пришло к решению хотя бы частично выполнить меру, предложенную адмиралом Джеллико. Поэтому было объявлено, что с 1 октября все порты восточного побережья закрываются для нейтральных рыбачьих судов и, кроме того, объявляется запретная военная зона — к северу от широты Висбю (54°30′ Nord) до долготы 1° Ost и к югу от Висбю до долготы 2» 30' Ost. Все нейтральные рыбачьи суда, замеченные в этих границах, подозреваются в постановке мин. В объявлении разъяснялось, что суда, которые по первому предупреждению уйдут, не будут преследоваться, но пренебрегающие запрещением будут арестованы, и с ними поступят, как с нарушителями нейтралитета.

Возвращением к архаическому понятию mare clausum (закрытое море) мы были обязаны гнусному попранию немцами морских обычаев, освященных веками.

Как бы ни противоречили нашему морскому мировоззрению подобные меры, приходилось признать, что дальнейшая поддержка незыблемости морского закона, освященного благородными традициями, делалась невозможной. Никогда еще со времени появления самодвижущейся мины она не имела такого потрясающего успеха, как 22 сентября. Продолжать закрывать глаза на факты, доказывающие непригодность старых методов, становилось немыслимым.

Главнокомандующий считал, что Германия, находясь в положении воюющего, применяет вполне рациональные для нее методы войны, направленные на ослабление боевой мощи нашего флота для решительного морского боя. Наши действия должны исключать всякий риск для больших судов и сводиться к самой беспощадной борьбе всевозможными средствами с подводными лодками неприятеля и его торговлей. Если Германия пользуется рыбачьими судами для военных целей, то и мы можем делать то же самое. «Мы должны, — заявил он, — широко пользоваться траулерами», и тут же набросал краткую схему действий.

Эти действия возлагали на Адмиралтейство новую большую работу как раз в то время, когда военное положение Франции в свою очередь предъявляло к нему особенно серьезные требования.

Гонка к берегу моря приближалась к критическому моменту. Энергичными фланговыми движениями фронты как союзников, так и неприятеля вытянулись к северу до Арраса, и между левым флангом союзников и морем, у Дюнкерка, оставался промежуток длиной в 50 миль, очень слабо защищенный. По предложению французского командования, большая часть нашей морской пехоты перешла в глубь страны, в Кассель, а один батальон был продвинут в Лилль; далее к востоку находились французы, занимавшие Турне.