Д. Графт-Хансон - Убежище идола

• Название: Убежище идола
• Автор: Д. Графт-Хансон
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1981

Повесть современного ганского писателя знакомит читателя с местными обычаями и новыми веяниями в африканской деревне. В основе сюжета — приключения трех друзей: двух мальчиков и девочки, которые проникли в глухой лес, где жили жрецы, дурачившие долгое время народ.

---

Агьяман хмыкнул в темноте: добрый… среди жрецов! А Опокува продолжала:

— Кто-то принес высокую скамейку, и он сел напротив меня. Он сидел и смотрел на меня сверху вниз, с этой высокой скамейки, а все жрецы — на него. Видно было, что они чего-то боялись, беспокоились вроде о чем-то… Он смотрел долго — разглядывал меня с ног до головы и все молчал и молчал. От этого молчания мне стало как-то не по себе, так тревожно… Но тут как раз он и заговорил. «В первый раз за долгие годы чужой проник в наше убежище, — сказал он. — Хорошо, что это всего лишь девчонка… Но все равно — мы не можем позволить ей отсюда уйти, потому что никто не смеет ступать по этой земле, никто не должен знать, где мы живем…» — «Что прикажешь с ней делать?» — спросил Квеку Ампеа. И тут я поняла, что старик — верховный служитель и все они — ничто в сравнении с ним. «Пусть она станет одной из нас», — сказал старик и улыбнулся мне. Сердце у меня замерло: что это значит? Как я могу быть такой же, как вот они? Этого я не знала, но испугалась очень. А он продолжал: «Так хотят духи наших предков, которые привели ее сюда… Им нужны не только жрецы, но и жрицы. Мы обучим ее трудному нашему искусству. Пусть посвятит она свою жизнь идолу…»

Мой мучитель, Квеку Ампеа, был очень доволен, да и другие — тоже. Они все закивали головами, а старик обратился прямо ко мне. «Девочка, — сказал он, и голос его был как мед, — ты нас не бойся. Никто не причинит тебе здесь вреда. Духи хотят, чтобы ты им служила. Потому-то они и привели тебя к нам, в наш заповедный лес. И помни: нет ничего прекраснее, чем служить духам предков. Отвечай, согласна ли ты посвятить свою жизнь идолу?» — «Нет! — закричала я. — Нет! Я хочу домой, к себе, к людям!..»

Опокува замолчала. Агьяман молчал тоже, пораженный услышанным. Через некоторое время до него донесся тихий голос девочки:

— Ух, какими грозными стали вдруг их лица! Только старик все еще улыбался. «Хорошо, — согласился он, — ты вернешься домой, но не сейчас. Ты вернешься, когда постигнешь всю нашу мудрость и наши тайны, когда станешь великой жрицей…» — «Нет-нет! — кричала я. — Я не хочу быть жрицей!» — «Ты будешь ею», — сказал он, и голос его не был уже так мягок, как прежде. Мед в его голосе исчез, исчезла улыбка с его лица, и оно стало таким, что я насмерть перепугалась. «Ты будешь ею, — повторил он, — и тогда мы отпустим тебя в твою деревню. Но ты уже будешь нашей. Ты станешь сообщать нам обо всем, что происходит, рассказывать о тех, кто собирается просить совета у Нананома. И те, кто придут к нам, увидят, что мы все о них знаем, и это перевернет их сердца… И всякий раз, когда народ твой постигнет беда, ты будешь посылать людей к нам, и ты станешь богатой и уважаемой, и имя твое отныне будет внушать людям страх…»

Он говорил все громче и громче, чуть покачиваясь, как во сне: «Они будут приносить в жертву идолу коз, кур и овец, они будут давать нам деньги, много денег, слышишь, девчонка? И многое, очень многое перепадет тебе, о будущая жрица. И тебе не придется больше добывать себе пропитание, не придется ничего покупать. Ты просто возьмешь корзину и пойдешь на базар, и отберешь у торговцев все, что тебе угодно. Подумай над этим, дерзкая девчонка. У тебя будет все, если ты останешься с нами».

Он взглянул мне в глаза грозным взглядом, и ужасная улыбка искривила его губы… «Так ты не хочешь быть жрицей?» — спросил он, и я крикнула: «Нет!» А потом я попросила: «Отпустите меня домой! Я хочу домой!» И тогда в глазах старика вспыхнул огонь, а улыбка исчезла с его губ. «Запомни, — сказал он, — мы не отпустим тебя, если не станешь ты жрицей Нананомпоу. Никогда!» И тут он подозвал к себе Окомфо Квеку Ампеа. Тот подошел и встал со стариком рядом. «Мы не отпустим тебя, — повторил жрец. — Мы не позволим тебе рассказать о том, что ты видела среди нас этого человека. Ты хочешь, чтобы все узнали, что он — наш человек в Абуре? Да, он работает на нас, он привел к нам Нану Оту, заставил его просить у нас помощи…» Старик засмеялся: «Мы, конечно, поделимся с ним вашими дарами идолу». — «Отпустите меня, я никому ничего не скажу! — крикнула я. — Не скажу ни слова о том, что видела, что слышала здесь…» Конечно, Агьяман, я врала. «Мне бы только отсюда выбраться…» — думала я. Но старик был очень умный. «Нет, девчонка, — расхохотался он, — твои губы лгут. Меня ты не обманешь: я ведь родился не вчера, очень долго я живу на свете…» — «Честное слово, — просила я. — Ну, честное-пречестное, не скажу…» — «Скажешь… — злобно смеялся старик. — Не умоляй, мы тебя не отпустим, маленькая упрямица. И мы знаем, что делать с такими, как ты: если не хочешь служить духам предков живой, ты послужишь им мертвой…»

— Ой, — ойкнул Агьяман. — Да как же… Да что же… — Казалось, он растерял все слова.

Опокува хмыкнула в темноте.

— Знаешь, я тоже вот так же ойкнула. Все, что угодно, только не это… Слова его падали на мою голову, как большие тяжелые камни. Я уже видела, как эти дикари приносят меня в жертву. Все вдруг стало кружиться вокруг меня — и лес, и жрецы, и седой старик. Они кружились все быстрей и быстрей, а потом пропали, утонули во тьме, и я упала на землю. И больше я ничего не видела, не слышала и не чувствовала, Агьяман. Совсем ничего… Когда я очнулась, я лежала здесь, в этой хижине без окон, со связанными руками и ногами. А теперь я не знаю, что со мной будет… Но как здорово, что вы здесь! Я так и знала, что вы меня ищете, что не бросили меня в беде! Потому я и посылала сигналы, стала кричать голосом овеа, как только стемнело… Знаешь, вот вы рядом — и все не так страшно, и еще — очень хочется есть, просто страшно хочется!

— И мне, — признался Агьяман.

Вот странно, только что он, оцепенев от ужаса, слушал о том, как Опокуву приговорили к смерти, но стоило ей сказать про еду, как весь страх вдруг исчез… Даже стыдно…

— Мы ведь после тех самых ананасов так ничего и не ели, — чуть виновато начал он и тут же перебил сам себя: — Слушай, но что же нам делать? Нельзя так тебя оставлять, ведь они убьют тебя!

— А я думаю — нет. — Голос Опокувы звучал не так уж печально. — Но даже если они и в самом деле решили убить меня, время у нас еще есть. Они не тронут меня, пока не закончатся дни паломничества. Это же не по правилам: приносить человеческие жертвы в священные дни. Им надо дождаться, когда все уйдут. Вот тогда… Но этого «тогда» не будет, Агьяман. Слушай, что я придумала…

Голос Опокувы упал до едва слышного шепота:

— Иди к Боафо, а утром — с ним вместе в город. Расскажите обо всем вождю. Только он может спасти меня.

— А ты? — Сомнения снова стали одолевать Агьямана. — Ты говоришь, они не посмеют… А вдруг посмеют? Ведь мы уже были у идола, уже принесли дары… Значит, церемония кончена…

Нет, он не мог оставить ее одну. Уйти к Боафо, а Опокува — здесь, в темноте, связанная. Нет, невозможно! Опокува, казалось, все поняла и перестала уговаривать. Теперь она уже приказывала:

— Иди. Быстрее! Церемония еще не окончена: еще идут и идут паломники… Только дождитесь рассвета — теперь уже скоро, совсем скоро… А с рассветом — в путь.

Агьяман не двигался. Он стоял молча, напряженно всматриваясь в темноту. Рассыпалась и затихла барабанная дробь, там, у костра, прекратились ритуальные пляски…

— Скорее! — вскрикнула Опокува. — Кто-то идет к хижине! Я слышу чьи-то шаги. Беги, а то пропадем!

Раздумывать было некогда. Тревога в голосе Опокувы мгновенно передалась Агьяману. Словно вспугнутый лесной зверь, прянул он в темноту. Через минуту он был уже рядом с Боафо.

— Бежим отсюда, — шепнул он. — И не спрашивай ни о чем. Потом расскажу.

— Куда бежим? — быстро спросил Боафо.

— Куда-нибудь… Подальше отсюда… Здесь опасно. Мы погубим Опокуву.

Боафо не посмел ни о чем спрашивать: сейчас было не до расспросов.

— Бежим опять к нашему дереву, — торопливо прошептал он. — Там мы дождемся утра.

Найти дорогу назад оказалось не так-то просто. Убежище идолов они отыскали сразу: шли на костер да на крик овеа. А тут они совсем растерялись. Ночь была темна, и темным был лес. Ослепленные светом костра, они двигались наугад, не зная, как выбраться из ущелья. Они шли быстро, почти бежали — быстрее, быстрей, подальше от служителей грозного идола! Мпотсе молча бежал впереди. Оглядываясь, ребята видели, как маленькой звездочкой, запутавшейся среди густых деревьев, горит костер. Звездочка становилась все меньше и меньше и, наконец, погасла. И тогда Агьяман остановился и сказал:

— Слушай, мы от них убежали, нас не ищут и не поймают. Теперь надо отыскать дерево. Но как найти его?

Боафо остановился тоже, беспомощно посмотрел на Агьямана. Откуда он знает, где искать подходящее для ночлега дерево?

— Надо просто идти вперед, — сказал он, подумав. — Идти и не останавливаться, пока не выберемся из ущелья. Должны же мы когда-нибудь выбраться?