Максим Хорсун - Ушелец

• Название: Ушелец
• Автор: Максим Хорсун
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38330-6

Его зовут Федор Раскин, Ти-Рекс, он — герой, ветеран, модифицированный колонизатор первого поколения. Он — мутант, урод, в котором от человека остались, пожалуй, только сознание и совесть. И еще память. О боях, о планетах, по которым первыми прошли такие, как он, открывая дорогу людям и… спорам Обигура, способным подселяться к человеческому мозгу и превращать его в ячейку объединяющей и подчиняющей Всеобщности. О Земле, куда Федор уже никогда не вернется. Однако именно сознание, совесть и память становятся его оружием против Забвения, ада, в котором погибли его друзья, где только у Ти-Рекса есть шанс выжить и выполнить миссию, от которой зависит: сохранится ли человечество в Большом Космосе или станет пастбищем для уверенных в своем праве негуманоидов.

---

— Идем! Сам бог тебя послал: иначе с кем бы я еще отметил свое вступление в должность?

Виктор вывел Раскина из кабинета. В приемной все еще стояли, синхронно покачиваясь, два «зомбака»-охранника.

— Ты что, можешь управлять ими? — спросил Раскин и тут же внутренне устыдился «детской» формы вопроса.

— Что? — удивился Виктор. — Ага. И у тебя получится, если приложишь усилия… Но идем скорее!

Спустились на первый этаж, прошли через пахнущий морской капустой холл и вновь погрузились в лабиринт гулких сводчатых коридоров. Сумрачно и невесело оказалось в этом крыле Белого дворца. Ни телефонных звонков, ни голосов; словно они засиделись далеко за полночь, и, кроме них двоих, в учреждении — ни души. Но в конце концов темный коридор озарился матовым светом надежды, вдоль стен потянул теплый, пахнущий цветами летний ветерок.

У выхода во внутренний двор располагался уютный кафетерий. Весьма компактный — в зале под бежевыми скатертями ожидали посетителей четыре круглых столика. Через окно была видна олеандровая аллейка, кусты самшита, при помощи садовых ножниц превращенные в наглядное пособие по стереометрии, и работающий фонтан с чашей в форме ракушки. Людей в кафе не было тоже, даже место за стойкой — и то пустовало.

Виктор позвал через Всеобщность. Раскин понял, что ему с каждой минутой становится легче следить за процессами, происходящими в «тонком мире».

На зов из кухни вытекла спора. Для того чтобы отбить оригинальный капустный запах, это существо внесло в регулярный рацион человеческие пряности: имбирь, корицу и карри. Так поступали все споры, занятые в сфере общепита Федерации. Глядя на живой, обильно приправленный студень, Раскин испытал постыдное желание схватить вилку, нож и отхватить кусок от брата по разуму.

Спора водрузила на занятый ими столик корзинку с круглыми пресными булочками, присыпанные кунжутовыми зернышками, плоское блюдо с разложенным на листах салата тонко нарезанным мясом и сыром. У споры было много псевдоподий, поэтому сервировка происходила со скоростью света. Или скоростью мысли — как сказал «зомбак» с простым русским именем Кирилл. На столе появилась бутылка крымского «коктебелевского» коньяка с честными тремя звездочками, пара звонких рюмочек, более уместных к водке, лимон (куда же без него?), блюдо с овощной нарезкой, пара хрустальных розеток с обильно заправленным майонезом салатом и еще пара — с красной икрой.

Раскин с тоской поглядел на неожиданное изобилие. Это, конечно, не вегетарианская кухня, на которой мается рыцарство Лендлордов. Он почувствовал, что на уголках губ выступила слюна, словно у перворазрядного «зомбака». Инстинкт требовал тут же по-волчьи наброситься на мясо и глотать, глотать, глотать его, не тратя силы на пережевывание. Эх, инстинкты, инстинкты…

«Приятного аппетита!» — пожелала спора через Всеобщность.

Виктор плеснул в рюмки коньяку. Раскин первым делом подтянул к себе икру — говорят, она вкусна и полезна. Пришло время проверить.

— Я не виню тебя в недоверии ко мне, — сказал Виктор вместо тоста, — я не собираюсь причинять тебе какой-либо вред, однако это могут сделать другие, и не на Аркадии.

— Недоверие? — переспросил Раскин с набитым ртом.

— Я не знаю, специально ли ты или непроизвольно держишь свои мысли под… камуфляжной сетью. Ты закрыт, — Виктор покачал головой.

— Это плохо?

— Понимаешь, есть люди, зараженные Грибницей, но которым оставлена свобода воли. Они могут в любой момент перейти под полный контроль Всеобщности, но их КПД будет выше, если позволить им действовать самостоятельно. Например — фермеры из Лунного залива. Это — нормально. Ты же относишься к редкой аномалии. Заражен Грибницей, однако не подчиняешься ей, словно количество клеток симбионта в твоем организме чем-то искусственно ограничивается. Быть может, эта аномалия временна. Ведь клетки Грибницы делятся прытко…

— А если нет? — Раскин продолжал бесстрастно двигать челюстями. Виктор и в своей бытности человеком был горазд потрепать языком. А вот седой рецидивист Аксель все давно бы разложил «по понятиям».

— Если нет, то выбора немного: либо все, либо ничего. Либо ты — на высшей ступени иерархии, либо — головой на плахе, как организм, несомненно опасный, потому как можешь пользоваться ресурсом Всеобщности, не являясь частью ее. Проще говоря, нечего разгуливать по чужому огороду, воровать томаты и гадить в грядки, которые ты не окучивал. Справедливо? Да, — Виктор поднял испачканный в майонезе палец вверх, — но перед этим тебя сунут в камеру «ловца сновидений» и скопируют все, что записано в сером веществе твоего мозга.

— Я предпочел бы вариант… первый! Оказаться на вершине иерархии, — и Раскин рассмеялся так гнусно, насколько был способен.

Виктор нахмурился, его пухлое добродушное лицо приобрело настороженное выражение. Он заговорил не без ноток сочувствия в голосе:

— Хочу предупредить сразу: ты подозреваешься в сотрудничестве с изменниками Федерации и, что еще хуже, — с особо опасными инсургентами, которые базируются вне пространства людей. — Виктор хлопнул себя по коленям. — Так что реализовать вариант первый будет нелегко. Хотя, как говорится, ничего невозможного в этой Вселенной… Как тебе, кстати, икра? Не торопись глотать, как пеликан, сейчас подадут горячее.

— Икра — что надо, спасибо. Так ты полагаешь, меня уберут за то, что я — чересчур человек? Никогда бы не подумал.

Виктор усмехнулся.

— Мы же взрослые люди, к тому же — не первый день знакомы, так что можем говорить друг с другом без обиняков…

— Вы поступаете так со всеми неугодными Всеобщности компонентами?

— Нет, конечно! Мы бережем каждую единицу, — охотно пояснил Виктор. — Для Всеобщности нет неугодных, Федор. Лишь тот, кто был особенно «грешен» в «автономный» период жизни, может быть низведенным до нижней ступени иерархии. Тогда он превратится, как говорили раньше, в «зомбака». Вот, например, мэры Северной и Восточной Корон сейчас отчитываются, как использовали бюджетные средства во время пребывания на посту. Черт возьми, Федор! Окрестные угодья орошаются при помощи системы акведуков, будто сейчас — времена Римской империи! Позор на всю галактику! Девять против десяти: эти господа — воры и будут низложены до разнорабочих в речных доках. И то, — Виктор поднял палец, — у них останется право пить пиво, сквернословить и смотреть головизор. Но — по вечерам, в так называемое время личной свободы. Вне Всеобщности. Никто не собирается лишать их человеческой сущности… Треугольник как раз таки силен своей неоднородностью. А вообще, находясь во Всеобщности, невозможно совершить даже проступок. Не говоря уже о злодействах.

— Звучит гуманно, как для инопланетных захватчиков… — Раскин засмеялся, а следом за ним сыто захрюкал и Виктор. Затем ушелец продолжил: — Но как же быть со мной? Копаться в моей голове у вас не выйдет — не на того напали, в каждую секунду я могу выполнить непредусмотренную функцию. И до «зомбака» меня, ха-ха, не низведешь.

— Треугольник заинтересовала твоя узкая специализация, — ответил Виктор.

— Неужели? Грибнице нужны колонизаторы-первопроходцы? — Раскин приподнял брови. — Могу ее разочаровать: я морально устарел. Новое поколение штурмовых колонизаторов более приспособлено для работы в Большом Космосе и может применяться практически в любой сфере…

Виктор фыркнул.

— Да у Треугольника этого добра — по горлышко! — произнес он с презрением. — Нашел, что советовать… Ему нужен ты — последний мутант…

— …с таким высоким коэффициентом изменений, — завершил за «приятеля» Раскин.

— Правильно, черт тебя дери! Со всем набором «непредусмотренных» функций!

«И ты, Брут!»

— Зачем? — прямо спросил Раскин.

Виктор хмыкнул.

— Ну, это уже потом… И на Земле. Ведь ты же собирался на Землю, Федор? — Он хитро подмигнул. — Узнать, что есть — Грибница?

Раскин снова рассмеялся. Отложил в сторону вилку и нож, дабы не кинуть ими в сотрапезника.

— Всеобщность сама может дать ответы на все вопросы, — сказал Виктор. — Я советую тебе подключиться… после еды, конечно, и поискать, хорошенько поискать. Спроси у микологов, спроси у политиков, у богословов поинтересуйся. А лучше сам, — Виктор наклонился над столом, — раскрой свои чувства. Прими Всеобщность и осознай, почему Грибница получила власть над Федерацией, не пролив ни капли человеческой крови. Почему мы никогда не прибегаем к насилию в отношениях друг с другом.

К столу бесшумно подползла спора. На тарелке у Раскина появился румяный ломоть нежнейшей кулебяки с начинкой из речной рыбы и сала. Какое-то время они молчали, отдавая должное угощению. Затем Раскин понял, что кто-то зовет его через Всеобщность. Он даже смог получить некоторую информацию о вызывающих: ими оказались два парня, оба — моложе двадцати. Обоим нужна была информация о штурмовых колонизаторах первого поколения. Первому — для реферата по истории освоения космоса, второму — из романтических побуждений, он хотел узнать, можно ли мутировать в его возрасте. Раскин закрылся от Всеобщности так плотно, насколько мог. Чтобы отвлечься, поспешил продолжить разговор.