Фридрих Клингер - Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад

• Название: Фауст, его жизнь, деяния и низвержение в ад
• Автор: Фридрих Клингер
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1961

Талантливый ученый и просветитель-первопечатник, отринув современную ему науку и религию, предался силам тьмы и продал душу дьяволу, движимый «безумной жаждой познания истины» и мечтой о всеобщем счастье. Таким в 1791 году, еще до появления великой гетевской трагедии, увидел и изобразил легендарного Фауста младший современник и друг Гете немецкий писатель Фридрих Максимилиан Клингер. Сюжет его книги проводит Фауста, а с ним и читателя, сквозь все круги европейского социального ада и завершается трагической гибелью души главного героя. В гротескно-сатирическом действии романа наряду с вымышленными персонажами участвуют и подлинные «актеры истории», снискавшие себе мрачную славу, — английский король Ричард III, великий инквизитор Торквемада, кардинал Чезаре Борджа, его сестра Лукреция и их отец, Римский Папа Александр VI…

---

Таким увидел Фауст ужасного Людовика. Сердце его радовалось, когда он глядел на бледные щеки короля и морщины, которыми страх избороздил его лицо. Он с наслаждением слышал его тяжелое дыхание и упивался его муками. Когда Фауст уже собирался покинуть это отвратительное место, дьявол шепнул ему на ухо, чтобы он подождал еще один день, так как предстоит одно очень интересное событие. Король услыхал, что в Калабрии живет отшельник по имени Марторилло, которого вся Сицилия чтит как святого. Этот безумец с четырнадцати до сорока лет прожил на остроконечном утесе, мучил свое тело постом, а дух оставлял совсем без всякой пищи. Ореол святости окружил, однако, его глупую голову, и вскоре он увидел у своих ног не только простой народ, но и государей. В надежде, что святой принесет ему исцеление, Людовик обратился к королю Сицилии с просьбой отпустить к нему этого удивительного человека. Марторилло был уже в пути, и так как он вез королю, кроме того, еще и разрешение папы смазать все тело короля священным реймским маслом{62}, то Людовик надеялся преодолеть ужас смерти. Настал счастливый день, калабрийский крестьянин приблизился к замку, король встретил его у ворот, упал к его ногам, целуя руки святого и умоляя его вернуть ему жизнь и здоровье. Калабриец так умело играл свою роль, что Фауст, глядя на этот фарс, не мог сдержаться и громко расхохотался. Тристан со своими помощниками хотел уже схватить его, и жизнь Фауста была в опасности, но дьявол вырвал его из их когтей и вместе с ним улетел. Когда они опять оказались в Париже, Фауст сказал дьяволу:

— Перед этим малодушным, суеверным и трусливым существом дрожат могучие сыны Франции. Без всякого сопротивления они позволяют ему душить себя. Ведь это скелет, одетый в пурпур, у него едва хватает силы прошептать: «Хочу жить!» А они дрожат перед ним, как будто у них на шее сидит великан, страшные руки которого достают с одного конца государства до другого! Да ведь когда старость делает немощным льва, даже самые трусливые звери идут к его пещере и издеваются над бессильным хищником.

Д ь я в о л: Именно это и отличает царя людей от царя зверей. Лев страшен лишь до тех пор, пока у него есть сила, а царь людей властвует, пока воле его покорны силы его приспешников, разделяющих его вину. Поэтому он одинаково могуществен и когда лежит в подагре и когда в расцвете лет стоит во главе войска. Поймешь ли ты наконец, что вы всегда подвластны безумию, которое делает вас рабами и, разрывая старые цепи, тут же кует для вас новые? Так вы вертитесь в вечном круге, осужденные ловить тень, которую вы принимаете за сущность.

Мало того, что вы — рабы природы, рабы своих страстей и безграничных желаний, — над вами царит еще незримый жестокий властитель, для того чтобы, упиваясь мечтами о свободе, вы в ярости не растерзали друг друга в клочки. Он подчинил вас трусливому тирану, права которого вы, повинуясь воле предвечного, признаете и оправдываете независимо от того, справедлив он или несправедлив. Тем самым вы позволяете ему безнаказанно злоупотреблять своим могуществом. Так восстань же — против того, от кого и этот тиран якобы получил свои права! Если же тебе больше нравится мысль, что предвечный в гневе своем создал подобных тиранов для наказания народов, то против этого я ничего не имею, — этот взгляд свидетельствует о том, что люди познали наконец самих — себя и поняли, как следует с ними обращаться и чего они заслуживают.

Ф а у с т: Пусть поймет это тот, кто может! (Он ударил себя в лоб и в грудь.) Мой ум и сердце находятся в противоречии со всем, что я вижу, слышу и чувствую. Темные мысли, как ночные демоны-мучители, блуждают в моем сознании, и часто мне кажется, что нравственным миром управляет такая же жестокая рука, как рука этого изверга. Она убивает без суда и права, и человека здесь режут, как быка, который не знает, за что льется его кровь.

В том же духе продолжал Фауст развивать свои мысли дальше; его представления и чувства скоро приняли самые уродливые формы. Дьявол ликовал, так как видел, что цель уже близка, и предложил Фаусту продолжать путешествие, надеясь, что дальнейшие переживания еще больше смутят его дух.

Когда они покидали Париж, дьявол сказал:

— Я уже предвижу те ужасные несчастья, которые постигнут этот цветущий город.

По дороге в Кале он часто повторял:

— Скоро эти поля будут усеяны трупами убитых в гражданских и религиозных войнах. Столетиями здесь будет неистовствовать дух раздора, и всякий раз, когда деспот устанет убивать, священник, по велению неба, будет подстрекать его к еще более ужасным злодеяниям.

8

Фауст и дьявол перелетели через канал и прибыли в Лондон как раз в тот день, когда отвратительный, уродливый герцог Глостерский{63} провозгласил себя регентом королевства. Он всеми силами старался отнять корону у своего племянника, сына покойного короля. Брата он устранил со своего пути с помощью яда, а королеву, которая, узнав о его намерениях, бежала с детьми в Вестминстерское аббатство, он заставил выдать ему четырнадцатилетнего наследника престола — и его младшего брата, герцога Йоркского. Мать с трепетом отпустила сыновей, предчувствуя их судьбу. Фауст слышал сам, как, по велению регента, доктор Шоу{64}, обращаясь к удивленному народу, с церковной кафедры доказывал, что королева-мать, которая, кстати, была еще жива, делила свое ложе с любовниками, что умерший король был плодом прелюбодеяния и что никто из членов королевской семьи, кроме самого регента, не может считаться законнорожденным. Фауст видел, как казнили вельмож, которые не желали поддержать регента, и дьявол привел его в Тоуэр как раз в ту ночь, когда Тиронель{65} велел умертвить руками наемных убийц законного короля Англии и его брата Йорка и зарыть их у порога тюрьмы. Он был свидетелем трусливой покорности парламента и коронации гнусного тирана; он был свидетелем переговоров королевы с убийцей ее сыновей; он слышал, как она согласилась отдать узурпатору трона руку своей старшей дочери, чтобы тем способствовать его насильственному восшествию на престол и самой быть снова при дворе и у власти, в то время как через восставших вассалов она уже вступила в соглашение с будущим мстителем, графом Ричмондом{66}. Все это так возмутило Фауста, что даже очаровательные англичанки не могли дольше удержать его на этом острове; он покинул Англию, негодуя, потому что еще никогда не видел, чтобы преступления совершались так хладнокровно и так бесстыдно. Но ведь Фауст еще не был в Риме. И когда они садились на корабль, дьявол сказал ему:

— Этот народ, Фауст, будет какое-то время вздыхать под гнетом деспотизма, потом, быть может, он принесет одного из своих королей на плахе в жертву{67} желанной свободе, чтобы впоследствии снова продать ее за золото и титулы его же наследникам. Впрочем, этот народ, известный своими пороками, — хороший поставщик рекрутов для ада, ибо когда-нибудь золото станет его единственным божеством.

Затем дьявол повез Фауста в Милан, где они побывали в соборе и присутствовали при убийстве герцога Галеаццо Сфорца{68} в день святого Стефана. Фауст слышал, как убийцы громко призывали святого Стефана и святого Амвросия и просили их о мужестве для совершения этого благородного дела.

Во Флоренции, древней резиденции муз, они видели, как племянник великого Козимо{69}, отца отечества, был умерщвлен у алтаря собора «Санта репарата» в ту самую минуту, когда священник поднимал тело господне; это было условным знаком, который подал убийцам Сальвиати, архиепископ Флоренции. Через своего племянника папа заставил Сальвиати содействовать этому преступлению, которое должно было уничтожить всех Медичи и сделать папу полным властителем Италии; впрочем, это относится уже к более поздней истории церкви.

В Испании они обнаружили, что на престоле обман и лицемерие скрываются под маской благочестия. Они видели, как на кострах во славу любвеобильного христианского бога сжигали людей. Они слышали, как великий инквизитор Торквемада{70} хвалился перед лицемерной Изабеллой и лживым Фердинандом{71}, что священный трибунал осудил восемьдесят тысяч подозрительных лиц и шесть тысяч еретиков уже предал сожжению. Когда Фауст впервые увидел на большой площади роскошно одетых дам и кавалеров, он подумал, что они собрались на веселый праздник. Когда же он услышал рыдания и жалобы несчастных людей, тянувшихся за церковной процессией, услышал, как священники поют при этом хвалу господу богу, он убедился, что злоупотребление религией превращает человека в самое ужасное в мире чудовище.

Проклиная весь род человеческий, Фауст продолжал тем не менее наслаждаться земными радостями и прелестными женщинами Англии, Флоренции и Испании и поверил наконец, что все эти ужасы неизбежно присущи природе человека, ибо последний принадлежит к тем животным, которые либо пожирают себе подобных, либо сами должны быть ими растерзаны.