Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

• Название: Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)
• Автор: Олег Верещагин
• Жанр: Прочие приключения

Где-то есть мир, в котором тяжело жить и тяжело умирать — и тем не менее, он чем-то привлекателен…

Эта книга никогда не была предназначена для коммерческой публикации (в отличие от остальных моих книг — каюсь в гордыне…) Поэтому сюжеты и образы из неё могут встречаться моим читателям в других моих произведениях. Роман написан полностью, но, к сожалению, в те времена, когда у меня не было компьютера, и это занятие меня угнетает — переписывать с бумажных листов в файл. Тем не менее, перед вами — вполне самостоятельный роман. Откройте его. Может быть, он вам понравится.

---

Видов влез в штаны окончательно. Глядя в сторону, отрывисто проговорил оправдывающимся голосом:

— Пришла. Сперва говорили. Потом… — он махнул рукой. — Ну поставь меня ещё на два часа, мои скоро кончаются…

— Угу, — проворчал я, — тебе теперь только ещё как раз два часа стоять… Иди-ка ты спать. А я заступлю на твой остаток. Сколько там тебе? — я вгляделся в циферблат часов. — Минут двадцать. Давай, иди.

— Нет уж, — почти испуганно ответил серб, — я сам, ты что?

— Сам, так сам, — не стал я возражать, ощупью присаживаясь на поваленное дерево. Видов оделся, отступил в тень и стал невидим и неслышим.

Не знаю, почему я не вернулся на своё место, спать. Вроде бы ничего не мешало. Вместо этого я сидел, смотрел в ночную темноту, слушал звуки… Пришёл, сменил серба, Андрей, даже, кажется, меня не заметив…

…Ощущение полёта пришло мгновенно и нестрашно. Наверное, я подсознательно ожидал чего-то такого. Вот только что сидел на поваленном дереве — и вдруг лечу над ночным лесом на какой-то невероятной высоте и со столь же невероятной скоростью. Какие-то огни мелькали внизу — редкие, но много, и я внезапно понял, что вижу континент не просто с высоты, а откуда-то чуть ли не из космоса! Здесь везде была ночь, только эти огоньки, огоньки… Стоянки, понял я, жалея, что с самого начала не догадался начать считать. Много… Вон там — целая россыпь… Все наши? Нет, наверняка есть и стоянки негров, и тех «наших», которые уже никому не наши… А это что?! От резкого снижения замутило, желудок прыгнул вверх, к горлу…

…Я пришёл в себя от ощущения падения и вцепился обеими руками в дерево, широко распахнув глаза.

— Олег?! — Андрей не удержал вскрика. — Откуда ты, я тебя и не заметил…

— Я тут задремал, — с трудом сказал я, поднимаясь. Ноги дрожали, противно, мелко. — Часовых обходил и задремал. Пойду спать. Счастливо отдежурить…

…Вытерев босые ноги о траву, я тяжело свалился под одеяло. Что же такое я видел? Я попытался заставить себя успокоиться, чтобы поговорить с Арагорном, оказаться в беседке над лесным морем, но вместо этого, словно в сырую чёрную яму, свалился в глухой сон без сновидений и открыл глаза, когда вокруг плавал утренний туман, было сыро и прохладно, а между деревьев за этим туманом просвечивало бледное солнце. На ногах были как обычно Ленка, а с ней — моя Танюшка и Ленка Сергея. Они, тихо переговариваясь, готовили завтрак. За деревьями маячил Йенс, второго часового не было видно. Голова у меня тяжело гудела и болела, как в тот раз, моё единственное похмелье. А главное — давило ощущение, что я так и не вспомнил очень важную вещь.

Сейчас бы с Джеком поговорит… Сергей не врубится… Подойти к Йенсу? Но я тут же оборвал себя. Я их командир и князь, нечего забивать им головы тем, с чем я должен разобраться сам.

Я решительно отбросил одеяло и объявил, потянувшись за сапогами:

— Я встал.

— Какая радость, — равнодушно ответила Ленка Власенкова. — Завтрак не готов, учти.

Я молча отправился к ручью. Метрах в десяти от меня выше по течению пил волк, смеривший меня хладнокровным взглядом.

— Слюней напустишь — убью, — предупредил я, отламывая веточку с ольхи, росшей у воды. Волк презрительно повернулся ко мне толстым, как хорошее полено, хвостом и бесшумно исчез в кустах.

Я задумчиво чистил зубы, улыбался. Полоскал рот, надеясь, что голова пройдёт сама. Чёрта с два. Голова болела, и я обрадовался, когда, вернувшись, увидел, что Ингрид уже на ногах. Я движением бровей отозвал её в сторону:

— Ты решил наконец признаться мне в любви? — не без юмора поинтересовалась она, отходя следом.

— Увы, — развёл я руками. — Ин, у меня голова болит. У тебя ничего нету?

— Спал плохо? — уточнила она.

— Да так… Да, плохо, — честно признался я.

— Я сейчас компресс с полынью сделаю, — пообещала она. — Иди, сядь где-нибудь.

— Ой, компресс… — я скривился. — Буду ходить, как невесть кто… Больше ничего нету?

— Нет, — отрезала она. — И надо тебе поесть чего-нибудь… А насчёт невесть кого — успокойся, я тебе компресс под твою повязку приспособлю. Иди, иди, я сейчас…

…Танюшка тоже обратила внимание на мою явную разбитость и, оторвавшись от приготовления завтрака, присела за моей спиной и начала массировать виски и верх шеи плавными, сильными движениями. Подошла Ингрид и молча занялась компрессом — он довольно приятно пах полынью. Раде, как раз проснувшийся в этот момент, удивлённо сказал:

— Смотрите, как его девчонки обхаживают!

— Заткнись, — вяло попросил я.

— Вот так, — заключила Ингрид. — Через полчасика снимешь. Должно помочь.

— Я сейчас поесть принесу, — вскочила на ноги Танюшка, — сиди, я быстро…

… — Я ночью проснулась, а тебя нет, — Танюшка разложила на коленях остатки вчерашнего ужина — мясо, картошку, из «НЗ» — две полоски копчёной рыбы, кусок ягодного леваша. Передала мне котелок с «чаем». — Ты больше так не уходи… Хотела тебя искать, а тут ты вернулся… Слышишь, не уходи больше так.

— Не уйду, Тань, — пообещал я, если честно, не очень соображая, что обещаю. Есть мне тоже не хотелось, но я начал методично запихивать в себя завтрак. Вот сейчас мне больше хотелось завалиться и поспать часа два! Но лагерь вовсю поднимался, и я обречёно понял, что пора приступать к исполнению княжеских обязанностей.

Никто не задумывался над тем, что жизнь князя — сплошная мука? Каждую минуту приходится принимать какие-то, мелкие и большие, решения. Вот надо выступать. Болит голова. А надо как минимум назначить дозор. При этом держать в уме, кто там шёл в прошлый раз… Впору графики расчерчивать. Да нечем. И не на чем…

Одно хорошо. За этими переживаниями у меня прошла голова.

Отпусти, отпусти меня, горюшко,
Ты пригрей, ты пригрей меня, солнышко,
Ветры буйные, будьте мне братьями,
Моя память — дорогой обратною.

Занесло её время ненастное,
Не пролезть, не пройти — слово на слове.
Солнце село давно, небо — вороном,
Ах ты память моя — туча чёрная.

Ты головушка, не советчик мне.
Кто-то шепчет слова еле слышные.
Не мешай, пустота, дай прислушаться,
Дай мне память свою да ослушаться.

На распутье дорог — влево, вправо ли —
Кем-то камень врыт с двумя гранями.
Отыскал, что мне любо-дорого.
Так спасибо тебе, рука добрая…

Борис Рысев
* * *

Сергей подошёл ко мне часа через три после начала движения, когда мне начало казаться, что впереди — река.

— Впереди — река, — сказал он, отбрасывая с глаз выбившиеся из-под повязки волосы. — И, между прочим, плоты в кустах…

…Димка, улыбаясь, держал в руках мокрый трос.

— Хитрюги! — встретил он нас весёлым возгласом. — Смотри, что придумали! Это не плоты, а паром, только канат притопили, чтобы видно не было.

— Крапивное волокно, — определил я, пропуская меж пальцев толстую грубую верёвку. — Век в воде будет лежать — не сгниёт… — я выпустил верёвку. — Значит, тут кто-то живёт.

— И плоты собраны из лиственницы, — заметил Сергей. — Вечные… Что за река-то?

— Приток Огайо, наверное, — рассеянно сказал я. Сергей заметил:

— Танюшка тебя образовала?

— Посмотрите по берегам, — приказал я, игнорируя выпад и обращаясь к подходившим нашим. — Далеко не расходитесь, держитесь группками… Тань, поди сюда.

— Чего? — она подошла, держа руки на поясе.

— Это приток Огайо? — уточнил я. Танюшка кивнула, вытянула руку:

— Там Аппалачи. Уже рядом, только тут лес мешает увидеть. Перейдём их и выйдем в долину Огайо, а там и до Миссисипи недалеко… Но это уже, наверное, на будущий год?

— На будущий год, — согласился я. — Зазимуем на западных склонах… Ну что там? — это я обратился уже к Йенсу, подошедшему к нам по мелководью.

— Есть люди, — невозмутимо сказал немец. — Пасутся на том берегу, что-то собирают, человек восемь, большинство — девчонки.

— Они на том, плоты на этом… — задумчиво сказал я. — Несвезуха какая-то… Ладно, пошли знакомиться…

…«Человек восемь» оказались ровно восемью. Шесть девчонок, двое мальчишек. Вот только были они не все на том берегу — две девчонки перебрались (наверное, бродом) на отмель посреди реки и бродили там по колено в воде — с мешками за плечами, то и дело нагибаясь.

— Привет! — крикнул я по-английски, заходя в воду тоже по колено (насчёт брода я угадал — мальчишки тут же рванули на отмель, разбрызгивая воду и на бегу выхватывая клинки). Девчонки не слишком испугались — переглянулись, и одна, повыше, ответила:

— Привет, а ты кто?!

— Прохожий, — ответил я, улыбаясь. — Иду с друзьями на экскурсию в Великий Каньон. Это через здешние места?