Иван Рахилло - Московские встречи

• Название: Московские встречи
• Автор: Иван Рахилло
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1964

Сборник воспоминаний Ивана Спиридоновича Рахилло «Московские встречи» (1961).

---

С этим кличем вскакиваю с постели и ношусь по комнате, срывая со всех одеяла.

Живёт со мной в комнате Савва Голованивский. Мы с ним очень дружим. Друзей у меня много. Очень много. Я говорю, что после войны разорюсь на водке — столько у меня в доме будет генералов, майоров, лейтенантов и комиссаров!

…В новогоднюю ночь я был на позициях. Выпили с друзьями, посидели, а на рассвете в санях, на вороных, поехали с генералом на передовые: в эти минуты началось наступление. И я принял участие в бою. Стреляли пулеметы, били пушки… Вот как встретил я Новый год. Как у нас говорят, «с концертом». Увидимся, расскажу подробнее. Но эту новогоднюю ночь и день мне не забыть во всю жизнь».

Со всех сторон невесёлые вести. Тебя волнуют мысли о Ленинграде: там остались старики. Беспокоит и судьба младшего брата: от него пришла открытка, написанная чужой рукой. Но несмотря ни на что, ты неутомимо выполняешь свою тяжёлую работу военного корреспондента.

Семья на Волге получает твои письма.

«Дорогие мои! В первый раз за восемь лет мы встречаем Новый год в разлуке… Передаю вам маленькую посылочку, лучшего у меня ничего нет, и это достал с огромным трудом. Примите же мой скромный фронтовой подарок. Посылаю тебе, Лилечка, телогрейку — я носил её один месяц, надеюсь, она тебе пригодится. Посылаю выданные мне перчатки, у меня есть ещё, не беспокойся. В посылке: 5 кусков туалетного мыла, 2 куска хозяйственного, сахарный песок, 3 штуки печенья (не смейся, это мой 5-дневный паек), 1 плитка шоколада, кофе. (Кофе можно дать Марианночке вместо конфет).

Посмотри газеты, в которые завёрнуто всё это: там напечатаны мои вещи.

Крепко целую и тебя и доченьку! Желаю вам счастья.

P. S. Если увидишь Фадеева, передай ему сердечный привет, скажи, что работаем мы на полный ход, бодры и веселы. Передай ему моё новогоднее поздравление, а в будущем году все мы встретимся в нашем клубе!»

Знакомый всему миру голос диктора летит над страной.

«В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС.

Успешное наступление наших войск на Харьковском направлении.

12 мая наши войска, перейдя в наступление на Харьковском направлении, прорвали оборону немецких войск и, отразив контратаки крупных танковых соединений и мотопехоты, продвигаются на запад.

За время с 12 по 16 мая наши части продвинулись на глубину 20–60 километров и освободили свыше 300 населенных пунктов. Уничтожено около 12 тысяч немецких солдат и офицеров.

Наступление продолжается.

Совинформбюро».

Вот уже две недели наши части ведут упорные наступательные бои на Харьковском направлении. Ни днем, ни ночью не утихает артиллерийская канонада, идут ожесточённые пехотные, танковые и воздушные бои. Под ударами Красной Армии тает живая сила врага.

Ты идешь в наступление вместе с передовыми частями. Думая о тебе, хочется говорить о долге, о благородстве, о честном труде воина-журналиста.

Последнее твоё письмо помечено 15 мая 1942 года. Торопливый почерк…

«Началось большое наступление на Харьковском направлении.

Всё время разъезжаю, всё время в степях под открытым небом. Вчера во время жестокого боя я отправился в самое горячее место и был от немцев в 120 метрах, не дальше и не ближе. Это в первый раз за всё время войны.

Я был так близко, что мы им в рупор кричали:

— Эргибдих, — сдавайтесь, так вашу так!..

А когда обратно шёл, их автоматчики стреляли из пулеметов: на мне золотые пуговицы. Вот они и увидели… Приходилось много раз целоваться с землёй. А тут налетает авиация — опять ложись… В общем, весело!

…Настроение очень хорошее — ведь мы наступаем, а это для нас лучший праздник».

…Твоя последняя фотография: она прислана из Воронежа в феврале 1942 года. Хмурое, безрадостное утро, резкий ветер качает голые ветви обнажённых деревьев, витрины магазинов разбиты, ты в летном комбинезоне и собачьих унтах шагаешь по пустынной улице, направляясь на телеграф. Бледное, опухшее лицо. На обороте надпись: «Это я после полёта в тыл противника». Смелый воздушный рейд наших штурмовиков в немецкие тылы был выполнен с исключительным мастерством. На боевой машине, с грозным рёвом промчавшейся над колоннами врага, ты выполнял обязанности стрелка-бомбардира. Шагая после полета по улице Воронежа, с ещё не остывшим боевым возбуждением, ты вновь и вновь переживаешь отдельные моменты этой удачной воздушной атаки. В самолёте об этом думать некогда, человек охвачен упоительным чувством скорости, вдохновенной лихорадкой, торжествующим ощущением своей непобедимости. Одна за другой проносятся в голове картины, полные стремительного ветра, взрывов, сопровождаемые могучей, победной музыкой моторов. Всё это нужно в полчаса изложить на бумаге, слегка вздремнуть на голых нарах и снова ринуться в гущу боевых событий.

Какая радость, командировка в Москву! Ты подходишь к парадному своего дома и… не можешь войти в квартиру: твоя семья эвакуирована в Чистополь…

«…Даже в десяти письмах невозможно описать, что произошло за это время моего молчания. Но у меня от царапины получилось заражение крови по всей правой руке, и я долго не мог писать. Теперь я руку вылечил, но писать ещё трудно, ты это видишь по моему почерку.

В Москву я приехал на семь дней и завтра уже уезжаю обратно. Увы, так нам и не удалось повидаться. Я предпринимал энергичнейшие меры, но самолёты ходят нерегулярно, и если бы я отправился в Чистополь, я рисковал бы опоздать… А я — человек военный…

_Не знаю, известно ли тебе, что я награждён орденом Красной Звезды. Это было большое торжество. Награждают у нас очень скупо. Я один пока из всех писателей на фронта отмечен наградой. В приказе командующего сказано: «За образцовое выполнение боевых заданий командования в борьбе против немецких захватчиков и проявленные при этом доблесть и мужество наградить…» и т. д.

…Я летал в глубокий тыл противника — это незабываемое… Всю ночь мы летали над головами фрицев, по всей Украине, над городами, занятыми немцами, нас обстреливали, ловили прожекторами, и мы, после всех операций, благополучно вернулись. Были и ещё интересные дела. При встрече расскажу. В общем, за меня вам краснеть не придется…»

В Москве тебя приютили приятели. Эти несколько дней ты прожил в гостинице. Ты не мог остаться наедине со своим одиночеством. Вечерами собирались вместе приезжавшие с разных фронтов друзья — Евгений Петров, Лев Славин, Константин Финн. Ты пришел в гостиницу с огромным тюком сушёных фруктов. Рассказам и воспоминаниям не было конца…

Письмо семье ты отослал с Василием Гроссманом, твоим фронтовым другом.

«Это очень хороший человек, — писал ты, — и он многое тебе расскажет. Этот человек вёл себя на фронте честно, он — крупнейший писатель, но его семья тоже мучается. Он тебе всё расскажет о нашей жизни.

И если тебе сейчас приходится тяжело, то я здесь, на фронте, кровью своей, сединами своими, стремлюсь как молено лучше вести себя, как подобает мужчине, без громких слов — как гражданину, мужу и отцу».

Я разыскал всех людей, кто последним встречался с тобой.

Военный корреспондент Наташа Бодэ видела тебя как раз накануне отбытия на передовую.

— Было жарко, — рассказывает она, — помню, мы уже скатывали шинели и ходили нараспашку. Солнце припекало… Армия шла в наступление. Это было под Харьковом, у станции Лихачёво. Настроение у меня было боевое. Вдруг встречаю Михаила. Он, как всегда, веселый, возбуждённый.

— Получен приказ из штаба армии — вас отправить отсюда!

Мне это совсем не улыбалось. Здесь все было так интересно, значительно, ярко. Я заупрямилась. Он мягко, но настойчиво приказал:

— Немедленно… Сейчас же!

И заставил меня сесть в самолет. Я так спешила, что потеряла даже свою шапку-кубанку.

Таким я его и запомнила из окна самолета: Михаил стоял на аэродроме в военной форме, полный сил и бодрости, со своей неизменной ободряющей улыбкой.

А утром в Ахтырке я узнала, что немецкие танки прорвали фронт и их часть попала в окружение. Больше о нём никто и ничего не слыхал…

Собираясь вместе, мы всегда вспоминаем тебя, наш дорогой друг и товарищ. Недавно книга твоих избранных произведений вышла в новом издании. Твои приключенческие фильмы «Ущелье алмасов», «Случай в вулкане» и другие не сходят с экранов страны, они не стареют. В письменном столе лежат черновики твоих недописанных книг о новых маршрутах, о встречах с интересными людьми.

Недописано либретто приключенческого фильма «Рыцари грозных ночей». В нем подвиги войсковых разведчиков, их бесстрашие, благородный риск, на который идут смельчаки, пробираясь в стан врага. Всю жизнь ты стремился создать романтический образ героя нашего времени — в своих книгах и в своих поступках. Осталась незаконченной твоя рукопись о лётчиках-истребителях.