Олег Ржешевский - Сталин и Черчилль

• Название: Сталин и Черчилль
• Автор: Олег Ржешевский
• Издательство: Эксмо: Алгоритм
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-39804-1

Книга содержит документы фондов И. Сталина и У. Черчилля, хранящиеся в архивах России, Великобритании и США, раскрывающие дипломатическую и политическую историю антигитлеровской коалиции. На основе официальных записей встреч, бесед и дискуссий Сталина и Черчилля во взаимосвязи с событиями Второй мировой и Великой Отечественной войн рассматриваются советско-английские отношения, поиски двумя «непримиримыми союзниками» компромисса, его возможностей и пределов, значение в этом искусства переговоров и личных отношений.

Книга российского историка-международника и политолога Олега Александровича Ржешевского раскрывает драматическую картину дипломатической борьбы, поисков Сталиным и Черчиллем согласованных решений в борьбе против общего врага — нацистской Германии и ее сателлитов.

Документы архивов России, Великобритании и США, значительная часть которых публикуется впервые, и авторский текст дополнены фрагментами мемуаров участников встреч Сталина, Черчилля и Рузвельта, в том числе воспоминаниями потомственной разведчицы З. В. Зарубиной о первой встрече «Большой тройки» на Тегеранской конференции 1943 года.

---

Тов. Молотов заметил, что сейчас, ввиду предстоящего свидания Черчилля с Рузвельтом, разрешение вопроса о границах могло бы быть облегчено.

Тов. Сталин подчеркнул громадные жертвы, приносимые Советским народом в борьбе против Германии. Эта борьба ведется не ради интересов прусского короля, а ради обеспечения наших собственных границ.

Иден в обоснование своей позиции привел следующий аргумент: как он мог бы объяснить признание нашей границы 1941 года, например, полякам?

Криппс в целях уточнения поставил вопрос: какие именно границы подразумеваются в формулировке статьи 4-й в проекте тов. Сталина? Границы 1941 года?

Тов. Сталин подтвердил, что формулировка эта имеет в виду границу 1941 года.

Иден заявил, что выполнение требования тов. Сталина означало бы признание польской границы, как она была в 1941 году.

Тов. Сталин возразил, что наше соглашение может не касаться польской границы. Он был бы готов дать по этому поводу специальное письмо Идену одновременно с подписанием договора.

Иден пытался защитить свою позицию указанием на то, что данное письмо носило бы секретный характер и, если бы Идену в парламенте или в другом месте стали задавать вопрос о польско-советской границе, он не мог бы на него ссылаться.

Тов. Сталин ответил, что копию своего письма к Идену он послал бы генералу Сикорскому и даже готов был бы его опубликовать.

Однако Иден продолжал сопротивляться принятию статьи 4-й в формулировке тов. Сталина.

Со своей стороны тов. Сталин заявил, что ввиду неясного отношения британского правительства к вопросу о советских границах, каковое было обнаружено во время вчерашней встречи, советское правительство вынуждено настаивать на введении пункта о признании советских границ в договоре о послевоенной организации мира и безопасности.

Тов. Молотое заметил, что мы предполагаем подписать с англичанами договор о союзе, но для этого надо знать, из-за чего мы воюем.

Иден ответил, что мы воюем для того, чтобы разбить Гитлера. От каких-либо уступок по формулировке статьи 4-й он отказался.

Тов. Сталин выразил по этому поводу сожаление и заявил, что в таком случае подписание договора не может состояться.

Иден ответил, что, как это ему не неприятно, он вынужден прийти к выводу, что подписание действительно не может состояться. Ему ясна теперь ситуация, он знает, о каких трудностях идет речь, и по возвращении в Лондон постарается принять меры к устранению этих трудностей. Но теперь он не видит иного выхода, как отложить вопрос о договоре.

Тов. Сталин заметил, что Идену следовало бы снестись по данному вопросу с премьер-министром. Во времена чемберленовского правительства Черчилль резко атаковал последнее в связи с провалом переговоров о пакте взаимопомощи из-за балтийских государств. Тов. Сталин не думает, чтобы премьер-министр стал возражать против подписания договора на базе предложенного им проекта.

Иден возразил, что, как он совершенно уверен, премьер-министр занял бы ту же позицию, какую занимает он, Иден. Требования тов. Сталина по существу означают немедленное признание части будущего мирного договора. Для этого еще не наступило время. К тому же с премьер-министром сейчас очень трудно снестись по соображениям технического порядка. Поэтому Иден может только предложить еще раз обдумать создавшуюся ситуацию и завтра сказать окончательное слово.

Заседание закончилось в 21 час 00 мин.

(Следует заметить, что британская запись беседы несколько отличается от советской записи. В английской записи отсутствуют предложение Сталина о консультациях с Черчиллем по вопросу о границах и ответ Идена на это предложение. В советской записи более четко зафиксирована позиция по польскому вопросу, в английской — аргументация неприемлемости советских условий признания границ 1941 года. Имеются и другие расхождения. — O. Р)

* * *

В воспоминаниях Идена о беседе 18 декабря говорится весьма скупо: «Наша вечерняя встреча со Сталиным была полностью неудачной, и меня весьма раздражало то, что я считал неблагоразумным в его взглядах. Молотов ничем не помог, и мы холодно расстались». Далее Иден вспоминает, что по дороге в гостиницу они с Криппсом и Кадоганом, чтобы как-то поправить положение, договорились устроить шумный протест и возмущение в связи с советской позицией на переговорах. Академик В. Г. Трухановский, работавший в годы войны в Наркомате иностранных дел, в книге об А. Идене так комментирует этот эпизод: «Расчет строился на том, что в гостинице есть устройства для подслушивания и возмущение англичан тут же дойдет по назначению. Как сообщает Кадоган, все охотно согласились участвовать в этом спектакле и очень старались». «Не знаю, — пишет Иден, — оказало ли все это какое-либо влияние, но через несколько часов Майский позвонил и сообщил ответ на мою просьбу о поездке на фронт». Просьба была удовлетворена. При этом Майский добавил, что, как он надеется, «перерыв в переговорах будет полезен для обеих сторон».

Поездка на фронт состоялась 19 декабря и произвела на Идена большое впечатление. «Мы покинули гостиницу в 8 утра, — пишет он в мемуарах, — Майский, я и Ней в одной машине. Наша военная миссия (ее возглавлял генерал М. Макфарлан. — О. Р.) выехала с нами. Примерно четыре часа езды с одной остановкой для прогулки, и мы в Клину. Следы боев по мере приближения к городу. Несколько разбитых танков, исковерканных деревьев и много разрушений. Политика выжженной земли, и это было очевидно, осуществлялась едва ли не повсеместно. Иногда встречалась уцелевшая деревня. Гораздо чаще две трети были уничтожены, и так снова и снова. Большинство домов деревянные, только печи из кирпича, и когда дома сожжены, то печи как бы упирались в небо. Картина более впечатляющая, чем даже полные разрушения».

Иден далее пишет о надругательстве гитлеровцев над музеем Чайковского в Клину, встрече и беседе с советским генералом, разговоре с немецкими пленными и заключает: «Я откровенно сказал Майскому во время поездки о позиции русских, касающейся соглашения, и что их неудача, как следствие этого, никого не обрадует кроме тех, кто не хотел бы дружеских отношений между нашими странами. Ней считал, что я достиг результата, но по возвращении Криппс сообщил о своих неудовлетворительных переговорах с Молотовым, продолжавшихся два с половиной часа».

Возвратившись из поездки на фронт, Иден получил из Лондона ответ на свою телеграмму о требованиях Сталина «немедленно признать русские границы 1941 года», в которой говорилось, что эти вопросы необходимо предварительно обсудить в Лондоне, а также с Соединенными Штатами и доминионами. Получил Иден поддержку своей позиции и лично от Черчилля. Он телеграфировал Идену: «Вы, конечно, не будете резки в беседе со Сталиным. Мы связаны по отношению к Соединенным Штатам обязательством не заключать какие-либо тайные и особые пакты. Обратиться к президенту Рузвельту с подобными предложениями значило бы встретить категорический отказ. Это могло бы повести к длительным недоразумениям между нами…» Черчилль, как свидетельствует М. Гилберт, допускал некоторые территориальные уступки СССР в интересах обеспечения его безопасности, в частности Ленинграда, но в целом занимал по этому вопросу негативную позицию. 21 декабря он телеграфировал К. Эттли: «Требования Сталина о Финляндии, Балтийских государствах и Румынии прямо противоречат первой, второй и третьей статьям Атлантической хартии, к которой Сталин присоединился»». Заключительная беседа А. Идена со Сталиным состоялась на следующий день.

Четвертая беседа 20 декабря в 19 часов 00 минут

Присутствуют: с советской стороны тт. Сталин, Молотов и Майский, с английской стороны Иден, Криппс и Кадоган.

Иден начал с сообщения о том, что в ответ на свою телеграмму в Лондон по поводу возникших затруднений он получил ответ военного кабинета, который и хотел бы довести до сведения тов. Сталина. Затем Иден прочитал текст этого ответа, который во всем существенном подтверждал линию, занятую Иденом. Затем Иден заявил, что он готов подписать первый договор — о военной взаимопомощи, а также второй договор — о послевоенной организации мира и безопасности в первоначальном варианте, предложенном т. Сталиным, и дополнительно дать то письмо, о котором он говорил накануне. В крайнем случае, он был бы готов подписать хотя бы только первый договор. Если бы тов. Сталин согласился с предлагаемым Иденом методом, то он, Иден, был бы готов по возвращении в Англию поставить вопрос о признании советской западной границы 1941 года перед британским правительством, доминионами и правительством Соединенных Штатов.