Георгий Яковлев - Никита Изотов

• Название: Никита Изотов
• Автор: Георгий Яковлев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-01086-8

Книга рассказывает о знаменитом забойщике Н.А. Изотове, прославленном герое первых пятилеток. «Богатырем труда» назвал Изотова Максим Горький. Книга написана журналистом-правдистом Г.Н. Яковлевым, в течение нескольких лет работавшим в Донбассе и хорошо знающим нелегкое шахтерское дело.

---

— Вот и я про то, — отозвался довольный тем, что его сразу поняли и ответили без хитрости, Изотов. — А видели бы вы этот чудо-дворец в сорок четвертом году, после того как фашистов прогнали. Одни развалины.

— На улице Изотова гитлеровцы все дома сожгли, — поддакнул Яков Иосифович.

— О, так вы есть богатый человек, — утвердительно произнес руководитель делегации, несколько удивленный этим фактом. — Сколько же сгорело ваших домов?

Раздался дружный хохот, у Изотова даже слезы выступили от смеха, ничего ответить не мог, только рукой отмахивался. Пришлось парторгу пояснить, что сгорели дома шахтеров, а улица еще до войны по решению городских властей была названа Изотовской, в честь вот этого самого забойщика, а ныне руководителя крупного шахтоуправления.

Последний раз гостем родной «Кочегарки» Изотов был на Октябрьские праздники. Стояли теплые осенние дни, в кумач оделась рабочая Горловка. Первыми в колонне демонстрантов шли горняки «Кочегарки». Им было чем гордиться — с начала года отправили Родине двадцать эшелонов сверхпланового топлива. Впереди шли ветераны в черных парадных тужурках, с завесью боевых и трудовых орденов.

Отказался от приглашения на трибуну Никита Алексеевич, шел вместе с колонной рядом с парторгом Не-розиным, в форме, при всех наградах, возвышаясь над головами соседей. Его издали узнавали, с тротуаров кричали: «Привет, Никита», а он поднимал сжатые ладони рук, улыбался знакомым и незнакомым. Все эти люди на улицах и в колонне демонстрантов были горловчане, а значит — родные, роднее некуда, потому что сплотила их работа под землей, субботники по благоустройству города. И вот он, красавец город, гордость Донбасса. Широкие улицы, добротные дома, скверы и парки. Эх, вот только годы уходят слишком быстро!..

На торжественном собрании огласили телеграмму от нового министра угольной промышленности А.Ф. Засядько, сменившего покойного Вахрушева. «Поздравляю коллектив «Кочегарки» трудовой победой. Желаю изотовской напористости, взаимовыручки делах…»

— Слышь, Никита, словно знал министр, что гостем у нас будешь, — сказал ему Нерозин.

— Ладно, Яша, не береди, — сказал Изотов. — Ей-богу, вытащим совсем шахтоуправление, подамся к вам.

Когда вернулся из Горловки, то рассказал Надюше об успехах «Кочегарки», о тех, с кем вновь повидался, и вроде бы отступили хвори. Повеселел, говорил громко в нарядных: «Други, звездочку-то мы зажгли на копре. Да это что — план выполнили, не более того. Ну чего-то там трошки сверху. Долг исполнили — вот и все. Негоже так, надо на верхние уступы карабкаться. Так?»

С ним соглашались: пора тряхнуть, и верили, что прогремят, да и как не верить, если сам Изотов говорит. Уж он-то найдет, как шахтоуправление вперед рвануть. В хвосте еще совсем недавно плелись, на всех селекторных совещаниях и просто перекличках склоняли, а теперь твердо на план вышли, хоть помаленьку, но наращивают добычу.

Решил Никита Алексеевич еще раз все забои лично оглядеть, пощупать пальцами — так сам говорил. И вновь пошла-поехала бессменная директорская вахта — с утра в кабинете и нарядных, допоздна в шахте. В последний день ноября привезли его домой на машине. Провожатые бережно поддерживали под руки, ввели на крыльцо. Не спавшая Надежда Николаевна распахнула дверь, только охнула, обняла за шею мужа, ласково зашептала: «Ничего, ничего, пройдет, выдюжишь, устал только…»

Главный инженер потихоньку шепнул, что плохо стало в клети, когда уже поднимался на-гора. Стволовой заметил, что вышел директор — его все так называли, хотя значился официально начальником шахтоуправления, но- уж больно не подходило к простому и общительному Изотову слово «начальник», — за грудь держится, и шатает его, тревогу поднял.

На диване в горнице лежал Изотов, вызывая недоумение своим беспомощным видом. Он, понимая это, оправдывался, что какая-то струнка или жилка вроде лопнула, ноги и руки вялые сделались, словно не он им хозяин, да ничего, все пройдет, полежит немного, отпустит… Не отпустило, и через день Изотова отправили самолетом в Москву.

Вернулся он в Енакиево под самый Новый год, обрадовался, увидев елку посреди комнаты, где недавно беспомощный лежал на диване, широко, иначе не умел, улыбнулся:

— Ну вот я, как новенький рубль.

Подремонтировали, мол, столичные врачи, гору лекарств извели: он же крупный, ему вдвойне лекарства давали, когда уезжал, то другим больным ничегошеньки не осталось. Слушала Надежда Николаевна его речь с прибауточками, веселела на глазах. Прижалась к своему Никите: а ведь правда, такого чтобы хворь одолела, еще пятидесяти нет, спасибо московским врачам, — поставили на ноги, может, и болеть больше вовсе не будет. Как и всякая любящая женщина, она верила в неведомые ей методы врачевания, тем более в столице, а еще больше верила в него, своего Никиту — богатырь ведь.

1 января 1951 года завтракали поздно. После чая Никита Алексеевич просматривал газеты, позвал:

— Надюша, взгляни.

На первой полосе «Правды» высилась величественная Спасская башня Кремля.

— Прошелся по Кремлю перед отъездом, у Мавзолея постоял, — тепло сказал Изотов. — Никому теперь уж нас не согнуть. Послушай, что Шолохов пишет в газете: «Будет ясная заря у всего человечества. Будет утро с ясным небосклоном… Проснется мать, проснется дитя в колыбели — и никто не вспомнит и не подумает о том, что когда-то были на свете маккартуры, Трумэны, Черчилли…» А, Надюша, здорово как! Мы победили, и мы больше всех хотим мира. Сама знаешь, сколь хлебнули люди. — Разволновался, заходил по комнате, большой, в растоптанных широченных валенках. — Помнишь, как в Сибири картошку все сажали. А к утру в бараках воду в ведрах топором прорубали.

— Все помню. Не ходи взад-вперед, посиди лучше.

— Какое там посиди! Ты глянь, что в стране делается. Скоро от разрухи военной и следа не останется. А мы что же, болеть будем? Никогда еще шахтеры на обочине не отсиживались…

Так начался январь, последний месяц в жизни Изотова. Он бодрился, внушал всем, кто приходил проведать, что здоров, вот только чуточку после лечения оклемается — ив шахту, в забои.

— Готовьтесь, строгий ревизор придет, дотошный, спуску никому, — грозил он тяжелой рукой, весело поблескивая глазами, предвкушая, как снова окунется в такие привычные будни, без которых и жизнь не мила.

И трестовское начальство, и рядовые шахтеры, и гости из Горловки верили: конечно, вернется, на то он и Изотов, никаким болезням его не уложить в кровать.

Только жена молчала во время таких встреч, пряталась, дочки видели платок в руке.

— Мам, ты чего?

— Да так… — отвечала неопределенно.

Видела она, видела, как мечется во сне Никиша, просыпается часто. И днем ему было не по себе, ищет себе место поудобнее. То на кровати в спальне полежит. Не, что-то не так, идет в горницу, где диван.

— Душно, Надюша, — просил, — постели на веранде.

— Холодно на веранде, простынешь, — пугалась жена.

— Ну ладно, — соглашался он. Надевал разбитые валенки, выходил во двор, трогал стылые ветви деревьев, брал снег, прикладывал к лицу. Ослабев, присаживался на стульчик — специально выносил его из дома.

Умер Изотов на рассвете 14 января 1951 года, на руках верной Надюши. Хоронили его в Енакиеве, понаехало много людей из городов Донбасса, старых друзей и таких, кто никогда не видел его. Торжественно пронесли на руках до кладбища… Были венки, траурные речи, общая боль за безвременно ушедшего большого и красивого душой человека, рабочего-шахтера, именем которого впервые в мире было названо целое движение — изотовское.

Во всей стране читали слова некролога в «Правде»: «ЦК ВКП(б) с глубокой скорбью извещает, что 14 января сего года после продолжительной болезни скончался тов. Изотов Никита Алексеевич, член Центральной Ревизионной Комиссии Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), рабочий-шахтер, один из зачинателей стахановского движения среди шахтеров Донбасса…»

Изотов все же вернулся в родную Горловку. Посреди городской площади он стоит на гранитном постаменте в рабочей одежде, с лампой в руках, словно только что вышел из забоя.

Никита Изотов навечно занесен в списки горняков «Кочегарки», добывающих «солнечный камень» из недр земли, камень, освещающий путь вперед.

Словарь горных терминов и понятий

Врубовая машина (иногда врубовка) — машина, применяемая при добыче каменного угля для производства вруба — узкой щели, облегчающей отбойку куска угля от разрабатываемого массива. Первые практически пригодные врубовые машины появились в середине XIX века в Англии. В России изредка применялись еще в дореволюционный период. Массовое их применение, в частности, на донецких шахтах началось в годы первых пятилеток. В дальнейшем их заменили сперва угольные комбайны, а затем угледобывающие добычные механизированные комплексы, включающие в себя комбайн, конвейер для транспортировки угля и гидрофицированную крепь, предохраняющую машины и обслуживающих ее рабочих от обрушения кровли пройденного подземного пространства.