А Тимашев - Воейков

• Название: Воейков
• Автор: А Тимашев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1957

Представлена биография русского ученого-географа, основоположника климатологии в России, создателя сельскохозяйственной метеорологии, Александра Ивановича Воейкова.

---

Воейкову бросилось в глаза множество нищих: сутулых и преждевременно состарившихся мужчин, исхудавших женщин, похожих на тени, голодных детей с глубоко запавшими глазами. Крестьяне везли маис в повозках, запряженных тощими мулами. На рынке их встречали скупщики. Перебирая в руках зерно, они не спеша торговались и с видом величайшего снисхождения швыряли измученным крестьянам серебряные монеты.

Изредка по улицам проезжали нарядные экипажи с напыщенными коммерсантами и разодетыми дамами. Надменные кучера размахивали бичами, разгоняя народ. Вид этих наглых наживал и их лакеев был отвратителен и вызывал у Воейкова желание как можно скорее покинуть Веракрус.

От Веракрус до столицы страны рукой подать. И вот Александр Иванович уже ходит по Сокало — центральной городской площади, у которой расположен старый собор и правительственные здания. Все напоминает здесь времена конкистадоров и их родину Испанию. К западу от Сокало тянутся узкие улицы торгового центра, пересекающиеся под прямым углом. На вершине холма красуется дворец, а на окраинах города хаотическое скопление домов. Это села, жители которых занимаются земледелием и скотоводством.

Воейков посетил старинный университет, национальный музей с коллекцией мексиканских древностей и побывал у излюбленного туристами озера Чапала, к западу от столицы, но это озеро не произвело на него впечатления. Александр Иванович не особенно любил местности, часто посещаемые туристами. Он предпочитал малоизвестные уголки природы. В Мехико Александр Иванович по причине, о которой будет сказано дальше, временно расстался с Бэкером. В Гватемалу ему пришлось ехать без спутника.

Путь в Гватемалу

Воейков ехал на юг по обширному вулканическому плато Центрального Мексиканского нагорья. Многочисленные конусы потухших, а кое-где действующих вулканов высились над серожелтой неровной морщинистой землей, покрытой то кустарниками, то свежей травой, еще не выгоревшей от знойного солнца. Между гигантскими конусами вулканов Попокатепетля и Орисабы в долине небольшой реки примостился древний городок Пуэбла.

— Настоящий уголок Испании, — заметил Воейков, увидев древний собор, памятники и дворцы времен конкистадоров, — жаль, что придется ограничиться беглым осмотром.

В Пуэбла Воейков не задерживался и, воспользовавшись дилижансом, в тот же день был в городе Теуакане.

«Рекорд скорости в мексиканских условиях: сто четыре километра за двенадцать часов!» — думал Воейков, расположившись в гостинице.

Было нестерпимо душно. Ночь не принесла облегчения. Утром стояла пасмурная погода, к полудню показалось солнце, но, несмотря на яркие солнечные лучи, было холодно. Воейков поднялся на гору, находившуюся на востоке от города, и увидел быстро надвигавшиеся густые серые облака: их гнал сильный северный ветер — «порте». Воейков вторично наблюдал в местных условиях этот ветер. К северу от города шел ливень — редкое явление в этой безжизненной местности со скудной полупустынной растительностью. Было 25 апреля: скоро начнутся тропические дожди.

Воейков торопился. Он занял место в открытой тележке. Но двигалась она черепашьим шагом. Лошадей не меняли. Дорога была ужасная.

«Хуже наших российских проселочных», — отмечал Воейков, изредка поглядывая на часы.

Ехали по долине извилистой речки, через которую приходилось то и дело переправляться.

— Девяносто девять раз мы переедем через эту реку, — заявил один из пассажиров, по его словам, отлично знавший дорогу.

Воейков привык к преувеличениям, к которым склонны некоторые путешественники из числа любителей прихвастнуть отличным знанием местности.

«Обязательно прибавят», — решил он и стал считать переправы. Оказалось, двадцать три.

Какая утомительная поездка! Двести двадцать километров тащились пять дней по однообразной полупустыне, изобилующей кактусами. К югу стали встречаться орошаемые искусственными каналами долины с тропической растительностью. За городом Оахака Бэкер присоединился к Воейкову. Путешественники пересекли лесистые горы. После тропической флоры так отрадно видеть знакомые с детства вечнозеленые ели, живописные ущелья, напоминающие пейзажи средневысотных гор Европы! Это зона умеренного климата — «тьерра темплада».

Жители этой зоны занимались главным образом скотоводством: разводили лошадей, ослов и мулов, крупный рогатый скот, сеяли кормовые травы. Лошадей, мулов и рогатый скот гнали на продажу в Гватемалу.

В районах, где нет искусственного орошения, был распространен кошенильный промысел (добывание естественных красителей): собирали жучков, живущих на агавах; из жучков выдавливали вещество, используемое для изготовления красной краски. В середине XIX века кошенильный промысел процветал, но распространение анилиновых красок резко снизило спрос на кошениль.

В районе Оахаки жили чистокровные индейцы — племя сапотеков. По культурному развитию они превосходили индейцев Юкатана.

Осмотрев в окрестностях Оахаки индейские памятники древности, которые очень походили на египетские пирамиды, путешественники остановились в маленьком городке, стоявшем на Большой королевской дороге. Воейкову не трудно было установить, что это пышное название очень мало соответствовало истинному состоянию крайне запущенной дороги. Путешествие на лошадях было невозможно. Пришлось купить мулов и нанять погонщиков.

По крутому спуску достигли селения, расположенного в жаркой зоне (по-испански «тьерра кальенте») среди тропических растений долины, орошаемой искусственными каналами. Проехав три каменистых ущелья, добрались до Сан-Бартоло. Здесь Воейков мог наблюдать средневековые нравы во всей их неприкосновенности. Все напоминало времена испанских конкистадоров: убогое хозяйство индейцев, их приниженная покорность начальникам, запрещение останавливаться в Сан-Бартоло кому бы то ни было, кроме лиц, занимающих административные должности («кабильдо»).

В двух километрах к юго-востоку от Сан-Бартоло путешественники остановились в деревеньке, которая заинтересовала Воейкова примитивностью построек и хозяйства. Они подошли к первой попавшейся хижине из четырех столбов, прикрытых сверху пальмовыми листьями. У хижины сидело трое мужчин, четыре женщины и несколько маленьких детей. Мужчины были в рубахах и брюках. Вся одежда женщин состояла из четырехугольного куска грубой шерстяной ткани, закрывавшего бедра.

Воейков с приветливой улыбкой подошел к индейцам и затеял с ними несложный разговор. В первый момент его собеседники обнаружили беспокойство, но через несколько минут они заулыбались и один из мужчин протянул гостю маисовую лепешку.

В Нью-Йорке Воейкова предупреждали, что туземное население Центральной Америки враждебно относится к иностранцам, что он будет голодать, если не запасет провизию на весь путь. Однако ни разу Воейков не встречал отказа. Не было случая, чтобы местные жители в ответ на его просьбу о пище ответили ему «но ай»[19]. Правда, в бедных селениях нет ни кур, ни яиц, но если тебе дадут «фрихолес» (черные бобы) или «тортильяс» (маисовые лепешки), то в этой жаркой стране ты уже сыт. Впрочем, можно купить и яйца.

Почему же другие путешественники жалуются на постоянный отказ туземцев продать продукты? Воейкову стало совершенно ясно, что местное население боится проезжих, которые зачастую не платят за продукты и к тому же грубы и надменны.

Испанские и мексиканские чиновники имели привычку вообще все брать у индейцев даром, янки тоже не стеснялись в этом отношении.

Попрощавшись с хозяевами и подарив детям картинки и несколько серебряных монет, Воейков двинулся дальше.

Вот позади невысокий перевал, и они приближаются к городу Теуантепек. Воейков заметил, что на деревьях вместе с сильно поредевшей листвой встречались ветки с хорошо распустившимися листьями и почками. Расспросив местных жителей, ученый выяснил, что это предвещает приближение дождливого периода, которому обычно предшествуют небольшие дожди. После них на деревьях появляются почки и распускаются листья. Но для полного восстановления листвы, погибшей в сухое время года, влаги еще не хватает. Только в период сплошных тропических дождей деревья приобретают пышную листву на всех ветвях.

Узнав это, Воейков рассмеялся. Ведь Гризебах истолковывал частичное появление листвы перед тропическими дождями как результат присущего растениям инстинкта. Растения будто бы предчувствуют, что скоро наступит период дождей, и распускают листву. Воейков и раньше относился с недоверием к такого рода мистическим утверждениям. Дело объяснялось гораздо проще. Еще в конце сухого периода обычно выпадают небольшие дожди; вот после них и начинает распускаться листва. Никаких «таинственных» причин этого явления, конечно, не существует.