Дэйв Волвертон - На пути в рай

• Название: На пути в рай
• Автор: Дэйв Волвертон
• Издательство: Русич
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5—87917—010—1

Наемники в защитной броне под небом чужих планет рассказывают анекдоты и случаи из своего боевого прошлого… Гигантские крабы в окутанном туманом лесу перешептываются женскими голосами… «Пустынный владыка», похожий на гигантского богомола, выползает из своей песчаной норы… Запах крови, пота и пороха, мертвенное сияние лазерных лучей — все, что нужно любителю настоящей военной фантастики, есть в этом романе.

«На пути в рай», первый роман Дейва Волвертона, опубликованный в 1989 году, мгновенно привлек к себе внимание, как читателей, так и критиков. Писатель-фантаст Орсон Скотт Кард сказал о первой книге Дейва Волвертона: «Это один из самых глубоких и сильных фантастических романов за всю историю жанра».

---

Я взглянул на него и рассмеялся. Полубезумным смехом, похожим на плач.

— Ну, может быть, и не очень повезло, — продолжал он, — так как нам обоим предстоит умереть на Пекаре. — Он улыбнулся, словно пошутил. Потом стих, и его босые ноги зашлепали по черному полу.

Залы отлета представляли собой длинные темные туннели, и наши шаги гулко отдавались в них. Я посматривал по сторонам в поисках человека в серых брюках и молчал. На стенах между входами в доки помещались мозаичные картины. На первой было изображено изгнание мавров христианами из Европы: убитого, с израненной во время пыток спиной, побывавшего в руках «добрых падре», две женщины поднимали на корабль. Застывшими руками мертвец прижимал к груди Коран, а его дети шли сзади и с испугом смотрели на белую часовню с крестом. Во дворе часовни толпились, как вороны, священники в черном. На второй мозаике североамериканские индейцы, закутанные в шкуры, брели по снегу, пытаясь уйти от американской кавалерии в Канаду. Израненные ноги женщин и детей оставляли кровавые следы на снегу. На третьей — семейство евреев покидает Иерусалим на автомобиле. Дорога забита машинами, они застряли в огромной пробке. Лица беженцев застыли от ужаса, все освещено ярчайшей вспышкой какого-то сюрреалистического света, а над Куполом-на-Скале распускается грибообразное облако ядерного взрыва.

Я подумал, будут ли когда-нибудь здесь изображены люди, как я, десперадос, отчаявшиеся, убегающие с Земли в космических кораблях. От этой мысли меня стало мутить.

Рубашка взмокла от пота, во рту снова пересохло. В любое мгновение человек, назвавший себя Перфекто, может обернуться и наброситься на меня. У него мощные и, очевидно, очень сильные руки. И я продолжал одновременно следить за ним и за туннелем посадки.

— Другие латиноамериканцы летят? — спросил я.

— О, да! Много! В основном чилийцы и эквадорцы, но есть и из других мест. В условиях найма говорилось, что латиноамериканцы предпочтительнее. Компании нужны люди, владеющие приемами партизанской войны, а единственное место, где таких людей легко найти, — это Южная Америка. Ведь более цивилизованные страны теперь решают свои проблемы с помощью нейтронных пушек и атомных бомб. — Он рассмеялся и посмотрел на меня, не улыбнусь ли и я.

Я указал на пустые залы.

— Похоже, только мы с вами готовы участвовать в этой войне.

Перфекто улыбнулся.

— О, нет! Все уже прошли обработку в Независимой Бразилии, чтобы быстрее миновать таможню здесь. Вы разве не читали рекламу?

— Нет, — ответил я.

Перфекто странно посмотрел на меня.

— Мы улетаем, бежим, словно блохи, прыгающие с тонущей собаки. В рекламе говорилось, что мы можем прихватить с собой восемь килограммов личных вещей, включая любимое оружие или защитное оборудование. У вас есть оружие?

Лучше ему не знать о том, что оно у меня есть.

— Мы идем правильно?

— Осталось совсем немного, сами увидите. — И прошел вперед, показывая мне дорогу. — Я сказал вам про вашу удачу, потому что всю свою уже истратил, использовал. Понимаете? — Он оглянулся на меня, его зубы блеснули; они казались чересчур ровными, будто бы все были подпилены до одного размера. Он облизал губы. — Видите ли, когда я сражаюсь, я всегда хочу, чтобы у меня было по крайней мере два товарища: один везучий, а второй искусный. Три человека — это хорошая команда: везучий, искусный и умный. Умный — это я. Я умею быстро принимать решения. Пожалуй, у меня есть второе зрение, я улавливаю различные нюансы и знаю, что делать. — Он снова повернулся и улыбнулся своей странной улыбкой, при этом головы зверя у него на шее тоже поворачивались.

Взглядом он словно спрашивал, можем ли мы стать друзьями: из-за своей индейской крови он явно не решался спросить об этом прямо меня, человека европейского происхождения. «Если это человек Джафари, он будет так говорить, чтобы сбить меня с толку, — подумал я. — Изобразит внезапную дружбу, как гаитянин, которому нужно продать корзину». Я ничего не ответил.

Мы свернули в боковой проход — зал отлета номер три — и провезли тележку по длинному помещению со множеством пустых скамей — мимо роботов, которые полировали пыльный пол так, что ониксовые плиты начинали блестеть. Я думал, что вот-вот увижу человека в серых брюках, но его все не было. В конце коридора оказалась дверь с надписью: «Таможня Объединенной Земли, подготовка к отправке на Пекарь».

Я снял свой багаж с тележки и потащил его к двери. По крайней мере один из людей Джафари находится там, и я знал, что таможню мне не пройти. Я подумал — может, лучше повернуть и уйти, просто оставив здесь сундук с Тамарой. Кто-нибудь найдет его. «Вдруг удастся вывернуться», — подумал я. Но эта мысль показалась мне нелепой.

Перфекто взялся за один конец тикового сундука и потащил его к двери. Я не пошел за ним, и он улыбнулся мне, словно запоздала просил разрешения помочь. Я схватился за второй конец, и мы внесли сундук в помещение.

В таможне стояли удобные кресла, тут могли разместиться сотни людей, но присутствовало только два десятка оборванных мужчин да три женщины, все смуглые латиноамериканцы. Багаж у всех — в мешках и рюкзаках. Я осмотрел помещение в поисках того, кто бы выглядел здесь неуместно. Все серые лица показались мне одинаковыми. Наемники, казалось, выглядели удрученными, оборванными и грязными. У некоторых не хватало конечностей, у многих черные пластиковые пальцы и серебряные руки. У одного высокого худого киборга серебряное лицо, как у Будды; на лбу — зеленая звезда, и лучи расходятся по щекам. Индеец с кривыми зубами напевал унылую песню, играя на синей пластиковой гитаре, ему подпевало с полдесятка человек.

У одного из поющих серые брюки и армейские ботинки.

Он поднял голову и взглянул на меня горящими черными глазами, но не пропустил ни одной ноты. Продолжая петь, снова опустил голову. Он не может напасть на меня в присутствии двадцати свидетелей.

Вначале я хотел выйти, но ведь он обязательно увяжется за мной. К тому же теперь я его видел, и, если захочу напасть в подходящий момент, преимущество будет на моей стороне. Нужно только проследить, с кем он связан, и я буду знать его сообщника. Я решил довериться судьбе.

Англичанка за стойкой знаком подозвала меня, потом взглянула на терминал компьютера. Я оставил Тамару у двери и подошел к столу.

Англичанка даже не посмотрела на меня и не потрудилась спросить, говорю ли я по-английски.

— Вы должны были пройти обработку в Независимой Бразилии или на борту челнока, — сказала она, кивнув в сторону экрана монитора, на стене: на мониторе виднелся посадочный вход в «Харон», через который двигались тысячи латиноамериканцев, высаживавшихся из челноков. Я удивился, увидев такую толпу людей. Много все-таки бежит нас с Земли. Хотя от них меня отделяла только тонкая стена, я вовсе не был уверен, что доберусь до корабля. — У вас всего несколько минут. Нам нужны образцы тканей для генного сканирования. Закатайте рукав и станьте сюда. — Она вышла из-за стола и направилась к рентгеновскому микроскопу в углу комнаты.

— Мой геном есть в документах, — сказал я, закатывая рукав. Руки тряслись. — Никаких незаконных генетических структур у меня нет. — Полное сканирование занимает несколько часов; в таком случае, я не успею к отлету «Харона».

Она посмотрела на мои дрожащие руки и равнодушно объяснила:

— Больно не будет. Это стандартная процедура для всех улетающих на Пекарь. Нам необходимо установить природу всех ваших усовершенствований.

Достав пластиковый прибор для забора образцов тканей с десятком различных игл, она поднесла его к моему запястью, потом отняла и положила в микроскоп. Щелкнула переключателем. Микроскоп испустил несколько скрежещущих звуков и начал читать мой геном, на экранах нескольких мониторов появились схемы моей ДНК. Я с облегчением увидел, что на каждом экране отдельная хромосома; нет перекрестной проверки для точности. Это сберегает много времени.

Сидящий у стены человек, который был сильно навеселе, спрашивал у своего компадре:[9]

— Не понимаю… С кем… с кем мы будем воевать?

— С японцами.

— Но я думал, мы будем работать на японцев? — недоумевал пьяный.

— Si. Мы работаем на «Мотоки», а они японцы. Но будем воевать с ябандзинами, а они тоже японцы.

— Ага. Яба… яба… да что это за название?

— Означает «варвары».

— Не хочу воевать с варварами, — пьяный, похоже, искренне обиделся, — варвары — мои лучшие друзья.

— Никому не говори об этом, иначе потеряем работу, — предупредил третий.

Увидев, что микроскоп заработал, женщина за столом попросила мое удостоверение личности; я отдал его и прошел сканирование сетчатки. Потом она добавила:

— Когда челноки из Независимой Бразилии разгрузятся, мы откроем эту дверь и начнем окончательную обработку. Иммунизационные уколы будут сделаны вам на корабле. До того времени можете сесть и отдохнуть, мистер Осик.