Журнал «Если» - «Если», 2011 № 12

• Название: «Если», 2011 № 12
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: ISSN 1680-645X

Михаил ТЫРИН. ЛЕКАРЬ

А что же ему остается, несмотря на угрозы потерять жизнь, близких и друзей? Только врачевать.

Алистер РЕЙНОЛДС. СПЯЧКА

Лучший европейский фантаст («Еврокон-2011») предложил читателям новую вариацию на тему: «Когда спящий проснется… в глубоком космосе». На этот раз героя ждет нелегкий выбор.

Александр БАЧИЛО. НАСТОЯЩИК

Мастер бурлеска представил читателю свою Рождественскую историю.

Брэд ЭЙКЕН. СКРЫВАВШИЙСЯ ОТ НОБЕЛЕВСКОЙ ПРЕМИИ

Четыре доблестных «мушкетера» назначили встречу двадцать… нет, двадцать пять лет спустя. И не узнали бы друг друга, не вмешайся в их судьбу нанотехнологии.

Максим ХОРСУН. СОЗДАТЕЛЬ МАШИНЫ

Чудище обло, озорно, огромно… трехного. Неужели Марс вновь атакует?

Иэн МАКЛАУД. ХОЛОДНЫЙ ШАГ ВОВНЕ

Не сотвори себе кумира! В будущем, возможно, потребуется еще одна заповедь: не сотвори себе подобных.

Карстен КРУШЕЛЬ. КОНЕЦ СЕЗОНА ОХОТЫ

Страсть к этому виду «спорта» в человеке неистребима. Но что случится в иных мирах?

Вячеслав ЯШИН. ПРАВОСУДИЕ НЕБЕС

Неужели и в родных пенатах научились ставить качественное и недорогое фантастическое кино? Только вот дойдет ли оно до зрителя?

Анастасия ШУТОВА. ТВОРЕЦ РЕАЛЬНОСТИ

Его не назовешь жанровым режиссером. Однако притяжение фантастики он испытывает вполне отчетливо.

Михаил КОВАЛЁВ. ДО ЭПОХИ ВЕЛИКОГО КОЛЬЦА

Обзор экранизаций отечественной НФ 20-50-х годов прошлого века.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Рецензент полагает, что этот фильм стал лучшей фантпремьерой года.

Аркадий РУХ. ЗАЙТИ ИЛИ ЗАГЛЯНУТЬ?

История колонизации интернет-вселенной жанровыми изданиями и писателями далека от завершения.

Сергей АЛЕКСЕЕВ. КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ

Московский критик озабочен судьбой литературного наследия жанра. Читатели с ним солидарны. Почти во всем.

РЕЦЕНЗИИ

На книжной полке — весь жанровый спектр: и НФ, и фэнтези. и мистика, и даже научная монография.

КУРСОР

Скандал в мире британской фэнтези: так ли независимы премии и призы?

Вл. ГАКОВ. НАШ ЧЕЛОВЕК ИЗ ДРЕВНЕГО РОДА

Да-да. один из самых интересных британских авторов «твердой» НФ, ко всему прочему, еще и родственник самого Бернарда Шоу!

ПЕРСОНАЛИИ

И «ветераны» журнала, и новички, и «возвращенцы». На всех у нас есть досье.

---

Гонт пожал плечами. Он слишком устал, и ему было все равно, впечатлена ли начальница его успехами.

— Стараюсь, как могу. Не знаю, чего еще ты от меня ждешь.

Женщина подняла голову от бумаг:

— Сожалеешь о содеянном?

— Я не могу сожалеть о том, что не являлось преступлением. Мы пытались принести в мир нечто новое, вот и все. Думаешь, мы имели хотя бы малейшее представление о последствиях?

— Ты много зарабатывал.

— Мне теперь что, терзаться из-за этого? Знаешь, Клаузен, я много над этим думал и пришел к выводу: все твои аргументы — чушь собачья. Я не создал врага. Исходные искины уже обитали в Сфере.

— Они нас не замечали.

— А население планеты только-только достигло восьми миллиардов. Кто может сказать, когда бы они это заметили… или не заметили? Еще через сто лет? Или через тысячу? Искины, которых я помогал создавать, хотя бы предупредили о грозящей опасности.

— Твои искины хотят нас убить.

— Некоторые. Зато другие пытаются сохранить нам жизнь.

Она положила ручку и откинулась на спинку стула:

— А у тебя еще остался порох в пороховницах.

— Если ты думаешь, что я начну молить о прощении, то ждать придется долго. И вообще, мне кажется, что ты разбудила меня только для того, чтобы ткнуть носом в мир, который я помог создать. Согласен, это паршивое и жалкое будущее. Я не смог бы сделать его еще паршивее, даже если бы попытался. Но не я его создал. И не я отвечаю за гибель любого из вас.

Ее лицо дернулось, как от пощечины:

— Неро тебе сказала…

— У меня есть право знать, почему ты со мной так обращалась. Однако мне все равно. Если тебе становится легче, когда ты выплескиваешь на меня свой гнев — валяй. Я был миллиардером, одним из руководителей глобальной компании. И если я не просыпался с кучей ножей в спине, то это не означало, что я сделал что-то неправильно.

Клаузен велела Гонту убраться из ее кабинета, и он ушел с ощущением, что одержал победу, но, возможно, потерял при этом нечто большее. Он дал отпор Клаузен — но прибавило ему это уважения в ее глазах или, наоборот, укрепило антипатию женщины?

В тот вечер он был в столовой, сидел в уголке и слушал радиосообщения с других вышек. Говорили о прорывах — морские драконы атаковали из Сферы. Одному удалось достичь необходимой плотности, чтобы напасть на электростанцию и повредить ее, немедленно оставив без электричества три вышки. Вскоре подключились резервные системы, но кое-какое оборудование отказало, и в результате около сотни спящих погибли из-за незапланированного разогрева капсул. Никто из них не пережил быстрого пробуждения, но даже если бы и выжил, все равно не оставалось иного выхода, как вскоре подвергнуть их эвтаназии. Возможно, сотня дополнительных разумов и не оказала бы заметного воздействия на вычислительную мощность Сферы, но такое могло бы создать рискованный прецедент.

Однако одного спящего вскоре потребуется разбудить. Подробности сообщались скупо, но Гонт понял: на какой-то вышке произошел несчастный случай. Пострадал некто Штейнер.

На следующее утро, когда Гонт занимался обычной работой на одной из верхних платформ вышки, он увидел приближающийся вертолет, на котором доставили Штейнера. Гонт отложил инструменты и стал наблюдать. Вертолет еще не коснулся посадочной площадки, а смотрители уже начали собираться за пределами окрашенного круга, обозначающего зону, где лопасти еще опасны. Вертолет плавно опустился в круг, преодолевая боковой ветер, и смотрители бросились к нему плотной толпой, едва не прижав дверь. Прищурившись из-за ветра, Гонт пытался разглядеть лица. Из кабины выдвинули тело на носилках, которые сразу подхватило множество рук. Даже со своей дальней наблюдательной точки Гонту стало ясно: дела у Штейнера плохи. Он потерял голень и стопу — одеяло ниже колена провисало. На лице пострадавшего была кислородная маска, а кто-то из смотрителей держал капельницу. Толпа возбужденно встречала носилки. Гонт заметил, что многие стараются коснуться руки Штейнера. Он был в сознании. Говорить он не мог, но кивал в ответ и поворачивал голову то вправо, то влево, глядя в лица встречающих. Затем носилки пронесли в дверь, и люди разошлись по рабочим местам.

Примерно час спустя к Гонту пришла Неро. Она все еще была его наставницей, поэтому знала его ежедневный график и местонахождение.

— Бедняга Штейнер, — сказала она. — Полагаю, ты видел, как его привезли.

— Такое трудно пропустить. Мне показалось, с ним обращались как с героем.

— Это правда. Не потому, что он совершил нечто выдающееся. Нет. Потому что он купил себе обратный билет.

— Он вернется в ящик?

— Придется. Мы многое можем вылечить и восстановить, но только не ампутированную ногу. У нас попросту нет медицинских ресурсов, чтобы справляться с такими ранениями. Гораздо проще снова заморозить пострадавшего и заменить его кем-то из новеньких.

— Штейнер на такое согласен?

— Вынужденно. Одноногий — не работник. Сам видишь, в каком мы напряжении: сейчас трудятся абсолютно все. Мы заставляем человека вкалывать, пока он не свалится, а если ты не способен выполнять свои обязанности, то возвращаешься в ящик. Таковы условия сделки.

— Тогда я рад за Штейнера.

Неро сочувственно покачала головой:

— Не радуйся. Штейнер охотнее остался бы с нами. Он хорошо притерся к остальным. Стал популярным.

— Это я заметил. Но почему его встретили так, словно он выиграл в лотерею?

— А как же еще? Рыдать? Устраивать поминки? Штейнер вернется в ящик, сохранив достоинство. Он свою работу делал честно. Никого из нас не подвел. А теперь спокойно принимает судьбу. Принимаем ее и мы.

— Значит, скоро разбудят еще кого-то.

— Как только Клаузен найдет подходящую замену. Однако новичка придется обучать, а тем временем кому-то надо заменить Штейнера. — Неро приподняла каску и почесала затылок. — Вообще-то, я по этому поводу и пришла. Ты хорошо влился в коллектив, Гонт, но рано или поздно всем нам приходится нести одиночную вахту вдали от главной вышки. Там, где дежурил Штейнер, сейчас никого нет. На той вышке обслуживающей работы немного, и обычно там требовался лишь один человек. Вот мы и подумали: это будет отличной возможностью испытать тебя в деле.

Ее слова не были для Гонта полной неожиданностью — он уже достаточно разбирался в схемах работы и понимал: рано или поздно его отправят на одну из дальних вышек, нести вахту в одиночку. Он не ожидал лишь, что это случится так скоро, когда он только-только начал вставать на ноги и ощущать себя личностью.

— По-моему, я еще не готов.

— А к такому никто не бывает готов. Однако вертолет ждет, а Клаузен уже переделывает график.

— И надолго это?

— Трудно сказать. Настраивайся минимум недели на три, а то и больше. Боюсь, Клаузен не будет торопиться с твоим возвращением.

— Кажется, я ее разозлил.

— Ну, это совсем нетрудно, — усмехнулась Неро.

Вертолет доставил Гонта на другую вышку. Гонт прихватил с собой лишь немногие личные вещи. Инструменты и запчасти ждали его на месте, равно как и достаточный запас продовольствия и медикаментов. Неро заверила, что все будет хорошо. Конструкция роботов, за которыми ему предстояло присматривать, была уже знакома. Она также сказала, что чудес от него никто не ждет: если возникнет ситуация, с которой он не сможет справиться самостоятельно, ему вышлют помощь. А если он там не выдержит и сломается, его вернут.

Она не предупредила об одном: что его ожидает после такого возвращения. Вряд ли ящик. Скорее всего, понижение в должности.

Но Гонта тревожила не вероятность срыва и даже не то, что он может не справиться. Волновало нечто иное — зародыш идеи, которую Штейнер невольно подбросил в его сознание после пробуждения. Гонт приспосабливался, медленно принимая условия своей новой жизни. Он заново оценил собственные надежды и опасения, заставив ожидания прийти в соответствие с тем, что мог предложить ему мир в данный момент. Не богатство, не престиж, не роскошь и уж точно не бессмертие и не вечную молодость. В лучшем случае, он мог предложить двадцать или тридцать лет тяжелой работы. Десять тысяч дней, если ему очень повезет. И почти все эти дни будут наполнены изматывающей работой — пока она в конце концов не возьмет свое. Ему часто придется мерзнуть и мокнуть, его будет поджаривать безжалостное солнце, глаза начнут слезиться от соленых брызг, а руки станут болеть от работы, которую счел бы слишком унизительной даже самый низкооплачиваемый работяга из старого мира. Работать придется на высоте, при постоянном головокружении, а под ногами — лишь металл, бетон и много-много серого океана. Он будет ходить голодный и с пересохшим ртом, потому что сделанная из водорослей пища малокалорийна, а пресной воды никогда не хватает, чтобы утолить жажду. Ему еще повезет, если до конца жизни он увидит более сотни человеческих лиц. Возможно, среди этой сотни окажутся друзья, возможно, и враги. И может быть, лишь может быть, среди них найдется хотя бы один человек, который станет ему больше, чем другом…