Эд Макбейн - Мошенник

• Название: Мошенник
• Автор: Эд Макбейн
• Жанр: Полицейский детектив

---

Эд Макбейн Мошенник

Посвящается моему кузену Говарду

Глава 1

Каждой имеет право зарабатывать себе на жизнь. Так принято в Америке. Пойдешь куда-то, попотеешь и заработаешь свой первый доллар. А потом вкладываешь этот свой заработанный доллар, например, в лимоны и сахар. Вода и лед достаются тебе бесплатно. А потом устанавливаешь у дороги маленький прилавок с лимонадом, и оглянуться не успеешь, как уже получаешь с этого пять долларов в неделю. Потом берешь эти пять долларов и покупаешь на них уже больше сахара и лимонов и расставляешь такие прилавки вдоль дороги на приличном расстоянии друг от друга и вскоре ты оказываешься во главе дела. Затем ты нанимаешь людей, которые работают на тебя. И вскоре ты уже занят разливкой лимонада по бутылкам, а чуть позднее – раскладываешь эти лимоны с сахаром по консервным банкам, а там смотришь – ты уже и замораживаешь все это и в замороженном виде снабжаешь своим товаром все магазины штата. И тут ты покупаешь себе большой дом где-нибудь за городом, а там у тебя есть уже плавательный бассейн и машина для переработки мусора, ты ходишь себе на вечера с коктейлями, где тебя угощают твоим же собственным лимонадом с небольшой добавкой джина. На руках у тебя сплошные козыри.

Так принято в Америке и каждый тут имеет право зарабатывать себе на жизнь.

И закон не имеет ничего против неотъемлемого права человека зарабатывать себе на жизнь. Пусть каждый охотится за долларом. Закон может только оспаривать способы и средства, с помощью которых ты пытаешься добыть эти вечно ускользающие зелененькие бумажки.

Если, скажем к примеру, вы вдруг проявляете на этом пути склонность к взламыванию сейфов, то закон может косо поглядеть на это.

Если же, например, вам больше нравится колотить своих сограждан по голове с целью отобрать их кошелек, то вы не должны иметь потом претензии к закону за то, что он смотрит на вас уже с явной неприязнью.

Если же вы, доводя данный вопрос до логического завершения, зарабатываете себе на жизнь с помощью револьвера, вашего револьвера, если вы нажимаете на его спусковой крючок с тем, чтобы лишать жизни ваших сограждан, то тогда уж – извините!

Однако, занимаясь всем этим, вы можете оставаться и джентльменом. И если вы приходите к выводу о том, что преступление является самым быстрым, самым безопасным и при этом самым увлекательным способом добыть наибольшую сумму денег в самое кратчайшее время, то и к преступлению, несомненно, можно найти чисто джентльменский подход.

Вы можете заняться одурачиванием людей. Тут совсем необязательно прибегать к насилию. Для этого вам нет необходимости покупать себе дорогостоящие инструменты взломщика. Вам нет нужды в пистолете. У вас нет нужды составлять сложные планы для того, чтобы незаметно пробраться в банк и так же незаметно покинуть его. Вам не нужно устраивать у себя в подвале дорогостоящее оборудование для печатания фальшивых денег. Вы можете оставаться джентльменом и вести жизнь, полную риска и романтических приключений с криминальным оттенком, при этом посмотреть мир, встретиться с массой приятных людей и выпить с ними множество отлично охлажденных коктейлей и вдобавок к этому добыть немало денег путем одурачивания этих людей.

Короче говоря, вы можете стать мошенником.

* * *

Девушка-негритянка очень волновалась. Волновалась она потому, что находилась сейчас в полицейском участке и разговаривала там с двумя детективами. Один из этих детективов, правда, тоже был негром; но это нисколько не отражалось на её самочувствии. Оба детектива слушали её с сочувствующим выражением на лицах, но было совершенно понятно, что в их представлении она выглядит полнейшей дурой. Осознание этого факта и было, в основном, причиной её волнения.

В городе она успела уже прожить около двух лет. Прибыла она сюда из Северной Каролины, как ей казалось, уже давно, но она понимала, что выглядит по-прежнему, желторотым птенцом, да ещё и не избавившимся от Южного акцента. А ведь пробыла она здесь уже достаточно долго, уже давно считала себя космополиткой и настоящей горожанкой. Стоит только раз споткнуться и куда потом девается вся твоя гордость, думала она, сидя, раздавленная собственной глупостью. Нервозность её находила выход в постоянном пощипывании маленького черного кошелька, который она держала в руках.

Этим теплым апрельским днем сидела она в дежурной комнате 87-го полицейского участка.

За окнами только что прошел короткий весенний дождь и зелень Гровер-парка, раскинувшегося по другую сторону улицы, наполняла воздух ароматом чистоты и свежести, который каким-то образом пересекал улицу и проникал сквозь зарешеченные окна в дежурную комнату. Дежурная комната участка очень редко имела такой чистый воздух. В дежурной комнате размещаются шестнадцать детективов участка, и хотя они не находятся здесь одновременно, все-таки можно сказать, что их упорный труд проходит именно в этом, явно тесном для них помещении. Детективы при этом потеют в самом прямом смысле этого слова. Звучит это почти святотатственно, поскольку каждому известно, что потеть могут только живые люди. Однако даже признавая то, что некоторых детективов действительно трудно назвать людьми, будем великодушны и оставим хотя бы за частью из них право снитаться почти нормальными людьми. Поэтому-то запах свежести и чистоты, доносящийся сюда из парка, воспринимался ими с благодарностью и приносил некоторую радость, как и сам этот апрельский день, который, начавшись довольно уныло и мрачно, вдруг совершенно необъяснимо превратился в теплый и солнечный.

– Я чувствую себя ужасно глупо из-за всего этого, – сказала девушка.

– Так как, вы говорите, зовут вас, мисс? – спросил Клинг.

Клинг был детективом третьего класса. Он был высок, белокур и выглядел очень молодо, главным образом потому, что и в самом деле был ещё очень молод. Он был последним пополнением детективов, участка и иногда, задавая вопросы, попадал, что называется, пальцем в небо, но это было вполне простительно, так как он все ещё только постигал искусство ведения допроса. А иногда из-за этих своих вопросов он чувствовал себя довольно глупо. Именно поэтому Берт Клинг в известной степени лучше других понимал, что должна чувствовать эта молоденькая негритянка, которая сидела сейчас перед ним на стуле с прямой спинкой.

– Меня зовут Бетти, – сказала она. – Бетти Прескотт.

– И где вы живете, Бетти? – спросил Клинг.

– Понимаете ли, я работаю у одних людей в соседнем штате. Я у них домработница, понимаете? Я работаю у них уже шесть месяцев. Мистер и миссис Хейнес? – последнюю фразу она произнесла с вопрошающей интонацией и, приподняв брови, взглянула на Клинга, как бы ожидая того, что он должен знать, кто такие эти мистер и миссис Хейнес. Но Клинг не знал этого. – И я сейчас должна вернуться к ним, – сказала Бетти. – Четверг – это мой свободный день, понимаете? Четверг и каждое второе воскресенье. Обычно я приезжаю в город по четвергам. Мистер Хейнес отвозит меня на машине на станцию, а миссис Хейнес подбирает меня по пути, когда я возвращаюсь. Я уже должна была бы вернуться, но я решила, что мне нужно сообщить вам об этом. Я звонила миссис Хейнес, и она сказала, чтобы я обязательно заявила об этом. Понимаете?

– Понимаю, – сказал Клинг. – А здесь в городе вы снимаете где-нибудь квартиру?

– Я живу здесь с моей кузиной. С Айсабель Джонсон? – и опять она произнесла фамилию кузины с вопросительной интонацией. Но Клинг не знал и Айсабель Джонсон.

– Ну хорошо, так что же все-таки случилось, Бетти? – спросил Браун.

Вплоть до этого момента он хранил молчание, предоставив Клингу вести дело. Но Артур Браун был детективом второго класса и в работе своей проявлял явную склонность к нетерпению. Может быть, он был таким нетерпеливым из-за того, что фамилия его Браун (Коричневый) по непонятным причинам полностью совпадала с цветом его кожи. В прошлом он вытерпел по этому поводу немало подначек со стороны своих американских соотечественников и было время, когда он даже решил было сменить свою фамилию на Липшиц. И пусть себе радуются. Нетерпение его иногда мешало ему в избранной им профессии, но оно не представляло серьезной помехи, если учесть вторую присущую ему черту характера – необычайное упорство. Если уж Браун вцепился зубами в какое-то дело, то он не разожмет челюстей, пока орешек не окажется расколотым. Его нетерпеливость была особого свойства. Вот взять, например, Мейера Мейера, который тоже работает детективом в их же участке. Детектива по фамилии Мейер наградили также и именем Мейер. Так он на всю жизнь и остался Мейером Мейером. И если уж вам захотелось увидеть человека, который натерпелся сполна из-за своего имени, то Мейер Мейер как никто другой подходит для этой цели. Но в случае с Мейером годы насмешек привели к тому, что у него выработалась почти неестественная терпимость ко всему. Но тут, правда, не выдержала сама природа и с явным нетерпением и поспешностью принялась обрабатывать внешность Мейера, в результате чего он стал лысым, как бильярдный шар, хотя ему не было и сорока. Но вот так это получается: два разных человека, две разные фамилии, две крайности характера.