Владимир Дайнес - Жуков

• Название: Жуков
• Автор: Владимир Дайнес
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03339-9

Новая книга серии «Жизнь замечательных людей», посвященная выдающемуся русскому полководцу двадцатого столетия Г.К.Жукову, приурочена к знаменательному событию — 60-летию Победы в Великой Отечественной войне. Образ народного маршала, внесшего огромный вклад в защиту нашей Родины и разгром фашистской Германии, показан на фоне объективно воссозданных исторических событий, выдающихся свершений и горьких утрат в советскую эпоху. Драматизм и противоречивость этого времени воплотились и в судьбе, и в характере героя книги.

Автор книги, военный историк Владимир Дайнес, использует уникальные архивные материалы, многие из которых публикуются впервые.

---

Из документов этого периода хорошо видно, какую важную роль Жуков отводил комплектованию и подготовке разведподразделений, рассматривая разведчиков в качестве элиты воинской части.[44]

28 августа распоряжением штаба дивизии 39-й Бузулукский кавалерийский полк был выведен в полном составе на смотр. Гай на белоногом вороном коне поднялся на пригорок и внимательно следил за действиями полка. «Учение шло вначале по командам голосом, — вспоминал Жуков, — потом по командам шашкой (так называемое „немое учение“), затем по сигналам трубы. Перестроения, движения, захождения, повороты, остановки и равнения выполнялись более четко, чем я того ожидал. В заключение полк был развернут „в лаву“ (старый казачий прием атаки), и я направил центр боевого порядка на высоту, где стоял комдив. Сомкнув полк к центру и выровняв его, я подскакал к комдиву, чтобы отрапортовать об окончании показа».[45]

Гай, не дав Жукову даже начать рапорт, поблагодарил его и личный состав полка за проделанную работу. Затем в сопровождении командира полка осматривал лагерь, беседовал с кавалеристами, рассказывая боевые эпизоды из истории Гражданской войны.

Полк Жукова однажды посетил прославленный герой Гражданской войны В.К.Блюхер, которого еще при жизни многие называли «человек-легенда». Ознакомившись с организацией питания личного состава, обойдя все общежития и культурно-просветительные учреждения, он поинтересовался у командира полка, как обстоят дела с боевой подготовкой. Жуков ответил, что личный состав полка хорошо понимает свою задачу и всегда готов выполнить воинский долг. Блюхер похвалил его за такую готовность и приказал дать полку сигнал «тревоги». Через час полк был собран в районе расположения. Блюхер осмотрел вооружение и снаряжение всадников, общую боевую готовность. Особенно тщательно он проверил пулеметный эскадрон и сделал довольно серьезное замечание одному пулеметному расчету, у которого не была, как положено по тревоге, залита вода в пулемет и не имелось никакого ее запаса.

Еженедельно командир дивизии проводил военные игры на картах. На разборах этих игр Гай критиковал тех, кто мало работает над повышением своих знаний, и тепло отзывался о командирах, которые много занимаются самоподготовкой. Последнее в полной мере относилось и к командиру 39-го полка. «…В практических делах я тогда чувствовал себя сильнее, чем в вопросах теории, так как получил неплохую подготовку еще во время Первой мировой войны, — вспоминал Жуков. — Хорошо знал методику боевой подготовки и увлекался ею. В области же теории понимал, что отстаю от тех требований, которые сама жизнь предъявляет мне, как командиру полка. Размышляя, пришел к выводу: не теряя времени, надо упорно учиться. Ну а как же полк, которому надо уделять двенадцать часов в сутки, чтобы везде и всюду успеть? Выход был один: прибавить к общему рабочему распорядку дня еще три-четыре часа на самостоятельную учебу, а что касается сна, отдыха — ничего, отдохнем тогда, когда наберемся знаний».[46]

В сентябре 1923 года начались большие осенние маневры. Их участник A.Л.Кроник так рассказывал о действиях полка: «…Наш 39-й Бузулукский кавполк находился в авангарде главных сил. На подходе к Орше, вокруг которой занимали позиции основные силы „противника“, наш командир искусно и смело решил сложную боевую задачу. По плохим осенним дорогам полк совершил марш-бросок, за тридцать часов преодолел сто километров и неожиданно обрушился на фланг и тыл пехоты „противника“. Этой смелой атакой полк упредил в развертывании главные силы „противника“, создал предпосылки для успешного наступления на широком фронте, и командование срочно развило этот успех, бросив вслед за нами на прорыв всю 7-ю Самарскую дивизию». По итогам этого боя командующий войсками фронта М.Н.Тухачевский дал полку и его командиру Г.К.Жукову очень высокую оценку.

После завершения маневров местом постоянного расквартирования 7-й Самарской кавалерийской дивизии стал город Минск. В конце ноября закончилось размещение личного состава в казармах (до этого полк был расквартирован по частным домам) и возобновились регулярные плановые занятия. Тон в учебе, как всегда, задавал Жуков, который в декабре из врио командира полка стал его полноправным командиром. Предъявляя самые высокие требования ко всем бойцам и командирам, он постоянно подчеркивал значимость обучения и воспитания младшего комсостава. Об этом можно судить из развернутого приказа по полку от 18 марта 1924 года,[47] в котором вызывает интерес требование «ни в коем случае не допускать панибратства, пристрастия и заискивания дешевого авторитета, что является главным злом у слабо подготовленного комсостава и несознательно относящихся к своим высоким обязанностям командиров Красной Армии». Пожалуй, в этих словах выражено важнейшее кредо Жукова и как военачальника, и как человека.

Ему присущ жесткий спрос за нарушения воинской дисциплины. В одном из приказов говорится: «Из представленного мне следователем полка материала дознания видно, что красноармейцы 1-го эскадрона Жмурин и Самулевич производят ряд самовольных отлучек из казарм, ряд злостных неисполнений законно отданных приказаний, а посему на основании имеющегося на них следственного материала красноармейцев 1-го эскадрона Жмурина и Самулевича предаю суду Военного Трибунала кавчастей Запфронта за ряд самовольных отлучек и за злостные неисполнения законно отданных распоряжений».[48]

Иногда требовательность Жукова перерастала в необоснованную строгость, что вызывало недовольство у некоторых его подчиненных. В вышестоящие штабы шли жалобы, и с ними приходилось разбираться. Но попытки воздействовать на Жукова не приносили ощутимых результатов. Пройдут годы, и он признает: «Оглядываясь назад, думаю, что иногда я действительно был излишне требователен и не всегда был сдержан и терпим к поступкам подчиненных. Меня выводила из равновесия та или иная недобросовестность в работе, в поведении военнослужащего. Некоторые этого не понимали, а я, в свою очередь, видимо, недостаточно был снисходителен к человеческим слабостям. Конечно, сейчас эти ошибки стали виднее, жизненный опыт многому учит. Однако и теперь считаю, что никому не дано права наслаждаться жизнью за счет труда другого…»[49]

И все-таки надо признать, что не отрицает и сам Жуков, становление вверенного ему полка проходило трудно и не всегда удавалось добиться желаемого. В отчете, представленном в штаб дивизии 17 апреля 1924 года, наглядно нарисована картина того, как проходило обучение личного состава в зимнем периоде.[50] На качество подготовки негативное влияние оказывал некомплект личного состава, основными причинами которого были «убытие красноармейцев в отпуска по болезни согласно постановлениям врачебных комиссий… дезертирство красноармейцев Волынской губернии в начале зимнего периода обучения и убытия по разным причинам». Занятия велись нерегулярно. Отмечается чрезмерная занятость комсостава «повседневной, ежечасной работой в эскадронах… в связи с неблагоприятным расквартированием полка и расположением конюшен в начале зимнего периода», тяжелые погодные условия — глубокие снега.

Недостатки в боевой подготовке, о которых говорится в отчете Жукова, были характерны не только для 7-й Самарской кавалерийской дивизии, но и для Красной Армии в целом. В отчете Народного комиссариата по военным и морским делам за 1923–1924 годы отмечалось: «Большой некомплект младшего и среднего комсостава, неудовлетворительная общая его подготовка, текучесть не позволяли должным образом развернуть и поставить занятия. Ввиду отсутствия кадра военнослужащих новобранцы привлекались к несению нарядов, что отражалось на их подготовке. Полностью были укомплектованы только спецкоманды и школы младшего комсостава из-за некомплекта в частях, особенно в пехоте. Разновременное прибытие пополнений повлекло за собой образование в частях разнородных по подготовке групп. Большой процент неграмотных и малограмотных отрывал красноармейцев от боевой подготовки для проведения общеобразовательной подготовки. На усвоение войсками программ обучения сказались также недостатки в оборудовании лагерей, учебных полей, полигонов, приборов и пособий».[51]

И все же даже в таких условиях Г.К.Жуков, надо отдать ему должное, сумел наладить планомерную учебу и укрепить дисциплину. В итоге по результатам смотра частей 2-й бригады, проведенного 24 июля 1924 года командованием дивизии, командиру бригады Селицкому, командиру 39-го кавалерийского полка Жукову и военкому этого полка Янину были объявлены благодарности.

В Минске получили развитие непростые романы Георгия Константиновича с Александрой Зуйковой и Марией Волоховой. Пытаться разобраться в них — дело неблагодарное, да и не совсем благородное. Поэтому сошлемся на людей, связанных с Жуковым родственными отношениями. «Мама стала за отцом всюду ездить, — вспоминала старшая дочь Александры Диевны Эра. — Часами тряслась в разваленных бричках, тачанках, жила в нетопленых избах. Перешивала себе гимнастерки на юбки, красноармейские бязевые сорочки — на белье, плела из веревок „босоножки“… Из-за этих кочевок она и потеряла первого своего ребенка, как говорили — мальчика. Больше ей рожать не советовали — хрупкое здоровье». Младшая дочь Зуйковой Элла утверждает, что в первый раз ее мать с Жуковым «расписались в 22-м году. Но, видимо, за годы бесконечных переездов документы потерялись, и вторично отец с мамой зарегистрировались уже в 53-м году в московском загсе».