Оливия Уэдсли - Честная игра

• Название: Честная игра
• Автор: Оливия Уэдсли
• Издательство: Терра
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-85255-321-2

Оливия Уэдсли — известная английская романистка, культивировавшая жанр любовного романа. Творчество ее, рассчитанное на массового читателя, насыщено мелодраматизмом, отличается глубиной проникновения в женскую психологию.

Филиппа Кардон выходит замуж за лорда Вильмота, который старше нее на 27 лет. Тедди Мастерс понимает, что любит Филиппу и старается забыть свою любовь.

---

И, прежде чем увести ее, став за спиной Мегги-Анны, он пропел: «Я приму ее обратно, если она захочет вернуться!..»

И не было воспоминания о нем, которое не было бы веселым и счастливым.

«О Тедди, Тедди, — с грустью думал Майлс, — какой жестокий каприз судьбы заставил тебя принести в жертву свою юность?.. И такую бессмысленную жертву…»

Когда он вышел из автомобиля, он бросил взгляд на окно Мегги-Анны… Окно было освещено; значит, старушка еще не спала.

Он на цыпочках поднялся по лестнице, и сиделка встретила его на площадке:

— Наконец-то вы пришли, капитан Мастерс! Миссис Кэн так ждала вашего возвращения.

Майлс вошел в маленькую квадратную комнату. С тех пор как он мог вспомнить что-нибудь, он помнил красную с черным жестяную коробку, которая всегда стояла на маленьком столике у кровати Мегги-Анны, где бы они ни находились. В ней неизменно было разное печенье; она особенно любила печенье, осыпанное кофе с сахаром, а Тедди любил легкое печенье.

Мегги-Анна лежала, обложенная подушками; тут же на кровати лежала ее Библия.

— Сиделка мне читала, — сказала она Майлсу, — она очень милая и добрая, но никто из них не умеет приготовить крепкий чай.

— Может быть, ты сейчас выпьешь чаю? — спросил Майлс.

— Я не говорю, что я бы не выпила, мой дорогой!

Майлс ловко взялся за приготовление чая; по указанию Мегги-Анны он дал ему настояться, положил много сахару и подал ей душистый, почти черный чай.

— Вот теперь вкусно, — похвалила Мегги-Анна. — Тедди тоже любил выпить чашку чаю как можно крепче! И когда он приходил поздно домой, он, бывало, заходил ко мне в комнату, чтобы выпить чаю, который я для него готовила, и говорил: «Немного того, что вам нравится, доставляет вам большое удовольствие».

— Я встретил сегодня Сирила Маунтли, — сказал ей Майлс, думая этим отвлечь ее мысли.

— А сказал ли ты ему, что я рассказала тебе о его доброте? — сказала Мегги-Анна.

— Мы об этом не говорили.

Майлс сидел у ее кровати, держа ее руку в своей. Больная задремала. Он с нежностью смотрел на нее; ее лицо под оборками старомодного чепца, который завязывался на подбородке, казалось совсем исхудавшим, почти прозрачным; ее измученный вид надрывал его сердце.

«Я должен был бы приехать раньше», — тоскливо сказал он себе.

Он был далеко от своего дома, в глубине страны, когда он впервые случайно узнал о смерти Тедди. Потом у него самого была тяжелая лихорадка, а когда он добрался до Кении, заболел Вильсон и едва не умер. Его корреспонденция посылалась ему вслед, но где-то застряла в пути, и он не получил ни писем, которые объясняли все, ни телеграмму отца из Индии, ни писем из дому в течение долгих семи месяцев. Как только он получил свою запоздавшую корреспонденцию, он отправился с первым же пароходом в Европу.

Завтра он должен увидеть Вильмота и эту самую Ланчестер… Нет, сначала Ланчестер.

Это было омерзительное, противное дело, но оно должно было быть сделано…

Мегги-Анна слегка застонала; он наклонился над ней и приподнял ее выше на подушки. И когда он сделал это, какая-то ленточка выглянула из-под подушки, и что-то блестящее сверкнуло и скользнуло ему прямо в руки.

Это была военная медаль Тедди.

ГЛАВА VIII

Ревность всегда рождается с любовью,

Но не всегда умирает вместе с нею.

Ларошфуко

Леонора вертела в руках визитную карточку Майлса. Это имя вызывало в ней какое-то странное, неприятное содрогание; ей казалось, что все, связанное с той историей, кончено, и она прилагала все усилия, чтобы вычеркнуть ее из своей памяти, — усилие, которое в значительной степени поддерживалось ее необычайно оживленным флиртом с атташе австрийского посольства.

Все же она полагала, что должна принять его.

— Просите капитана Мастерса, — сказала она молодому лакею и подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя.

С легким вздохом удовольствия она улыбнулась своему отражению; тень улыбки еще оставалась в ее глазах, когда она повернулась приветствовать Майлса.

Он подождал, пока дверь закроется, и сказал:

— Миссис Ланчестер?

У него была неприятная наружность; в нем не было и следа очарования Тедди — совершенно другой человек!

Леонора встала, машинально пробормотав в ответ какую-то трафаретную фразу учтивости. Майлс резко сказал:

— Садитесь, пожалуйста.

Она бросила на него острый взгляд своих больших, прекрасных глаз и решила, что он очень невоспитан.

— Я пришел, — продолжал уверенно Майлс, — чтобы сказать вам правду, и вынудить вас, заставить вас говорить мне правду.

Леонора побледнела под своими румянами.

— Я не имею понятия, о чем вы говорите, — сказала она немного резко.

— Вы скоро узнаете, — возразил он мрачно, вынул из кармана два письма, взглянул на одно из них, а другое положил обратно, постукивая худым коричневым пальцем по письму, которое он держал.

— Это, — сказал он сурово, — последнее письмо моего брата ко мне. Оно было написано в день его смерти.

Он остановился и, не спуская глаз с лица Леоноры, добавил:

— В этом письме он утверждает, что вы получили письмо от вашего мужа, где он угрожает вам разводом, и что он, Тедди, уговорился с вами уехать вместе в Кению. У Тедди, пожалуй, и было много недостатков, но никогда он не был лгуном и никогда в жизни не сделал подлости. Сегодня утром я прочел официальный отчет о судебном процессе. Я заметил, что на суде вы после присяги утверждали в своем показании, что были уверены в преступной любви моего брата к леди Вильмот. Я явился сюда, чтобы назвать вас лгуньей и доказать это.

Он остановился, почти потеряв голос. Она поднялась, подошла к нему с гордым видом и взглянула ему прямо в лицо.

— Как вы смеете? — воскликнула она вызывающе. — Если бы мой муж был здесь, он бы…

— Я постараюсь увидеться с вашим мужем, — сказал Майлс, наблюдая, как страх показался в ее глазах. — Если, — он сделал паузу, не сводя с Леоноры беспощадного взора, — если вы не скажете мне правду, я ее все равно добьюсь. Я хочу снять пятно с имени моего брата в связи с разводом Вильмотов. Ну а теперь говорите. В ту ночь Тедди направлялся в вашу комнату? Отвечайте!

И неожиданно он схватил кисть ее руки и сжал ее, как в железных тисках.

— Отвечайте мне, или, клянусь Богом, я заставлю вас говорить.

— Да, — прошептала Леонора.

Он освободил ее руку, пробормотав при этом что-то невнятное.

— А когда он был в комнате леди Вильмот, вы следили за ним. Ведь вы же признаете, что видели его входящим туда, а женщины вашего типа еще никогда не брезговали подслушиванием. Вы подсматривали за ним, пока он был там… Что там происходило?

Леонора злобно смотрела на него; она хотела было не отвечать, но заметила капельку крови на нижней губе Майлса, и это испугало и покорило ее.

Его голос звучал свирепо, угрожающе:

— Либо вы скажете мне всю правду, либо мы вместе с вами встретимся с вашим мужем.

Она начала говорить медленно, запинаясь:

— Я… он… он стал на колени перед Филиппой, она плакала… и это все… Неожиданно появился Вильмот, и я убежала.

Майлс отошел от нее. Его лицо подергивалось. Он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но, ничего не сказав, повернулся и вышел из комнаты.

Леонора услышала, как хлопнула дверь: он ушел, слава Богу. И он не увидится с Диком… Он не такой, он этого не сделает; она уже совершенно не испытывала страха.

Она достала пуховку и слегка провела ею по липу; затем подошла к телефону и позвонила Акселю Шецу.

В телефоне послышался его вкрадчивый, с иностранным акцентом голос:

— Алло!

— Аксель, это я!

И между ними начался разговор, полный игривого смеха. В его голосе чувствовалась теплота.

Леонора, наконец, повесила трубку.

Она думала о том, что англичане не умеют легко флиртовать, а иностранцы — просто прелесть!

И если бы Дик в самом деле поехал в Боливию, она бы прекрасно провела время.

Майлсу сказали, что лорда Вильмота нет в городе, и на вопрос, где он, сообщили, что он уехал в Фонтелон.

Майлс возвратился домой и сел возле Мегги-Анны, которая стала еще слабее, но была в полном сознании; она очень обрадовалась, увидев его, и все время держала его руку, пока не уснула.

Он спросил у сиделки, не опасно ли ему оставить ее до позднего вечера; та ответила, что, по ее мнению, это можно.

Он поцеловал руку Мегги-Анны и тихо вышел, вызвал по телефону автомобиль и поехал в Фонтелон.

Когда машина свернула на длинную аллею, Майлс почувствовал запах горящих листьев, и ему почудилось, что в этом едком аромате заключается настоящий дух английского осеннего вечера. Он наклонился вперед, чтобы разглядеть едва еще видневшийся дом, и ему пришла мысль, что Тедди видел его таким же, подъезжая к нему в тот зимний вечер, почти год тому назад. Мысль, что Тедди мертв, казалась совершенно невероятной.