Элизабет Эштон - Парижское приключение

• Название: Парижское приключение
• Автор: Элизабет Эштон
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7435-0118-1

Юная Рене Торнтон не собиралась влюбляться. Да и зачем ей это, если рядом с ней жених — добрый и надёжный Барри Холмс? Но Рене — фотомодель, а предложение поработать в Париже у известного кутюрье очень заманчиво. Несмотря на протесты Барри и собственные сомнения, девушка едет в столицу мировой моды. И страсть к красавцу модельеру захватывает её с головой, хотя рассудок предупреждает, что влюбляться в такого мужчину очень опасно.

---

Но очень скоро ее мысли были уже далеко. Пройдет совсем немного времени, и начнется осень с заморозками и багряно-золотыми деревьями. Как и деревья, она пережила свою весну, свой расцвет, но в отличие от них следующей весной ее уже не ждет второе рождение.

«Может быть, я приеду сюда, когда состарюсь, — думала она, — чтобы вспомнить, что такое быть молодой и любить, живя в этом чудесном городе, но вспомню об этом уже без боли».

Tout change, tout passe — все течет, все изменяется. Она подумала: интересно, сколько времени ей потребуется для того, чтобы забыть Леона. Год? Два? Десять лет? Перед ней простиралось унылое будущее, которое никогда не озарит любовь.

Сгущались летние сумерки, и когда Рени покинула кафе, в городе зажглись огни. Она пешком прошла по длинной авеню до площади Согласия. Некоторое время она стояла посреди оживленной площади, оборачиваясь то на север, то па юг, пытаясь навсегда запечатлеть в памяти этот вид. Ее взгляд задержался на обелиске. Ему столько лет! Он был свидетелем бесчисленных мелких трагедий, потерь и разочарований, и таких крупных, как войны и смерть. Вздохнув, она направилась к метро. Пора возвращаться в пансион. Ее парижское приключение закончилось.

ГЛАВА 7

Отель «Пилат» разместился в старинном перестроенном здании, которое возвышалось над рекой Реус в том месте, где она брала свое начало из озера Четырех Кантонов и дальше текла к Рейну, в своем стремлении от гор к морю. Это был изысканный дорогой отель. Белый фронтон здания украшали красивые фрески, изображавшие пасторальные сцены. Окна, смотревшие на озеро, дополнялись маленькими балкончиками из кованого железа, которые были даже в спальных комнатах. Пышным разноцветьем лета встречал Люцерн приезжающих. На темно-изумрудной глади озера переливались багряные отсветы, чистые улицы сияли белизной домов с одинаковыми красными крышами. Повсюду были цветы — розы, герани, петуньи, но встречались и более экзотические. За озером поднимались горы, их далекие вершины были окутаны дымкой тумана. Рядом тоже были горы — устремленный в небо конус Риджи и гора Пилат, давшая название их отелю. Среди ее скалистых вершин было зловещее озеро, в котором, как гласила легенда, утопился Понтий Пилат, в честь которого гора и получила это имя.

Рени сидела в своей спальне у открытой балконной двери и читала письма из дома. Это была ее первая корреспонденция после отъезда из Франции. Приехав сюда сегодня днем, она обнаружила, что ее уже ждут письма. Она быстро пробежала их глазами и отложила для более тщательного прочтения, зная, что перед обедом она сможет часок побыть одна.

Почти целую неделю она ездила по разным местам. Вместе с Синклерами они исследовали побережье Лимана, ненадолго останавливались в Лозанне, а затем, перевалив через горы и полюбовавшись озером Тун и Озерным краем, они наконец осели в Люцерне. Рени была переполнена впечатлениями, в ее памяти всплывали снежные вершины гор, лазурные озера, низкие шале, бурлящие водопады и урочища Альп. Она была рада этой передышке, которая давала ей возможность разобраться в своих впечатлениях. Хотя ее мечты, как и мечты Синклеров, прежде казавшиеся им совсем несбыточными, теперь осуществились, в этом земном раю Рени бродила как потерянная, — окружающая красота ошеломила ее, но не смягчила боль потери, которую она до сих пор ощущала.

Письма, лежавшие у нее на коленях, вернули ее на грешную землю; но после письма матери, в котором та сообщала местные сплетни, ей показалось, что Вудлей находится на другом конце света. Миссис Сван выражала надежду, что Рени хорошо проводит отпуск, но сетовала, что дочь не написала подробнее о том, как прошел показ коллекции; она очень обрадовалась, когда узнала, что Рени погостит и дома, пока салон будет закрыт. Рени вздохнула и сунула письмо обратно в конверт. Мать расстроится, когда Рени скажет ей, что контракт не будет продлен, но она никогда не узнает о том, что произошло между ней и Леоном. Второе письмо было от Крис с длинным отчетом о ее жизни в Лондоне, которая, судя по всему, представляла собой сумасшедшую круговерть вечеринок и танцев; о своей работе Крис едва упомянула. Как обычно, самые важные новости Крис сообщила в конце, а их оказалось целых три:

P. S. Я поняла, что Трог единственный и неповторимый. Ты была права!

P. P. S. Любовь чудесна, и Трог тоже.

P. P. P. S. Трог говорит, что с нетерпением ждет, когда станет твоим зятем. Ты произвела на него неизгладимое впечатление, но не заставляй меня ревновать!

Рени, прочитав эти слова, рассмеялась, — впервые с тех пор, как она побывала на Рю де Жарден, она испытала неподдельное веселье. Ей понравился Чарлз, и она считала, что ее сестра будет счастлива с ним. Она впервые всерьез задумалась о будущем. Теперь оно уже не казалось ей таким туманным. Можно надеяться, что скоро у сестры будет свадьба, сама она вновь будет работать с Авой, может быть будут и другие зарубежные контракты. И хотя она больше не будет работать манекенщицей, но ей не нужно бросать свою работу. Вдобавок ко всему, Синклеры приглашали ее побывать у них в Канаде, и может быть, если удастся скопить денег, то она съездит туда.

«Европа — это замечательно, — говорил ей мистер Синклер, — но она такая маленькая. А что касается этой страны, то если ее засунуть в какой-нибудь уголок моей родины, то ее можно и не заметить. А если уж говорить о горах, то их в Новом Свете предостаточно — от Аляски до мыса Горн, и самых разных форм и размеров, — только как-то так получилось, что они не так известны, как эти глыбы рафинада».

Может, ей даже удастся обосноваться там и начать новую жизнь в новой для нее стране, где ее не будут тревожить воспоминания прошлого.

Она размышляла над этой идеей, когда рядом с кроватью зазвонил телефон и прервал ее грезы. Портье сказал, что господин… — она не смогла разобрать имени — в Люцерне говорили по-немецки, — просит ее спуститься вниз. У Рени пересохло во рту от предчувствия, сердце бешено заколотилось, ей стало и радостно и страшно.

— Как его фамилия? Я не расслышала, — сказала Рени. — Откуда он?

Но тут в комнату хлынула оглушительная музыка, которую извергал проходящий мимо пароходик, и она опять не расслышала слов портье, а когда, наконец смогла разобрать что-то, то он уже продолжал:

— …проделал долгий путь. Он звонил утром, но вы еще не приехали. Он спрашивал, не могли бы вы поторопиться, мадам.

— Да, — сказала Рени. — Я иду.

Это мог быть только Леон. Ему каким-то образом удалось разузнать, где она находится. Может, Джанин все-таки оставила адрес, и он бросился сюда, чтобы сказать ей, что не может жить без нее. Она подошла к туалетному столику и машинально пригладила волосы и подправила макияж. Она слышала, как колотится ее сердце, и впервые после встречи с Антуанеттой ее глаза сияли. Она быстро миновала коридор, панельную лестничную площадку и побежала вниз, вся переполненная радостным ожиданием.

Мужчина, стоявший у приемной стойки в вестибюле, нетерпеливо постукивал пальцами по стойке. Это был не Леон Себастьен, а Барри Холмс.

Рени остановилась, как вкопанная. Радостное волнение слетело с ее лица, сердце успокоилось.

— Барри! — воскликнула она. — Какими судьбами ты здесь?

Барри загорел и выглядел прекрасно. Его ярко-голубые глаза надменно скользнули по фигуре Рени. Побледневшая, в своем простеньком белом платье, она замерла на фоне полированных деревянных стен вестибюля и напоминала призрак. Маленький анемон, назвала ее однажды Джанин. Она была обескуражена и сникла, как сникает увядший цветок.

— У меня отпуск, — объяснил Барри. — Твоя мать сказала мне, что ты едешь в Люцерн, и я подумал, почему бы мне не навестить тебя.

— Вот и чудесно! — протянув руки, она подалась к нему. Хотя это оказался и не Леон, но все-таки ей приятно было увидеть Барри: ведь это ее старый друг, и он приехал из дома. Он взял ее за руки и снисходительно улыбнулся.

— Ну вот видишь, ты, наконец, заставила меня поехать за границу. Дело в том, что твоя мама немного обеспокоена. Говорит, что ты толком ничего не рассказываешь ей в своих письмах.

— Просто нет времени писать длинные письма. Ау меня все хорошо, — поспешно добавила она. — Пойдем на террасу, поболтаем и выпьем чего-нибудь.

Она направилась через холл к широкой террасе, вмещавшей в себя несколько столиков со стульями. Барри последовал за ней. Он был одет в серые фланелевые спортивные брюки и куртку, и в нем сразу можно было узнать англичанина.

Они сели за стол. Снизу неслось тихое журчание реки, на другой стороне ее зажигались уличные огни, расцвечивая своим золотом синеву сумерек. Подошел официант и, включив на их столе лампу под красным абажуром, молча застыл в ожидании заказа.

— Ну что, возьмем «Перно»? — озорно сказала Рени.

— Упаси Бог! Он слишком приторный. Я бы выпил сидра или пива.