Эмилиян Станев - Иван Кондарев

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Иван Кондарев"
Описание и краткое содержание "Иван Кондарев" читать бесплатно онлайн.
Роман «Иван Кондарев» (книги 1–2, 1958-64, Димитровская премия 1965, рус. пер. 1967) — эпическое полотно о жизни и борьбе болгарского народа во время Сентябрьского антифашистского восстания 1923.
Он прочитал запоем множество книг, то лежа на животе на своей высокой железной кровати, то «наедине с природой». Читал, а в голове пылали мысли, он упивался своими страданиями и той сладостной печалью, которая подчас овладевает юными душами и не оставляет их всю жизнь.
В гимназии Кольо учился средне: ему не везло с математикой, которую он презирал, считая, что она ограничивает свободу мысли, но гуманитарные науки давались ему легко, без усилий. В гимназию он ходил без учебников, с какой-нибудь зачитанной до дыр книжкой в кармане, ненавидел всякую форменную одежду и всякие «трафареты», а на своей измятой фуражке носил такую кокарду, какой не найти ни в одной гимназии. На уроках он скучал, а в свободное время играл на скрипке, рисовал или же пытался писать. Во время каникул он объявлял себя свободным гражданином и не признавал никакой гимназической дисциплины.
Неразрешимые проблемы, которые грозили свести его с ума, возникали перед ним не только потому, что «во всей природе нет никакой справедливости, а есть лишь жестокая борьба за существование плюс красота — самое страшное и подлое сочетание, похожее на насмешку над человеком», не только из-за «безумной бессмысленной жизни», но и потому, что ему, Кольо Рачикову, в силу неведомых превратностей и капризов судьбы суждено было жить в дурацком городке, среди убогих людишек, копошащихся, как раки в тазу. Более всего Кольо страдал от гнетущей домашней обстановки, от постоянных скандалов с отцом, стряпчим Тотьо Рачиковым, неисправимым консерватором и самодуром. Неразрешимым противоречием было и то, что, несмотря на свои семнадцать лет, ему приходилось жить не равноправным гражданином, а мальчишкой на иждивении отца, бессильным изменить установившийся порядок. Вдобавок ко всему безысходными были и муки любви, неотступно терзавшие его юную влюбчивую душу.
Перебранки со «стариком» — мать умерла шесть лет назад, — когда старый Рачиков осыпал сына отборной руганью, глубоко обижали юношу и отдаляли его от семьи. В его душу вселилось чувство одиночества, и буйным сорняком разрослось презрение к людям. Кольо черпал силы в книгах, в «равнодушной, но все же утешительной природе», в смутной неугасимой вере в нечто великое и непостижимое. Унизительно быть сыном отца, который под городским костюмом носит деревенский кушак, пишет крестьянам полуграмотные прошения и заявления в суд* который за всю жизнь вряд ли прочел хоть одну книгу, который ложится спать засветло с курами, а встает с петухами. Обидно воображать себя Фальком или поручиком Густлем, а укрываться лоскутным одеялом; мечтать о возвышенном, о сверхчеловеке, в то время когда тебя обзывают дубиной и негодяем лишь потому, что тебя влечет к возвышенному, потому что ты не веришь в их бестолкового бога и не собираешься зубрить законы, чтобы стать адвокатом. (Кстати, откуда взять денег на учение — тоже неизвестно.) Оскорбительно принадлежать по рождению к этим серым людям, которые и знать не хотят, кто ты такой. В конце концов, настоящему человеку не остается ничего другого, как презирать людей, бежать к природе и делиться с ней своими восторгами, а чтобы дать выход мятежному духу, ходить в клуб коммунистов, потому что там можно чувствовать себя свободным и равноправным. «Хотя у них и не в почете вечные вопросы и они все время болтают о каком-то равенстве, глупом и противном природе человека, хотя они похожи на сектантов и склоняют голову перед авторитетами, все же они борются против существующего строя, против порабощения личности и против мещанской житейской мудрости». Кольо Рачиков был ярым индивидуалистом, он считал себя свободным от всяких пут и склонялся поэтому к анархистам, но и они не удовлетворяли его полностью из-за их «наивности, террора и легкомыслия». Кольо не верил в насилие; душой он был поэт, разумом — скептик, считал все учения о преобразовании общества «стадными идеями», философию — «базаром, на котором каждый лотошник хвалит свой товар, но никто не может предложить ключей от счастья», а себя величал «непредубежденным я, которое с тоской в душе бродит по этому базару». «Оставь меня в покое, — я постигаю мир, а потому и не думаю о профессии, — говорил он отцу. — Не то важно, кем я буду, а как буду жить. Ты понял?»
Дом разделился на два враждующих лагеря: отец с дочкой против сына. Столкнулись два рода — род матери и род отца. Оба лагеря заняли позиции в старинном, добротном рубленом доме. Кольо — в комнате, где некогда скончалась его мать, а отец с дочерью — в комнате напротив. В те вечера, когда Кольо не приходил вовремя, отец с дочерью съедали скудный ужин до последней крошки и Кольо ложился спать голодным. Вечно недоедающий, он однажды написал под самодельным ковриком у себя над постелью: «Человек есть непрерывно самопознающееся бытие» — и был горд и уверен, что изрек истину о человеке. Старшая сестра его, Яна, не успевала замазывать подобные афоризмы, написанные карандашом на стенах в минуты ночных размышлений, когда юноша пытался разобраться в окружающем мире. За такими триумфами духа, переживаемыми в полном одиночестве, обычно следовали ежедневные скандалы и склоки из-за пустяков. Старый Рачиков не терял надежды вогнать сына в колею, и соседи со злорадством прислушивались к несмолкаемым ссорам в доме.
Был воскресный, базарный день. Тотьо Рачиков вернулся к обеду немного позже обычного, проводив из конторый последнего просителя. После обеда он решил погреть ноги на солнце и выкупать поросенка. Яна, закончившая школу рукоделия, уселась плести брюссельские кружева. Из ее комнаты доносился слабый перестук деревянных коклюшек. Кольо беспокойно прохаживался по гостиной, подходил к окну и глядел во двор, отделенный от сада подгнившим забором. В огороде на грядках зеленели помидоры и вилась на жердях фасоль, а во дворе перед домом, сев верхом на стул спинкой вперед и покрыв седую голову носовым платком, Тотьо Рачиков грелся на солнце. Возле него на земле стояли два пустых котелка и блестящий медный таз. По двору с хрюканьем бегал только что выкупанный поросенок, на заборе висели пиджак и галстук, а под ними валялся кусок серого самодельного мыла и деревянный гребень.
Старый Рачиков следил за поросенком и время от времени покрикивал на него. Петух успокаивал всполошившихся кур, а под навесом, где лежали дрова, Фриц, пятимесячный щенок пойнтер, которого Кольо подобрал на улице, тявкал на свинью.
«Как он может торчать столько времени на солнце! — злился Кольо, отворачиваясь от этого жалкого зрелища. — Созерцает поросенка и воображает, что скотина лучше растет на солнце, словно это помидоры, которые он, слава богу, не заставил меня поливать, потому что вчера шел дождь. А когда возьмется за поливку, так расходится, будто не помидоры, а его самого поливают прохладной водичкой. И все время насвистывает. До чего смешон этот человек!»
Беда была в том, что старый Рачиков, нарушив свой обычай — дремать после обеда за газетой «Мир», пока не свалятся очки с носа, лишил Кольо возможности вытянуть у него из жилетки пять левов на сигареты. Попросить он не решался, так как отец обычно каждый выдаваемый грош сопровождал унизительными замечаниями, и поэтому Кольо предпочитал самое позорное — воровство. Выйти же из дому без сигарет, особенно в такой день, когда она наконец-то, вняв мольбам, придет на свидание, было невозможно. Черновик письма шелестел у него под рукой в кармане, и Кольо был убежден, что его послание произвело сильное впечатление. Шел третий час, ждать больше было нельзя, и Кольо решил хотя бы ценой унижений раздобыть эти пять левов.
— Слушай, Яна, — сказал он, входя к сестре. — Попроси, пожалуйста, пять левов у старика. Я не смею: ты сама знаешь, что мне он не даст, а сегодня воскресенье и я должен прогуляться.
Сестра склонилась над кружевом. Руки ее проворно перекидывали свисавшие бахромой коклюшки и переставляли булавки. Солнечные лучи, льющиеся в открытое окно, освещали ее пышные черные волосы.
— Иди сам проси! Это не мое дело, — сказала она.
— Почему? Разве тебе приятно видеть мое унижение? Странные люди! Неужели вы не понимаете, что создаете в моей психике комплекс неполноценности? Сходи, прошу тебя. Тебе он никогда не отказывает.
— Он сразу догадается, что это для тебя, — ответила она, не отрывая глаз от работы.
Все уговоры оказались напрасными. Яна не поддавалась, а время шло. Кольо захлопнул дверь, нахлобучил фуражку и решительно двинулся во двор.
По опыту он знал, что есть только два способа выудить деньги у отца: лебезить и увиваться, то есть «подличать», или же идти напролом и настаивать на своем до тех пор, пока отец не бросит деньги ему под ноги, лишь бы отвязался. Второй способ был менее позорным, и поэтому Кольо остановился на нем. Отец ворчал, упирался, бранился, но наконец-таки расщедрился на пять левов, может быть потому только, что ему хотелось вдоволь полюбоваться свиньей, а не ругаться с сыном.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Иван Кондарев"
Книги похожие на "Иван Кондарев" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Эмилиян Станев - Иван Кондарев"
Отзывы читателей о книге "Иван Кондарев", комментарии и мнения людей о произведении.