Элен Кэнди - Карточный домик

• Название: Карточный домик
• Автор: Элен Кэнди
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7024-2560-3

Как часто женщины, отдавая свою любовь недостойному, безвозвратно теряют себя! Не обошлось без потерь и в жизни Бритни Пэм. Уйти от мира, скрыться от людей, от жизненных реалий — вот поначалу единственное ее желание.

Много времени прошло, прежде чем злость на судьбу, обида, недоумение оставили ее, и она вновь возродилась, обрела веру в любовь и встретила человека, который стал ей самым дорогим и близким из всех людей на земле...

---

— Сегодня днем тридцать пять градусов по Цельсию, вот здорово! Обожаю жару! — По радию звучал голос диджея Макса Сушите весла.

Да, у него такой интересный псевдоним. Диджей Макс, скорее всего, выбрал себе прозвище из газеты, которую читал на досуге. Допустим, в той газете была статья: Сушите весла. Сборная Америки по гребле не вышла в полуфинал.

Сушите весла, сушите весла, а мне нравится, подумал, наверное, тогда Макс и решил взять это прозвище.

Конечно, Бритни и знать не знала, читает ли Макс газеты или предпочитает что-нибудь посерьезней — Ницше, например, — но эта картина ясно всплыла в ее воображении.

Бритни не любила Макса Сушите весла за его неизбывный оптимизм. Только вчера он поведал слушателям, что просто обожает прохладную погоду, а сегодня воспевает жару! А полгода назад в февральскую вьюгу Макс Сушите весла сообщил, что жить не может без зимы. Определись, парнишка!

Все враки! Поднять настроение окружающим, переступив через себя, невозможно. Напоминает некоего шута со сломанной ногой, пытающегося сквозь слезы рассмешить надменного короля.

Бритни это не нравилось, потому что она была абсолютно другой. Она жила по другим законам и принципам. Например, пока мне хорошо, и всем окружающим будет хорошо. Но не дай бог, у меня испортится настроение, тогда все вокруг будут рыдать!

Она любила только тех людей, которые хорошо к ней относились, которые никогда не причинили ей боли или неприятности, даже самой крошечной. Но если это случалось, если кто-то доставлял Бритни Пэм неудобство, то держитесь — вы враг на всю жизнь и вам не вымолить у нее прощения.

Кто ты, Бритни Пэм? Ты умна, как Эйнштейн, красива, как Мэрилин Монро, и талантлива, как Майкл Джексон или Джон Леннон? Ни то, ни другое, ни третье. Ты обычная секретарша, мисс Пэм. Держишься на работе, пока спишь с боссом. И все. У тебя нет ни прошлого, ни настоящего, да и будущее не обещает тебе золотых гор. И ты, кстати, не беспокоишься об этом. Так позволь узнать, имеешь ли ты право подобным образом относиться к людям? Нет. Тогда заткнись и помалкивай в тряпочку.

Так Бритни Пэм с помощью внутреннего голоса пробуждала свою совесть. Она пробовала поговорить с собой и сейчас, но этот чертов Макс Сушите весла не давал сосредоточиться и высверливал мозг изнутри.

— Остановитесь здесь. Я прогуляюсь до больницы, — попросила Бритни, подала таксисту деньги и вышла из машины.

Когда теплый ветер дул навстречу, легкое летнее платье Бритни прилегало к телу и демонстрировало ее соблазнительные формы. Ей нравилось, как смотрят на нее мужчины — с восхищением, и не меньше нравилось, как смотрят женщины — с завистью и ревностью. Она просто обожала вызывать у людей эмоции. Она ими жила. На работе Бритни расхваливала своего вымышленного мужа, показывая фотографию сексапильного спортсмена из немецкого каталога тридцатилетней давности. Никто бы не догадался, что это модель. Потому как никому бы и в голову не пришло искать каталог немецкой фирмы мужского белья тридцатилетней давности.

Ха, Бритни становилось смешно, когда она представляла, что красавчик на фото в ее портмоне давно ходит с тростью и по мужской части недееспособен. А может, он уже давно умер: попал в авиакатастрофу или заболел какой-нибудь страшной и очень редкой болезнью — бешенством от укуса обезьяны, например. Хотя откуда в Германии бешеные обезьяны? Бритни было все равно. Она просто хотела казаться любимой и любящей молодой счастливой женщиной, хотя в последнем не было необходимости, потому что после каждой ночи, проведенной с Джимом, Бритни просто светилась и порхала.

Вот и больница. Большое четырехэтажное строение слепило белизной фасада в свете утреннего июльского солнца. Больница Святого Петра считалась самой престижной не только в Сиене, но и во всем штате Южная Дакота. Здесь лечили от всех болезней — и от простуды, и от сердечно-сосудистых заболеваний, и от прогрессирующей опухоли.

Самые лучшие врачи, тщательный уход, просторные палаты со всеми удобствами. Если лечиться, то только в больнице Святого Петра!

Бритни остановилась у железных ворот и окинула взором владения больницы. Перед ней расстилалась широкая асфальтированная дорога, которая через двести метров делилась пополам, как бы заключая здание больницы в объятия. По обе стороны дороги стояли лавочки с деревянными сиденьями, покрытыми темным лаком. У каждой скамейки было по две клумбы с яркими однолетними цветами.

У главного корпуса работал фонтан, вода в котором под июльским солнцем переливалась всеми цветами радуги. Казалось, что любой отчаявшийся пациент, увидев этот фонтан, поверит, что жизнь прекрасна, что он способен победить свою болезнь.

Бритни шагнула на асфальтированную дорогу и направилась к главному корпусу, чтобы узнать, в каком отделении и палате находится Мила Лагадан.

Зайдя в прохладное помещение, она немного растерялась. В холле было много народу. Врачи в голубых халатах с желтыми папками под мышкой бегали туда-сюда. Пациенты неспешно прогуливались по коридорам больницы: одни в гипсе, другие в марлевых повязках, третьи в инвалидных колясках.

И тоска… повеяло какой-то тоской. Сердце у Бритни сжалось, и ей стало дурно. Ее затошнило от суеты и спокойствия одновременно, от запаха медицинского спирта и аромата цветов, от жалости к самой себе и от саднящего душу стыда за то, что она все-таки решила ворваться в жизнь Милы Лагадан и проверить, действительно ли ей так плохо.

Кое-как она добралась до кожаного кресла, стоявшего напротив справочной, и села.

Закрыв лицо ладонями, она представила себя на месте Милы.

Что за черт? Зачем я это делаю? Да какая разница, как я поступаю! Мне просто нужно знать, мне просто нужно видеть, как Джим к ней относится. Вдруг он лжет мне? — пыталась поговорить со своим внутренним голосом Бритни. Но он молчал, молчал так же, как и ее совесть.

Она выпрямилась, сделала глубокий вдох и встала с кресла. Только она хотела спросить, в какой палате лежит Мила Лагадан, как услышала за спиной разговор и замерла на месте.

— Доктор Манрес, миссис Лагадан положили в «4 G». Кстати, к ней пришел муж, — обратилась медсестра к мужчине в голубом халате.

— Хорошо, я скоро буду, — ответил он и подошел к справочной, бросив на Бритни заинтересованный взгляд. — Вам помочь? — спросил он у нее.

— Нет, спасибо! — отказалась Бритни и улыбнулась.

— Вы уже знаете, в какой палате ваш родственник?

— Уже знаю, — ответила она, продолжая сиять довольной улыбкой. — До свидания, — бросила она на прощание. Почему-то Бритни была уверена, что больше никогда в жизни не увидит этого дотошного испанца, и направилась к корпусу «G».

— Не забудьте взять накидку на проходной! — крикнул ей доктор Манрес и убрал руки в карманы халата. — Странные глаза у этой женщины, — шепнул он регистраторше из справочной.

— А что странного? — удивилась та и поднялась над стойкой, заваленной бумагами.

— Не знаю, растерянные такие. Чувство безысходности, страх…

— Может, родственник тяжело болен, — предположила регистраторша.

— Все возможно. — Врач отвел от быстро удалявшейся Бритни взгляд. — Дай-ка мне лучше историю болезни Милы Лагадан!

Глядя на свое отражение в зеркалах, которыми была обита вся кабинка лифта — исключение составлял только пол, устланный серым линолеумом, — Бритни пыталась разобраться в себе. Ее обрадовало, что в лифте она одна и поэтому у нее есть немного времени вызвать свой внутренний голос на беседу.

Бритни спросила себя: искренне ли она верит, что Джим Лагадан по-настоящему любит ее? Что его интересует не только интимная близость, острые ощущения, а сама Бритни? Что его интересует ее мнение, желания, чувства? Или это лишь ширма? Или он любит только самого себя?

Она не могла найти ответ на эти вопросы. Ей хотелось верить, что она любима и желанна. Но тогда почему полгода назад, когда она попала в больницу из-за перелома лодыжки, Джим ни разу не пришел навестить ее. Он высылал ей только цветы — без подписей, без открыток. Она, конечно, знала, от кого эти букеты, они были ей приятны, но все же хотела увидеть самого Джима, почувствовать тепло его губ и объятий, а вместо этого у нее на тумбочке стояли колючие розы — это все, чем мог тогда порадовать свою любовницу Джим Лагадан.

Двери лифта разъехались в разные стороны и некоторое время оставались открытыми. А Бритни все стояла у зеркала и думала, что она никому не нужна в этом мире.

Выйдя из лифта, она прошла через проходную, захватила белую накидку и бахилы, потом спустилась по лестнице на этаж ниже, пересекла зимний сад и оказалась в нужном ей корпусе «G». Она боялась только одного: столкнуться с Джимом и Милой. И поэтому осторожно, присматриваясь издалека к каждому прогуливающемуся по коридору пациенту, она неспешно передвигалась к палате номер «4».