Людмила Макарова - Другое утро

• Название: Другое утро
• Автор: Людмила Макарова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-003236-6

Это история любви талантливой журналистки и удачливого предпринимателя. На их пути стояли шантаж и предательство, вражда и опасность. Но подлинная любовь не отступает перед препятствиями и сполна вознаграждает тех, кто готов пожертвовать всем ради своего избранника.

---

– Нет, я лучше здесь, – ответил Володечка с неожиданной для него, всегда с виду расслабленного, твердостью.

Ира поняла, что спорить с ним бесполезно, и прикрикнула на Аксенова:

– А ты чего на пороге стоишь!

Аксенов шагнул внутрь и захлопнул за собой дверь.

– Там туалет, здесь ванна, а это комната. – Ира распахнула перед его носом все двери своего микроскопического жилища и распорядилась:

– Мой руки и иди в комнату, сейчас тебя покормлю.

Вернувшись из кухни с сервировочным столиком, на котором гордо красовались бутерброды с остатками угощения для Тани и Анютки, она застала Аксенова облокотившимся на спинку дивана. Он сидел с закрытыми глазами, но развернутые плечи выдавали, что он не спит и даже не дремлет.

– Саша, Саш… Ешь давай, – осторожно тронула она Аксенова за плечо. Она хорошо помнила святое бабушкино правило: сначала накорми, а потом расспроси.

Он вздрогнул, буркнул «угу» и взял бутерброд. Она смотрела, как он медленно, сосредоточенно жует, прихлебывая горячий чай. Она удивлялась, как он может пить такой горячий чай – «сущий кипяток», как сказала бы бабушка, – и не обжигаться. А еще она жалела, что нашлись у нее в холодильнике одни бутерброды, бабушка говорила, что мужчин нужно непременно кормить первым и лучше всего наваристым густым борщом с хорошим куском мяса…

– М-м-м… – замычал вдруг Аксенов, закрыв ладонью рот и подпрыгивая на диване. – Черт возьми!

Ну вот, наконец-то! Истукан, не морщась глотавший кипяток, превратился в нормального человека, который, выпучив глаза, подскакивает от того, что обжег слишком горячим чаем рот, и вполне жизненно ругается. Секунду-другую Ира полюбовалась на это зрелище, а потом принесла из кухни стакан своего любимого холодного «Дюшеса», того, который на обычном сахаре.

– У тебя проблемы? Из-за кризиса?

Глупый вопрос. У кого сейчас нет проблем? И из-за чего им быть, как не из-за кризиса? Почему ей казалось, что Аксенов – другой и что его комбинату никакой курс доллара нипочем? Наверное, потому, что Аксенов пропал неизвестно куда не сегодня, в черный понедельник, а еще вчера утром. Но ведь он и узнать что-то мог еще вчера утром. А может, она была уверена, что Аксенова кризис не задел, потому что они продают сталь на экспорт? Но ведь он сам говорил, что комбинатовские деньги работают здесь и только здесь, в городе, в России, а не лежат в потаенных островных оффшорах. Нет, дело не в этом, это все частности. Ей казалось, что по Аксенову не может ударить кризис, потому что он действительно – другой, он выглядит человеком, который может если не все, то многое, очень многое из того, что другим не под силу. Как-то в голову не приходит, что он тоже может ошибаться, терпеть поражение, отчаиваться, что он, как и все, нуждается в обыкновенной жалости. А может быть, и больше, чем все.

– ГКО? – посочувствовала она.

– Нет, в эти игры мы не играем. Банки. Были банки – нету банков. Вернее, банки есть, денег нет. И теперь уже наверняка не будет. Половина оборотки и вся текущая зарплата – псу под хвост.

– Ой, а что же теперь делать? – пискнула Ира и тут же прикрыла рукой рот. Ну вот, ему нужна моральная поддержка, а она паникует. А как тут не запаниковать? Это у нее в «Парашюте» четыре человека работают, к тому же живут они в Москве, если что, какую-никакую работу найдут, а на комбинате целый город держится…

– А ничего особенного. Выкручиваться, как всегда.

Письма настрочили, чтоб налоги этими деньгами закрыть, банк свой сделаем и на зарплату наскребем, и на оборотку найдем, тут заморозим, там притормозим… Нам не впервые, мы в девяносто третьем вообще с голой задницей остались. – Он закурил и говорил уже в обычной своей манере, размеренно и несколько отстраненно.

Ира успокоилась, налила себе чаю, собиралась уже признаться в том, что и ее дела, мягко говоря, оставляют желать лучшего, но осеклась, наткнувшись на тот самый его взгляд, которого «мало не покажется».

– Знаешь, что хуже всего?

«Хуже всего не знать, где ты, что с тобой и когда вернешься», – был готов у нее ответ, но она не решилась такое сказать. Пожалуй, это слишком.

– Хуже всего чувство бессилия. Видишь, понимаешь, а сделать ничего не можешь. Тебя всякая шваль пользует как заблагорассудится – то инфляцией, то приватизацией, то конвертацией, а ты только зубами скрипишь…

– Саша, – вступилась перед ним за него же Ира, – но ведь ты сам говорил, что плацдарм держишь… Держишь же, несмотря ни на что, не сдаешь.

– Говорил. А теперь надоело.

– Как надоело? – ахнула Ира.

– Как надоедает, так и надоело. Достали. Все. Не получается на укрепленном плацдарме отсидеться. Надо что-то делать.

– Ты что, политикой собираешься заняться?

– Не знаю, – ответил он, как-то сразу обмякнув и ухватившись за очередную сигарету. – Не знаю я пока, куда идти – в политику, в монастырь, с котомкой по Руси… Куда надо будет, туда и пойду. Чтобы делать свое дело, средства всегда найдутся.

– Ну вот, – протянула Ира, стараясь его отвлечь, – как только я решила проситься к тебе жить, ты собрался в монастырь. Потому и не звонил?

– Я забыл. И цветы забыл. Прости. А ты как? Что с твоим «Парашютом»?

– Все нормально, – соврала Ира.

– Тогда собирайся скорей, если что-нибудь забудешь, не страшно, потом возьмешь. – Он взглянул на часы, поднялся с дивана, осмотрел комнату и, наткнувшись на кучу Ленкиных пакетов в углу, решительно направился к ним, похвалив Иру:

– Молодец, уже приготовила вещи, теперь точно успеем.

Она смотрела, как он собирал в пучок непослушные ручки пакетов, но так и не справившись с этой задачей, просто взял их в охапку, потом забрала у него пакеты, погладила по щеке и объяснила мягко и доходчиво, как ребенку:

– Саш, это не те вещи, это Лены вещи.

– Так ты опять не едешь? – В его голосе она ясно услышала то же самое раздражение, с которым он говорил «надоело», но ей совсем, ну ни капельки не хотелось ему надоедать.

– Саш, – тихонько позвала она и легким движением просунула ладони ему под мышки. – Знаешь, что хуже всего?

– Что? – вплотную приблизился он.

– Что тебя нет рядом. Всегда-всегда. Поэтому я приеду. Улажу свои дела и к тебе приеду. Через две недели. Всего две недели. А сейчас у нас совсем мало времени и ты мог бы не стоять столбом.

– Мог бы, – еще тише отозвался он, но остался стоять столбом, несмотря на весьма удобную для дальнейших действий позу. – Но не здесь. Мне и так от Петровича попадет, когда он узнает, что я к тебе поднимался.

– А мне не попадет, – решительно заявила Ира и, на мгновение прикоснувшись к его губам, скользнула вниз…

Глава 17

Ира жала на кнопку домофона с такой силой, что даже если бы Ленка была на другом конце Москвы, ей следовало бы прибежать и открыть дверь. Но бежать Ленке не нужно – она была дома и валялась в джакузи. Валерка доживал последние каникулярные дни на даче, Эдик срочно рванул куда-то за границу, а Ленка, наслаждаясь возможностью поздно вставать и полным одиночеством, валялась по утрам в своей любимой джакузи по часу, а то и больше.

– Это я… – Все, что Ира смогла сказать на томное Ленкино «да?». На большее не хватило ни сил, ни соображения. Если бы Ленке пришло в голову поинтересоваться: «Кто это – ты?», Ира скорее всего не смогла бы сразу найти ответ, она и к Ленке-то пришла неизвестно как и непонятно зачем. Ноги сами привели при полном неучастии головы.

– Господи, да на тебе лица нет! Иди на кухню, успокоительное тебе дам. Самое новое, у нас еще и в помине нет, – приказала Ленка, закрывая за Ирой дверь.

Ленкину страсть к модным таблеткам Ира совсем не разделяла, больше того, она много раз безуспешно пыталась убедить подругу в бабушкиной истине, что все пилюли одно лечат, другое калечат. Но Ленка отвечала, что в Америке народ таблетки больше гамбургеров уважает – с утра тонизирующее, после обеда для пищеварения, после ужина против похмелья, перед сном снотворное и успокоительное по необходимости в любое время суток – и ничего, продолжительность жизни не в пример нам. Сегодня Ире было не до споров, и она покорно приняла из Ленкиных рук три розовых шарика, даже не поинтересовавшись, зачем их так много.

– Отказали, что ли? – спросила Ленка, успокоившись от факта принятия подругой пилюль больше, чем сама Ира.

– Ага…

– Вечно ты делаешь из мухи слона! – возмутилась Ленка. – На тебя глядя, можно подумать, что не кредитный договор отказались продлить, а в морг на опознание пригласили. У всех проблемы, не у тебя одной. Знаешь какие деньги у людей летят? А ты со своим дохлым кредитиком… Успокойся, сейчас Эдика наберу, он поговорит там с кем надо в банке. А то сидит какой-нибудь мелкий клерк… Сразу нужно было через Эдика действовать, будто не знаешь, как у нас такие вещи делаются.

– Нет! – резко крикнула Ира, когда Ленка потянулась к телефону, словно он в любой момент мог рвануть.