Иоанн Мейендорф - Введение в изучение св. Григория Паламы

• Название: Введение в изучение св. Григория Паламы
• Автор: Иоанн Мейендорф
• Издательство: Byzantinorossica
• Жанр: Религия
• Год: 1997

---

Публичный спор с Григорой. Легат папы Иннокентия VI Павел Смирнский только что прибыл в Византию. Он был плохо расположен к учению Паламы; возможно, его сведения исходили от самого Варлаама. Поэтому его постарались снабдить более полной информацией; Иоанн V устроил ему встречу с учителем безмолвия и предоставил возможность присутствовать при беседе архиепископа Фессалоникийского и Никифора Григоры. Беседа состоялась вечером в императорском дворце в присутствии Иоанна V, его жены Елены, дочери Кантакузина, очень благосклонно расположенной к св. Григорию Паламе, и нескольких гражданских чиновников. Мы располагаем двумя отчетами о ней: один принадлежит Никифору Григоре, другой — протостратору Георгию Факрасису, императорскому чиновнику, присутствовавшему на этой встрече. Характер обоих рассказов сильно различается: Григора, неспособный к беспристрастности, когда речь заходит о его роли в богословских спорах того времени, сочиняет адвокатскую речь pro domo [только для своих] и сам признается, что сообщает не все речи Паламы, как не заслуживающие пересказа. Тем не менее книга его очень объемистая, и св. Григорий справедливо замечает, что если бы все речи, которые Григора будто бы произнес, были действительно произнесены, диспут занял бы не один вечер, а несколько дней и ночей без перерыва( [114]). Описание диалога с Паламой в сущности — монолог, сочиненный задним числом( [115]). Что же касается отчета Факрасиса, своего рода протокола, составленного высокопоставленным чиновником, то он, несомненно, более объективен, и его воспроизводят многие рукописи. Тем не менее, вероятно, ради соблюдения приличий Факрасис позволил себе некоторые умолчания: например, ничего не говорит о неудачном филологическом экскурсе архиепископа Фессалоникийского, который с насмешкой передает Григора.

Диспут внес в богословский спор мало нового: оба противника прибегли к обычной в таких условиях борьбе святоотеческими текстами. Исповедуя формалистский консерватизм и непоколебимую верность букве Писания, Григора защищал позицию, в которой к Богу абсолютным образом прилагалась философская концепция простой сущности. На всем протяжении спора император Иоанн V хранил молчание; по словам Факрасиса, он объявил, что собранию не надлежит принимать решение, ибо Церковь его уже приняла, но что он хотел осведомиться о проблеме лично, так как не присутствовал на соборе 1351 г. Этот отрывок из Факрасиса настолько противоречит тому, что о позиции Иоанна V говорит Григора, что возникает соблазн увидеть в нем официальное опровержение текста Истории Никифора; действительно, последний сообщает, что император объявил, будто подписал соборный Томос под давлением, и выразил желание пересмотреть этот вопрос. Именно этому утверждению Григоры святые Григорий Палама и Филофей противопоставляют конкретные примеры верности Иоанна V решениям 1351 г. Несомненно, император не желал создавать себе в Византии новые сложности, просто хотел произвести благоприятное впечатление на папского легата. Для достижения этой цели диспут во дворце оказался явно недостаточным. Легат Павел Смирнский, назначенный архиепископом в Фивы, затем титулярным патриархом Константинопольским, до 1369 г. будет центральной фигурой переговоров об объединении. Первоначально предполагался созыв Вселенского собора в Константинополе, но переговоры привели лишь к личному обращению Иоанна V в латинскую веру [ [116]]. В ходе этих переговоров Кантакузин предпримет новые попытки объяснить Павлу, что учение Паламы никоим образом не является новым, созданным в пику Западу, а лишь адекватно выражает предание Отцов Церкви. Если верить письму, которое Павел будто бы отправил папе Урбану V, Кантакузин его не убедил. Заметим, однако, что на Флорентийском соборе, этом отдаленном результате переговоров второй половины XIV в., учение Паламы, по–прежнему полагавшееся греками официальным учением Церкви, не сочли разделяющим обе церкви [ [117]].

В Фессалонике. Летом 1355 г. Св. Григорий вернулся в Фессалонику, снабженный письмами Иоанна V, которые должны были свидетельствовать о полной лояльности архиепископа по отношению к новому политическому режиму, установленному в Константинополе. Он возобновил там свои проповеди и, по словам святителя Филофея, совершил много чудесных исцелений. Св. Григорий Палама часто посещал городские монастыри и участвовал в многочисленных празднованиях и традиционных процессиях византийского богослужения. Все это служило ему поводом произносить проповеди — сборник его бесед практически покрывает весь богослужебный год.

С другой стороны, его продолжала беспокоить деятельность Григоры в Константинополе. Друзья прислали ему отрывки из Вторых антирритик философа и, в частности, сообщили, что Григора отрицает точность одной цитаты из св. Василия — в том виде, в каком она содержится в соборном Томосе 1351 г. Действительно, антипаламиты хотели доказать, что благодать обожения — тварная, и приводили цитаты из святых отцов, в которых Бог называется ”Ipostatis» этой благодати; в противовес их утверждению Томос цитирует Против Евномия св. Василия Кесарийского, в котором глагол Ifistimi прилагается к рождению Сына и, следовательно, не обязательно означает «творить»: «Родивый капли росныя (Иов. 18, 28) разве не установил одинаковым образом капли и Сына». А Григора утверждал, что подлинный текст св. Василия читался не Ыpestїsato, а ќteknлsato («породил»). Тогда архиепископ провел расследование, собрав рукописи св. Василия, находившиеся в Фессалонике, главным образом древнейшие, и попросил ученую комиссию, а затем и логофета tou genikou [геникона] засвидетельствовать, что в рукописях встречаются оба чтения, и что оба выражения имеют одинаковый смысл( [118]). Этот вопрос, видно, волновал его современников, поскольку низложенный патриарх Филофей также опровергает толкование Григоры в трактате, который он адресует великому доместику Палеологу.

Когда писания Григоры доходят до Фессалоники, св. Григорий пишет два трактата, чтобы опровергнуть повествование Никифора о диалоге 1355 г. По непостижимой для нас причине он публикует эти трактаты под псевдонимом Константия, святогорского иеромонаха( [119]). Наконец в 1358 г. низложенный патриарх Филофей просит его опровергнуть Антирритики Григоры ( [120]) в вопросе о Фаворском свете; архиепископ посвящает этому два последних своих трактата.

Последние дни. В 1359 г. св. Григорий вновь страдает от болезни, точившей его уже много лет, но продолжает служить и проповедовать. По мере того, как болезнь прогрессирует, его проповеди сосредотачиваются на теме смерти: 1 августа он говорит о причине человеческих болезней — диаволе и грехе, введенном им в человечество, о причиняемых болезнями страданиях. Он явно думает о себе самом, когда говорит об августе, жару которого с трудом переносит. Мимоходом нападает на колдунов и шарлатанов–целителей, убивающих душу, но не исцеляющих тело[ [121]]. В следующее воскресение он уже не встает, однако произносит проповедь, лежа на одре болезни. Предчувствуя близкий конец, он говорит, разъяснив евангельское чтение того дня, о подлинной опасности, подстерегающей христиан, которая заключается не в телесной смерти, а в вечной погибели тела и души.

Канонизация. Св. Григорий Палама умер 14 ноября 1359 г. на следующий день после праздника св. Иоанна Златоуста, в возрасте 63 лет, пробыв двенадцать с половиной лет епископом( [122]). Его тело было помещено в его кафедральном соборе — Св. Софии в Фессалонике, и, по словам святителя Филофея, многие чудеса совершались его предстательством сразу после смерти. Патриарх Каллист, написав подчиненным митрополиту Фессалоникийскому епископам (значит, у св. Григория Паламы не было преемника на кафедре), приказал в 1363 г. провести расследование; последние в ходе собрания под председательством императрицы Анны, все еще пребывавшей в Фессалонике, заслушали показания свидетелей, составили официальный документ и отправили его в Константинополь. На основании этого документа святитель Филофей, сменивший Каллиста в 1363 г., написал Похвальное слово св. Григорию, а также богослужебное последование ему, и служил на местном праздновании в монастыре Христа Неприступного в Константинополе, куда Калека заточил Паламу осенью 1342 г. Почитание учителя безмолвия возникло и в других местах: в Лавре на горе Афон (несмотря на протесты Прохора Кидониса), в Кастории, где уже в 1368 г. в его честь была освящена церковь. Таким образом, местное народное почитание, как это почти всегда случалось в Византии, предшествовало официальной канонизации. Последняя принимала тогда форму соборного решения о введении почитания святого в календарь Великой Церкви — храма св. Софии в Константинополе, примеру которой следовали — если не de jure, то, по крайней мере, de facto — другие церкви. Этот акт был принят в 1368 г. патриархом Филофеем и его Синодом, которые заботливо назначили св. Григорию избранное место среди поминаемых на литургии святых — второе воскресение Великого поста, установив таким образом своеобразное продолжение Недели Православия. Литургические гимны, составленные святителем Филофеем (стихиры, тропари, кондак) были включены в богослужение дня, а некий Георгий сложил канон праздника. Синодик Православия был также дополнен провозглашением «вечной памяти» «Григорию, преосвященному митрополиту Фессалоникийскому».