Владимир Чиков - Охота за атомной бомбой: Досье КГБ №13 676

• Название: Охота за атомной бомбой: Досье КГБ №13 676
• Автор: Владимир Чиков
• Издательство: Вече, АРИА-АиФ
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства: Книга, которую вы держите в руках, издавалась во Франции и Германии. В ней рассказывается о блистательной разведывательной операции, благодаря которой были похищены самые оберегаемые в США секреты создания в Лос-Аламосе первой в мире атомной бомбы. Сторого следуя фактам и документам рассекреченного досье КГБ СССР под названием «Энормоз», в котором полвека хранились особо ценные материалы под грифами «Совершенно секретно» — «При опасности — сжечь», авторы — профессиональный контрразведчик Владимир Чиков и американский исследователь Гари Керн — восстанавливают истину противостояния советской и американской разведок в один из наиболее загадочных и драматических периодов истории XX века.

---

Интервьюер. И все эти годы вы работали с Беном?

Хелен, Питер. Да.

Интервьюер. Скажите, каким он был, какие отношения установились между вами?

Хелен. Бен был замечательным парнем. Он был прежде всего личностью. Замечательной личностью. Умел ладить с людьми, умел заставить их поверить в собственные силы. Умел слушать людей. Был наделен этим даром. У нас никогда не возникало чувства, что он ловчит, притворяется. Наоборот, веришь, что он о тебе очень высокого мнения. Особенно он нравился женщинам. И хотя он не был красивым мужчиной, но отличался от других. Я очень любила его как друга.

Его смерть (в 1970 году) вызвала у меня шок. Я отказывалась в это верить. Он умер так внезапно… Накануне воскресенья он приходил ко мне в больницу. Я тогда лежала на обследовании…

Интервьюер. Здесь, в Москве?

Хелен. Да. Он сказал: «Я соберу для вас лучшие грибы». Знаете, я обожаю белые грибы. Мы вместе тогда посмеялись. В больнице было много девушек и они мне говорили: «Какой приятный мужчина! Кто он?» Я сказала им, что это один из моих любовников. Ему ни в коем случае нельзя было нагибаться, а тем более собирать грибы. У него произошло кровоизлияние. Был гипертонический криз. Через два дня в больницу пришел Юрий. Я встретилась с ним в кабинете врача, посмотрела на него и увидела, что он очень изменился. Я знала, что он перенес операцию на желудке, но чувствовал он себя хорошо. Я спросила: «Что-то случилось?» Он сказал, что умер Бен, в воскресенье поехал за грибами и у него произошел инсульт.

Что я могу еще сказать о Бене? Помню, когда Хрущев пришел к власти, я спросила Бена: «Послушай, Арни, что происходит в этой стране? Положение так быстро меняется…» Он махнул рукой и сказал: «Сам черт не разберет, кто здесь держит руль. Главное, у нас есть наша любимая работа и давай делать ее красиво, а они пусть хоть перегрызут друг другу глотки!»

Бен и Марк (Рудольф Абель)

Интервьюер. Давайте поговорим об Абеле. Вернее, о них обоих — о Бене и Абеле.

Хелен. Знаете, они были очень разными. Абель был старше, опытнее. Он работал во многих странах, например, во Франции. Он всегда был спокойным, безмятежным. Никогда не терял хладнокровия. Мы часто спорили с ним. Когда я слишком горячилась, он мне говорил: «Успокойся. Все будет хорошо».

Питер. Хладнокровие его оставило, когда ты поджарила гуся. Помнишь, мы пригласили его отпраздновать вместе с нами встречу Нового года.

Хелен. О да. Он попросил: «Давай я разрежу гуся». Я дала ему большой нож. Он попробовал воткнуть вилку в птицу. И гусь сразу же полетел в стену! Какая досада! Мы ведь только на прошлой неделе закончили ремонт! Он был вне себя: «Боже, что же я наделал!» Потом взял салфетку и сказал: «Ничего страшного. Мы все-таки съедим гуся». Новогодняя ночь прошла в разговорах. Он рассказывал нам об очень личных вещах и о том впечатлении, которое произвели на него Соединенные Штаты. А я говорила с ним о той фотографии, которую нашли у него после ареста. Это было очень неприятно. Благодаря ей они смогли установить, что мы поддерживали отношения. Иначе ФБР никогда бы не установило связь между Абелем и нами.

Абель совершил тогда ошибку. Он должен был избавиться от фотографии, уничтожить ее. Маленькие ошибки подобного рода могут погубить целое дело.

Интервьюер. Хорошо. Если это так, то такую же ошибку допустил и Лонсдейл, когда привлек к вам внимание английской наружки.

Хелен. Я не понимаю.

Интервьюер. Бен допустил ошибку, когда привел к вашему дому людей Скотленд-Ярда. Иначе ваш дом не вызвал бы подозрений.

Хелен. Но это не единственная причина. Дело в том, что они начали следить за другой парой, за Джи и Хаутоном, потому что, как я полагаю, польский перебежчик Голеневский уже дал им полную информацию о связи Хаутона с советской разведкой. Через Хаутона они вышли на Бена, а через Бена уже на нас…

Арест

Хелен. У меня был маленький микроскоп, которым Бен обычно пользовался для прочтения микроточек. Он собирался к нам прийти, а потом сказал: «Сегодня мне некогда. У меня назначена встреча. Возьмите полученное мною письмо, я приду через день-два и прочитаю его». Я положила конверт в сумочку и принялась готовить. Вдруг кто-то позвонил в дверь…

Интервьюер. Питера не было дома?

Хелен. Он находился в другой комнате.

Питер. Позвольте мне сказать. Я опишу комнату, в которой я работал. Это была маленькая комната, где мы хранили книги. Знаете, у каждого торговца есть помещение подобного рода. Это кабинет, где стоит письменный стол. Там же хранятся адреса, телефоны, каталоги. Я напряженно работал, поскольку была суббота, а в понедельник начиналась новая трудовая неделя. Я должен был просмотреть каталоги, отправить почту потенциальным покупателям. Хелен, так же как и я, была поглощена делами — на кухне.

Хелен. Итак, они пришли. «Можно войти?» — «Да». Прошли в гостиную и спросили: «Что вы можете сказать о Лонсдейле?» Я тоже спросила их: «Лонсдейл? Кто это?» Мне ответили: «Это тот человек, который часто ходит сюда». — «Но сюда очень часто ходит много людей. Кого вы конкретно имеете в виду?» — «Человека по фамилии Лонсдейл». — «Очень жаль, но эта фамилия мне ни о чем не говорит, — возмутилась я. — Многие приходят сюда, чтобы купить книги. Но я не понимаю, о ком вы говорите». И тогда старший из них сказал: «Очень жаль, но мы должны вас арестовать».

Интервьюер. Сколько их было?

Хелен. Трое мужчин и одна женщина. Когда он сказал: «Мы должны вас арестовать», у меня прямо-таки сердце упало, ведь в моей сумочке лежало письмо для Бена от его жены. Письмо с микроточкой.

Питер. В тот день шел дождь, но на нашей улице было много машин. Сначала мы ничего не поняли. Когда Хелен вступила с ним в беседу, то я понял, что произошел провал…

Хелен. Когда я тоже поняла это, то поинтересовалась у них, в чем нас конкретно хотят обвинить? Они сказали, что в нарушении Закона о государственных секретах.

И тогда я опять разозлилась: «Я не понимаю, о чем вы говорите? Я не знаю никаких секретов. Какие секреты я могу знать, если я помогаю мужу торговать книгами. Вот все, что я знаю». Он сказал: «Не важно. Мы все равно вас арестуем». Я сказала: «Ну, что же… Прошу прощения, но мне надо пройти на кухню, чтобы выключить огонь». Их девица пошла за мной по пятам и мне не удалось избавиться от конверта, хотя я и бросила его в огонь. Вот таким образом они узнали о письмах жены Бена…

Суд

Питер. Полиция поместила Бена и меня в одну камеру. А Хелен — в другую. И мы стали ждать суда в Олд-Бейли. В это время у нас не было адвоката. Мы знали, что адвокаты, с которыми имели раньше дело, откажутся нам помогать. Мы понимали это. У нас с Беном была возможность поговорить, он сказал, что поручил своему адвокату найти адвоката и для нас.

Один и тот же адвокат не мог заниматься нами обоими.

Интервьюер. Выходит дело, в полиции знали, что вы были знакомы. Но Хелен же отрицала всякую связь с Беном. И вы тоже отрицали, что знали Бена.

Хелен. Да, так мы говорили сначала.

Интервьюер. Но, попав в тюрьму, вы были вынуждены признать, что знакомы с ним?

Питер. Ну и что такого? Конечно, я мог говорить нечто подобное сначала, однако я не утверждал, что совсем не знал его. Он приходил к нам как клиент — покупатель книг, и только. Мы потом изменили показания. Понимаете? Но мы ничего не знали о Джи и Хаутоне. Мы не знали, кем они были. Судебный процесс открылся как раз перед пасхальными каникулами. Большую роль в нем сыграл лорд Паркер. Он сделал все от него зависящее, чтобы процесс завершился до Пасхальной недели, поскольку судьи хотели разъехаться на каникулы. Пасха — большой праздник, и они хотели завершить процесс накануне его. Они ловко взялись за дело. Процесс длился ровно восемь дней. Когда он закончился, случился скандал. Когда я сказал, что хочу увидеться с Хелен, два охранника схватили меня, чтобы увести силой. Они выкрутили мне руки, прижали голову к груди и поволокли меня в камеру. Там я увидел Бена. Нас вновь поместили вместе, понимаете? Через час или немного позже они повели меня на свидание с Хелен. Свидание происходило в другой комнате. В следующий раз я увидел ее только…

Хелен. Через полгода.

Питер. Да, только через полгода.

Тюрьма

Питер. В Манчестере была огромная тюрьма, рассчитанная на четыре тысячи заключенных. Заключенные спали даже в коридорах. Катастрофически не хватало места. В одной трети камер заключенные спали по трое. Камеры были опрятными. Стены возведены из огромных, очень прочных камней. А поскольку нас приговорили к двадцати годам, то я находился в камере один. Хелен увезли в Бирмингем. Ее тоже поместили в одиночную камеру.

Итак, как я вам сказал, я находился в Манчестере. Я оставался там до 1963 года. Должен отметить один весьма примечательный инцидент. Примерно полгода спустя заместитель начальника тюрьмы вызвал меня к себе в кабинет и сказал: «Вас хочет видеть сотрудник американских спецслужб. Вы хотите встретиться ним?» Он произнес именно эти слова. Я немного подумал и ответил: «Нет, мистер. Совсем не хочу». Я заметил, что мои слова принесли ему облегчение. Он даже как-то расслабился. Думаю, что все это подстроили британские спецслужбы. Он сказал: «Ладно. Вы можете быть свободны, Крогер». И я вернулся в камеру.