Константин Станюкович - Том 8. Похождения одного матроса

• Название: Том 8. Похождения одного матроса
• Автор: Константин Станюкович
• Издательство: Правда
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1977

Константин Михайлович Станюкович — талантливый и умный, хорошо знающий жизнь и удивительно работоспособный писатель, создал множество произведений, среди которых романы, повести и пьесы, обличительные очерки и новеллы. Произведения его отличаются высоким гражданским чувством, прямо и остро решают вопросы морали, порядочности, честности, принципиальности.

В восьмой том вошли рассказы и повести: «Матросик», «Оплата», «Шутки», «Похождения одного матроса».

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Возвратился из Фриски мистер Джемсон, брат миссис Браун, типичный красивый смуглый янки, и за обедом рассказывал политические новости, обращаясь чаще, чем к другим, к Вильку.

Вильк слушал внимательно, но говорил мало. Зато оба янки высказывали свои взгляды о политических делах не стесняясь и говорили громко. Немец конфузился. Стеснялся несколько и Чайкин. Он сидел около мисс Норы, и она старалась его занимать.

После обеда миссис Браун пригласила гостей просидеть вечер. Мисс Нора обещала, по просьбе двух рабочих янки, что-нибудь спеть.

А Джемсон увел Чайкина в кабинет и в несколько слов покончил с ним дело, объяснив, какие будут его обязанности.

— Если, Чайк, будете полезны, жалованье прибавится; если через месяц я увижу, что не годитесь, дам расчет, и вы уходите. Согласны?

— Вполне.

— Сестра о вас говорила… И адвокат, у которого вы были, писал о вас… Мне нет дела до ваших мнений… Извините, я считаю их нелепыми… Сестра их не считает такими… Но это не мешает мне уважать вас, Чайк… Помните, не проговоритесь перед сестрой и племянницей, что знаете, кто капитан Блэк. Прошу вас, Чайк… Блэк о вас справлялся… Он очень вас любит…

— Я много ему обязан, мистер Джемсон.

— Он вам больше, Чайк… Ну, дело покончено. Пойдемте слушать Нору, Чайк.

Чайкин был удивлен, когда увидел за фортепиано старого Вилька, аккомпанирующего мисс Норе.

Чайкин опустился в кресло и слушал.

Голос молодой девушки был прелестный… Она пела просто, задушевно, и Чайкин заслушался… Звуки неслись чистые и красивые, и Чайкину вспомнилось детство, когда он слушал пение барышни-помещицы и приходил в восторг.

Мисс Нора окончила какую-то мажорную арию и затем начала какую-то грустную мелодию романса.

Чайкина охватило невыразимо грустное настроение… Он слушал, и в мечтах и грезах он был не здесь, в этой гостиной в Калифорнии… он был в России, где люди так понятны ему… И ему было так жаль Кирюшкина… И сам он здесь чувствовал себя таким чужим, таким одиноким. Ему казалось, что все это какая-то волшебная сказка, и его судьба такая же диковинная.

Он во многом другой, что был на корвете… Он чувствовал счастие независимости и воли… И в то же время как мила была ему далекая Россия!

Мисс Нора замолкла. А Чайкин все еще сидел, притихший и точно зачарованный.

Гости хвалили мисс Нору, а Чайкин, казалось, не находил слов, и слезы стояли в его глазах.

Наступило молчание.

Миссис Браун заметила настроение Чайкина и шепнула дочери:

— Как любит музыку этот русский и как загрустил!

— Считает себя одиноким! — ответила мисс Нора.

Старый Вильк взглянул на новичка. И в его обыкновенно суровом взгляде мелькнуло ласковое выражение.

По-видимому, Чайкин начинал нравиться этому молчаливому старому рабочему, который так хорошо аккомпанировал певице своими грубыми руками.

А Джемсон бросил из своей качалки:

— Ну что, Чайк? Понравилось, как ловко поет Нора?

Этот громкий веселый голос янки словно бы пробудил Чайкина от грез.

— О, как хорошо! — восторженно и порывисто произнес он.

И застенчиво покраснел, стараясь скрыть свое волнение, и не догадался поблагодарить мисс Нору.

Молодая девушка и без благодарности видела, какое сильное впечатление произвело ее пение на Чайкина, и это восторженное восклицание, казалось, ей было приятнее громких похвал и аплодисментов.

В гостиной пробило девять, и гости поднялись, чтоб уходить, пожавши руки хозяев.

Протягивая руку Чайкину, миссис Браун необыкновенно просто и задушевно проговорила:

— А знаете, что я пожелаю вам, Чайк?

— Что, миссис Браун?

— Хорошенько заснуть — ведь вставать рано — и не очень скучать на ферме.

— Постараюсь, миссис Браун!

— Работа прогонит всякую скуку! — весело смеясь, воскликнул Джемсон. — Завтра Чайк пойдет на рубку… Пусть покажет себя на работе!

— Только не наваливайтесь на работу, Чайк! — сказала миссис Браун.

— Можно надорваться! — прибавила мисс Нора.

— Чайк и сам понимает!.. А место рубки вам покажет Вильк… Покажете, Вильк? — обратился к нему хозяин.

— Покажу! — ответил Вильк.

Все ушли в свой флигель.

Вильк и трое рабочих остались на веранде — выкурить перед сном по трубке, а Чайкин пожелал всем спокойной ночи.

— Были матросом и не курите? — спросил один из янки рабочих.

Его звали Дильком.

— Не курю.

— И не думаете по праздникам ездить в Сакраменто?

— Зачем?..

— Попробовать тамошний грог.

— Не пью.

— Не пьете?.. И разбогатеть не хотите?.. Простофиля же вы, Чайк… Я не видал таких простофиль… Вы, Найд, видели? — обратился Дильк к товарищу.

— Не видал… Прозакладывать готов пару долларов, что не видал.

— Так отчего вы, Чайк, живете на свете, если не пьете, не курите?.. Или в карты дуетесь?

— И в карты не дуюсь.

— Ай да Чайк! — иронически произнес Дильк.

— Ура Чайку! — насмешливо крикнул Найд.

— Оставьте вы в покое Чайка! Какое вам дело? — строго сказал Вильк. — Идите лучше спать, Чайк! — обратился к нему Вильк.

Чайкин добродушно усмехнулся и ушел в свою комнату.

— Вильк прав, братцы.

— А что? Почему? — спросил Фрейлих.

— Да потому, что Чайка не стоит даже и потравить слегка: феноменально прост.

— Я это заметил, — промолвил молодой немец.

— Вы, Фрейлих, ведь все замечаете? — насмешливо спросил Дильк.

— То-то, замечаю.

— А заметили, что Чайк добрая душа?

— Еще бы!

— И что хоть мозги у него в порядке, а все-таки будто тронутый, и на спине у него должна быть большая родинка?

Фрейлих, наконец, догадался, что янки смеялись над его прозорливостью, и обидчиво проговорил:

— Этого я не заметил.

— Удивительно! — протянул Дильк. — Не правда ли, Найд?

— Феноменально!.. — протянул Найд.

— Немцы, что ли, недогадливы? — вызывающе воскликнул Фрейлих.

— То-то я и говорю, Фрейлих!

— То-то и я говорю, Фрейлих!

В это время Чайкин раздевался и, вспоминая впечатления дня на новом месте, проговорил вслух:

— И поет же хозяйкина дочь!

3

В пять часов утра Чайкин уже оделся в свой рабочий костюм и пошел пить кофе и завтракать.

— Уж и поднялись, Чайк?.. И у меня все готово, — говорила Сузанна.

Вскоре пришел и Вильк.

— Здравствуйте, Чайк!

— Здравствуйте, Вильк!

— Аккуратно встаете, Чайк! — промолвил без обычной суровости Вильк.

— Привык… Матросом был.

Вильк не спеша ел ветчину с хлебом, запивая горячим кофе, и после долгой паузы спросил:

— Деревья умеете рубить, Чайк?

— Доводилось! — скромно ответил Чайкин.

Ему очень хотелось узнать, кто такой этот старик, умеющий играть на фортепиано, и зачем он служит на ферме, но не решался спросить. Он уже знал, что в Америке, при всей бесцеремонности обращения, не обнаруживают особенного любопытства и не допрашивают о прошлом, особенно на Западе, где часто бывают люди, имеющие основание скрывать свое прошлое, быть может скверное.

И Чайкину почему-то казалось, что у старика было в прошлом что-то тяжелое; оттого он всегда молчалив и мрачен, как говорили про него товарищи.

— Ведь вы русский, Чайк? — снова спросил старик.

— Русский, Вильк.

— Вот не ожидал!

— Почему, позвольте спросить? — задетый за живое, спросил Чайкин и весь вспыхнул.

— Читал про русских, да и встречал русских… Да вы не сердитесь, Чайк… Я не хотел вас обидеть… Я, верно, встречал не таких, как вы… И наконец нельзя судить о всей нации по нескольким лицам…

— То-то, нельзя, я думаю.

— А вам все нации нравятся, Чайк?

— Все, Вильк.

— Но одни больше, другие — меньше?

— Разницы не замечал, Вильк, пока. Во всяком народе есть хорошие люди… добрые люди… У крещеных, так и у некрещеных… Только правды еще нет… Оттого и обижают друг друга… Выходит так, что у одного много всего, а у бедных — ничего…

— Это, по-вашему, нехорошо? — спросил старик и с видимым любопытством смотрел на Чайкина.

— А разве хорошо, Вильк?

— Откуда у вас такие мысли, Чайк?

— Так иной раз думаешь обо всем, и приходят мысли: отчего люди не по правде живут…

— Так вы хорошо сделали, Чайк, что сюда приехали… Все лучше подальше от городов… Я видел много столиц, Чайк, и знаю их.

Вильк смолк. В столовую пришли товарищи.

— Идем, Чайк… Пора… Я выбрал для вас топор… Возьмите на веранде…

— Ленч и отдых в час, Чайк… Приходите! — ласково проговорила Сузанна.

— До свидания, Сузанна.

— А часы у вас есть? — осведомился Вильк.

— Есть, Вильк.

Они вышли за ограду и направились к лесу.