Дороти Мэкардл - Тайна «Утеса»

• Название: Тайна «Утеса»
• Автор: Дороти Мэкардл
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-8352-0438-8

Герои романа английской писательницы и литературного критика Д. Мэкардл «Тайна „Утеса“» (1943) журналист Родерик Фицджералд и его сестра Памела, купив прекрасный дом на живописном берегу залива, становятся невольными участниками таинственных и драматических событий.

---

— Понятно.

Мисс Холлоуэй испытующе взглянула на Памелу, словно встревожилась, не слишком ли многое ей понятно. Она ловко старалась обвести нас вокруг пальца, рассказывая только то, что желала нам внушить, — ни больше ни меньше. И время у нее было рассчитано великолепно. Я заметил, как удовлетворенно блеснули ее глаза, когда она взглянула на часы, — скоро у нас не останется ни минуты, и ей удастся избежать дальнейших вопросов, чего она и добивалась. Эта женщина отличалась умом и стальной волей.

— И все-таки, — вступил в разговор я, пытаясь ускорить течение беседы, — Мери не отослала Кармел?

— Мистер Мередит был против. «Мне нужно только три дня, — просил он Мери, — потерпи ее еще три дня, и я даю тебе слово, что больше ты ее никогда не увидишь». Помню, как он при этом улыбался. И ведь добился чего хотел. Из-за его упрямства и погибла Мери.

Что-что, а ненавидеть мисс Холлоуэй умела.

— Пожалуйста, расскажите об ее последнем дне, — без обиняков попросил я.

— Я как раз и собираюсь. — Ровный сдержанный тон мисс Холлоуэй сам по себе являлся упреком. Мне стало не по себе, когда я подумал, каково было маленькой Стелле расти под этим холодным взглядом.

— Именно из-за него Мери погибла, — повторила наша собеседница. — Он довел Кармел до исступления и сделал это нарочно. В тот день у него было отвратительное настроение, с ним такое случалось. С утра над «Утесом» бушевал ветер, а мистер Мередит не выносил непогоды. Он мечтал жить в Испании. Вечером он вышел из мастерской и сказал Мери, что теперь Кармел может уезжать. Он кончит портрет без нее. Потом засмеялся и предложил жене: «Зайди, посмотри на картину». Мери пошла в мастерскую, а я осталась читать в ее комнате. Это был час, предназначенный для наших занятий. Стеллу я только что уложила. Помню, меня одолевали тяжелые предчувствия и я объясняла это тем, что небо покрылось низкими черными тучами. Я отложила книгу, так как не в силах была читать и старалась предаться спокойным размышлениям. Через несколько минут я услышала, что Мери зовет в мастерскую Кармел. Потом раздался страшный вопль, Кармел выбежала из мастерской и, рыдая, как безумная, бросилась вниз по лестнице. Мери вернулась ко мне. Она была бледна. Я-то привыкла к истерикам Кармел, а у Мери сердце было чересчур чувствительное.

Мисс Холлоуэй замолчала, глаза ее наполнились слезами, но дальше этого дело не пошло. По дому разнесся мелодичный звон — нечто вроде гонга. Наша собеседница выразительно посмотрела на часы, они показывали без двадцати семь — отведенное нам время истекло. Звон раздался снова, повторился еще, и наконец нежные звуки замерли.

Мисс Холлоуэй тихим голосом неспешно закончила свой рассказ:

— Я полагала, что Кармел убежала в столовую, но Мери сообразила, что она кинулась в детскую. И Мери, — голос рассказчицы исполнился трагизма, — спустилась туда. Я услышала крики Кармел и тоже поспешила в детскую. Кармел стояла у кроватки Стеллы. Она наступала на Мери, как разъяренная тигрица. На Мери, которая всегда была ее ангелом-хранителем! Они говорили по-испански. Могу только догадываться, какие дикие упреки выкрикивала Кармел. Мери была похожа на карающего ангела, высокая, светлая, и глаза у нее пылали голубым огнем. Она не позволяла себе поднять голос, но слова ее разили, как кинжал. Кармел закрыла лицо руками и с воплем бросилась к окну, распахнув его, она устремилась к обрыву — и Мери побежала за ней.

Стелла испугалась и цеплялась за меня, но я высвободилась и тоже выбежала из комнаты. Мне кажется, Кармел нас разыгрывала. Я увидела, как на самом краю скалы она схватилась за дерево и остановилась. Она была в черном, и дерево казалось черным — так и вижу, как они качаются вместе над самым обрывом. А потом я увидела Мери — она кинулась к Кармел, вскрикнула, потянулась к ветке… и…

Мисс Холлоуэй замолчала, с сомнением посмотрела в глаза Памеле, потом мне и медленно произнесла, всем своим видом показывая, что говорит против воли:

— Поскольку меня просит отец Энсон, я скажу вам то, чего не говорила никому, кроме него: когда Мери была на краю скалы, я увидела, как черная рука размахнулась и ударила ее по голове. Не успев вскрикнуть, Мери полетела вниз.

Мисс Холлоуэй закрыла глаза, с минуту сидела молча, борясь с обуревавшими ее чувствами, потом взглянула на нас и поднялась.

Встали и мы.

— А Кармел? — спросил я.

— Кармел умерла через несколько дней у меня на руках. Я выхаживала ее день и ночь, но когда ее принесли ко мне, она уже была полуживая. Конец наступил внезапно, правда я никаких надежд и не питала. Ну а теперь мне пора. По вечерам мои пациентки слушают музыку. Это основа нашей системы исцеления. Я постаралась сделать все, о чем просил отец Энсон, скажите ему об этом, пожалуйста. Полагаю, — добавила она внушительно, — мне удалось разъяснить вам, что, если в «Утесе» и бродит какой-то неприкаянный дух, это не Мери. А теперь я должна проститься с вами.

Мы поблагодарили мисс Холлоуэй, она нажала кнопку звонка и вышла из комнаты. Появилась горничная, которая проводила нас до дверей.

— Занавес! — сказал я, заводя двигатель. Так и чувствовалось, что пора разразиться аплодисментам. — Ну, что ты почерпнула из этого спектакля?

— То, для чего он и был разыгран, — устало ответила Памела. — В доме рыдает Кармел.

Глава XII ДЕРЕВО

— Ужас, как я устала, — вздохнула Памела, когда мы, петляя, спускались с холма. — Хоть ложись и умирай.

Утомился и я. Хорошо срежиссированный спектакль, разыгранный мисс Холлоуэй, ее железная хватка и фанатичные страсти, которым она давала выплеснуться наружу, когда находила это уместным, притупили псе мои чувства. У меня было такое ощущение, словно меня долго били по голове. Только когда мы с Памелой, добравшись до гостиницы, выпили по мартини и принялись за еду, к нам вернулись силы, и мы начали разговаривать.

А и гостинице нас ждали красные гвоздики с запиской от Питера. Они с Уэнди были «до смерти рады», что скоро с нами увидятся, и звали нас после спектакля к себе за кулисы, где мы сможем отпраздновать встречу. Я сразу воодушевился, представив себе, как буду рассказывать этой парочке о моей пьесе.

— Ну как? Тебе получше? — спросил я Памелу.

— Немного, Родди! Что ей надо? Я имею в виду Кармел. Чего она добивается? Разве что, — ядовито добавила она, — чтобы эту Холлоуэй повесили?

— Тут я целиком на ее стороне, — объявил я.

Памела рассмеялась:

— Ага, ты ее уже невзлюбил?

— Кошмарная женщина!

Кошмарным оказался и поданный нам холодный бифштекс — жесткий и жирный, ни один из соусов, стоявших на столе в липких бутылочках, не смог сделать его съедобным. Напрасно мы позволили себе презреть роскошные отели и остановились в какой-то неизвестной гостинице. Больше этого допускать нельзя.

— Все, что она рассказала, чудовищно! Правда? — воскликнула Памела.

Я согласился:

— Да уж! Ну и компания: Мередит — циник, Кармел — скандалистка, мисс Холлоуэй — лицемерный деспот, а Мери…

— Ханжа? — подхватила Памела.

— Нет, я скорее сказал бы: «Чертополох нам слаще и милей. Прекрасных роз и праведных лилей[21]».

— Да, в Мери и я разочаровалась. Подумать только, доверить свою маленькую Стеллу этой замороженной особе! Бедная запуганная крошка!

— А может быть, ханжа — сама Холлоуэй? — задумался я. — Мы же видим Мери ее глазами, а это, наверно, весьма кривое зеркало.

— Ты прав, — согласилась Памела. — Ведь у нас в детской, когда ей привиделась мать, Стелла ощущала только тепло и ласку! Ничего не понять! Жаль, что вечером надо тащиться в театр, совсем не хочется, — посетовала она.

— Все еще не опомнилась? От такой еды, правда, трудно взбодриться. Хочешь, закажем драчену со сливовым джемом?

— Нет, давай просто выпьем кофе.

— Может быть, ты не пойдешь на «Саломею», а приляжешь? Мне неудобно разочаровывать Питера и Уэнди, а то и я остался бы.

— Да нет, проводить вечер здесь нет смысла, — с отвращением сказала Памела. — И к тому же мне хочется посмотреть спектакль. До чего же эта Холлоуэй ненавидит Кармел! Скорей всего, она ее и придушила.

— При воспалении легких в этом даже и нужды не было. Могла просто слегка пренебречь уходом и дело в шляпе.

Памела содрогнулась.

— Неужели мы изо всех сил старались быть любезными с убийцей!

— Не удивлюсь! Если бы можно было вызвать привидение в суд в качестве свидетеля, я бы взялся доказать эту версию.

Перед нами поставили кофейные чашки с какой-то черноватой бурдой. Медленно размешивая сахар, Памела сказала:

— Если рыдает призрак Кармел, не знаю, что мы можем предпринять.

— Я тоже не представляю. Но мне не верится, что это Кармел. Мне вообще кажется, что это — эхо кипевших в «Утесе» страстей, и тут уж ничего нельзя поделать. Остается ждать, когда все замрет само по себе.