Антон Макаренко - Марш 30-го года

• Название: Марш 30-го года
• Автор: Антон Макаренко
• Жанр: Русская классическая проза

---

- А вы как думаете, товарищ капитан?

Капитан протащил нитку сквозь дырочку пуговицы, поставил локти на колени, хмуро посмотрел в угол и сказал серьезно:

- Дикая дивизия - ерунда, смешно. Артиллерия нужна. Тяжелая при этом. И... порядочно. Принимая во внимание, все-таки... Петроград, народу много, обороняться будут - раз, Балтийский флот - два.

Капитан смотрел холодным взглядом в угол и загибал пальцы. Степан опустил тарелку и даже рот открыл от внимания. Семен Максимович захватил бороду и усы и потянул все книзу. Алеша стукнул палкой и сказал напряженно:

- Ну! Дальше!

- Да что ж дальше, вот и все, - ответил капитан и посмотрел на загнутые два пальца.

- Так и у него, наверное, есть артиллерия, - произнес Семен Максимович.

- Наверное, есть, - подтвердил Алеша.

Капитан мотнул головой, бросил несколько удивленный взгляд на Алешу:

- Чудак вы, а еще поручик. Артиллерия - это значит: пушка. Стрелять нужно. А кто же будет стрелять? Дикая дивизия, что ли? Какие они там артиллеристы!

- А другие?

- Кто это? Артиллеристы?

- Ну да.

- Стрелять?

Капитан задергал свою нитку и заговорил быстро и глухо:

- Семен Максимович, вы, конечно, можете думать что угодно. И я к вам самым нахальным образом... Но только я могу сказать, хоть... скажем, и бывший офицер... а могу сказать: артиллеристы - по Петрограду? Крыть из гаубиц или, допустим, мортир? Даже и трехдюймовые? Все-таки... у них... у нас... совесть осталась какая-нибудь. Хоть немного, а осталось?

Он поднял глаза на Семена Максимовича, и в глазах его, покрасневших от обиды, был прямой строгий вопрос. С опущенной газетой, на высоких, прямых ногах стоял токарь Теплов против капитана артиллерии Бойко и хитровато двигал серьезным, седым усом. Степан загалдел в дверях:

- Совесть - она вроде денег. У кого была, у того и осталась. А у кого не было, у того и оставаться нечему. С голого, как с святого.

Семен Максимович косо глянул на Степана:

- Нет... Это капитан правильно сказал. Военное дело... все-таки специальность... Артиллерия, правилньо... не будут стрелять... Ну... а из винтовок?

- Из винтовки, Семен Максимович, всякая сволочь стрелять может, а из пушки черта с два.

Алеша отвернулся к окну, посмотрел на отца через плечо, ничего не сказал, а когда отец и Степан вышли, он произнес негромко:

- И из пушек... некоторые могут стрелять.

- Кто?

- Офицеры.

- Артиллеристы?

- Да.

- Никогда! - ответил капитан решительно. - Никогда! По народу?

- А девятьсот пятый?

- Так кто? Кто? Помните? Гвардия! Видите?

33

Степан стоял у колодца, держал в руках ведро, полное воды, и говорил Семену Максимовичу:

- А я тебе что говорил? Он такой боевой генерал, только в плену сидеть. У немцев сидел, а теперь у своих сидит. Называется боевой генерал.

Алеша возразил:

- Ну, ты, Степан, неправильно говоришь. От немцев он геройски удрал.

- А от наших не удерет... герой такой.

Семен Максимович на земле сбивал деревянный ящик для угля и энергично крякал, размахиваясь тяжелым молотком.

- От таких, как теперь наши, тоже удрать может.

- А чем наши плохие? - спросил Степан.

- Разболтались очень, разговорились. Корнилов этот не такой, как ты думаешь. Да и другие есть, наверное.

- А мы, по-твоему, какие, Семен Максимович?

- А что же? Тут за жабры брать нужно, а мы болтаем.

Стукнула калитка. Алеша быстро пошел навстречу павлу Варавве:

- Павлушка!

Павло сверкнул белками, белыми зубами. Его смуглое лицо сейчас горело здоровьем, оживлением и силой. Он пожал руку Алеше и обратился к Семену Максимовичу с серьезной, дружеской почтительностью:

- Товарищ Теплов, я за вами.

- Что у вас там загорелось?

- Да вот я вам расскажу.

Он взял старика под руку и потащил в садик. Семен Максимович шел за ним, деловито и озабоченно поглаживая бороду. Степан поднял ведро и потащил в хату. По дороге моргнул на садик:

- Секреты завелись у рабочего класса.

Он поставил ведро в сенях и выскочил снова во двор:

- Алеша, Алеша, а знаешь, чего они толкуют все, большевики-то наши?

- А ты знаешь?

- А как же? Я все знаю. Оружие готовят.

- Ну?

- Честное тебе слово. Красная гвардия будет. Война!

Проходя к калитке, Павел сказал Алеше:

- Алексей, слышал? Подполковник Троицкий здесь.

- Да он уехал давно.

- Опять приехал. У Корнилова был. И не скрывает, хвастает.

Степан растянул рот:

- Хвастал один, по базару, дескать, ходил, догнать не догнали, а бока ободрали.

По своему обыкновению, Павел высоко вскинул руки и захохотал на весь двор, а потом сказал Алеше:

- Говорят, он недаром сюда приехал. Мобилизация офицеров.

- Да брось, - отмахнулся Алеша.

- Увидишь. Он тебя найдет наверняка.

Степан открыл рот и глаза:

- Во! Это ж в каком будет смысле? Мобилизация!

34

Предсказание Павла подтвердилось скоро. Через несколько дней в кухню вошла чернобровая быстроглазая девушка и, держа в руках белый конверт, спросила:

- Не туда, что ли, попала?

- А тебе куда нужно? - спросил капитан.

- Тут нужно... Теплова. Поручник... порутчик они. Из офицерей.

Капитан поднял одну бровь:

- Из офицерей? А для чего тебе?

- А подполковник Троицкий, батюшки нашего сынок, прислали. Только сказали, в личные ихние руки.

- А ты при чем?

- Хи... А как же... я там, у батюшки роблю.

- Прислуга?

- Не прислуга, а горничная вовсе.

- Ну, давай.

- А это вы и будете... поручник... пору... тчик Теплов?

- Это я и буду.

- Не, это не может такое быть... пору... тчик молодые должные быть...

- Алексей Семенович, - крикнул капитан в другую комнату, - идите-ка сюда.

Алеша вышел. Чернобровая обрадовалась:

- Это они и будут молодые... Поручник...

Алеша вскрыл конверт:

- Ха! Павло правду говорил. Почитайте, капитан.

- Вот видите, - пропела девушка, - а вы капитан вовсе. А не тот...

- А ты шустрая! - сказал Алеша.

- А отчевой-то вы так бедно живете? И капитан, и поручник, а бедно живете? Я сколько уже отнесла бумажек этих, так богато живут, а вы бедно отчевой-то...

- Как тебя зовут? Маруся? - спросил Алеша.

- Ой, боже ж мой, господи, Маруся! А откуда вы познали?

- Так по глазам же видно.

Маруся дернулась к дверям, но оглянулась на Алешу сердито:

- У! По глазах! Ничего по глазах не видно!

Капитан серьезно вытянул губы:

- Ну, что ты, милая, как тебе не стыдно! Такая большая и такого пустяка не знаешь! Всегда видно.

- А почему по ваших глазах не видно, как вас звать?

- Так он же не Маруся.

- Ой! Какие вы! А... а угадали, смотри!

Очарованная этим обстоятельством, Маруся блаженно загляделась на Алешу. Он поставил ей стул:

- Марусыно, сердце! Садись, красавицы!

- А для чего?

Но села, не спуская с Алеши пораженных событиями очей.

- Так богато, говоришь, живут?

- Это... кому письма носила? Ой, и богато! Как те, как буржуи!

- А к кому ты носила?

И вчера носила и сегодня. Значит, так: поручник... тот... Бобровский, потом капитан Воронцов, потом еще капитан, только не настоящий капитан, а еще как-то...

- Штабс-капитан?

- Ага, шдабс-капитан Волошенко, потом тоже поручник Остробородько.

- Остробородько? Да разве он приехал?

- Четыре дня! Я к ним теперь отнесла. Раньше там сам барин ходили, там барышня такая славненькая. Она была невеста нашему барину, а теперь не захотела. Так наш туда больше не ходит, а письмо послали...

- А еще кому?

- И еще было... этот самый, купца сынок, тот называется под... под... пору... тчик Штепа. Так и называется Штепа. А чего вы так бедно живете?

- Все деньги, Маруся, пропили.

- Ой, как же можно... так пить. Только все это неправду говорите. До свидания.

Маруся метнула взглядом, косой и подолом и выскочила. Капитан смотрел на письмо и ухмылялся:

- Важно подписано: подполковник Троицкий. Вы его знаете?

- Знаю.

- Он что, кадровый?

- Нет, из запаса. Не знаю, как там было раньше, на войну он пошел штабс-капитаном.

- Попович?

- Попович.

- А вы заметили, в письме есть что-то такое... священное.

- В самом деле?

Г о с п о д и н у п о р у ч и к у Т е п л о в у

Тяжелое состояние, в котором находится наша родина, возлагает на нас, офицеров, святую обязанность все наши помышления и силы отдать на дело скорейшего возрождения и восстановления славного русского воинства и воинской чести у истинно преданных родине сынов ее. А посему, как старший в нашем городе офицер, прошу вас, господин поручик, пожаловать ко мне в шесть часов вечера 29 сего сентября для предначертаний общих наших действий.

Подполковник Т р о и ц к и й

- Да, русское славное воинство. Пойдем, капитан?

- А зачем нам, собственно говоря, этот подполковник или подпротоиерей?

- Надо пойти. Посмотрим, чем там пахнет.

Двадцать девятого числа Алеша с капитаном отправились к Троицкому. Степан, чрезвычайно заинтересованный этим путешествием, пока они дошли до ворот, успел пропеть: "Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых". Он пел отчаянно громко, и уже на улице они слышали оглушительное "аллилуйя".