Борис Ковалев - Повседневная жизнь в период оккупации

• Название: Повседневная жизнь в период оккупации
• Автор: Борис Ковалев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03451-8

Семь десятилетий отделяет нас от того трагического дня, когда фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз. Книга профессора Б. Ковалева посвящена сложной, противоречивой и малоисследованной теме, связанной с Великой Отечественной войной. В ней представлен богатый и уникальный материал, раскрывающий панораму реальной жизни и мотивы поведения людей в условиях оккупации: с одной стороны, показаны истоки массового героизма населения, оказавшегося в тылу врага, с другой — причины сотрудничества с оккупантами и предательства.

Книга рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг читателей.

---

Следовательно, к ведению судов, находящихся под контролем русской коллаборационистской администрации, относились гражданские и маловажные уголовные дела. Как говорилось в положении о суде города Орла (1941 год), «суд призван служить интересам населения, защищать имущество и личность от всяких незаконных посягательств и гарантировать правопорядок в общении и бытовых отношениях».[221] Так, Смоленский городской суд, начавший свою деятельность 29 октября 1941 года, за два месяца своей работы провел 12 судебных заседаний. За это время в суд поступило 39 дел. В процентном отношении эти дела разделялись следующим образом: об установлении отцовства и алиментах — 31 процент, о возвращении расхищенных вещей — 25,2 процента, о выселении из квартир —12,4 процента, о праве на спорное имущество — 7,6 процента, о взыскании квартирной платы — 7,6 процента, о заработной плате — 5 процентов.[222]

Из газеты «Новый путь»:

«Чего хотела «левая нога» торговца Петрова

Для русского госпиталяу него купили три килограмма каустической соли, плату хозяин потребовал только немецкими деньгами, и врачам буквально по пфеннигам пришлось собирать нужные марки. Во второй раз госпиталю понадобились 29 килограммов той же соли. Но на этот раз у врачей не оказалось ни одного пфеннига. Маленький хозяин был неумолим.

— Никаких червонцев, хочу только марки!

Здесь будут опущены взывания к совести, морали, долгу русского человека по отношению к народу. Напрасно!

Врачи ушли ни с чем.

А когда появился представитель охраны и напомнил, что такое ведение торговли противоречит правилам, Петров спокойно уверял, что никаких, собственно, противоречий нет, а поскольку советская система (в том числе денежная) не авторитетна у населения, — прошу марки. В заключение эта беседа так разволновала марколюба, что он нанес ряд оскорблений в адрес охраны и посчитал разговор оконченным.

Но не считал этот разговор оконченным следователь, не мог считать оконченным потому, что: частная торговля не есть этакая автономия — «чего хочет моя левая нога». Извините, гражданин торговец, — прежде всего, интересы общие, интересы государства, а потом — свои.

Никому не позволено в служебное время оскорблять представителей охраны. Ведь перед этой организацией стоят огромные задачи создания порядка и борьбы со всякими нарушениями прав населения. Тот, кто не хочет или не может этого понять, мешает жить и работать своему городу, — должен быть сурово наказан.

И Петрова наказали.

И как бывает с маленькими детьми, которые нашалили и которых за это ведут в угол, — взрослый дядя Миша расплакался и, чтобы не встать коленками на горох, написал челобитную. В ней он всё объяснил «моей неопытностью в ведении торговых правил торговли», об оскорблении охраны наивно сообщил: «Не понял, что это был помощник начальника охраны» и челобитную окончил словами: «Прошу извинить».

.. Решительным почерком, синим карандашом, на последней странице этого дела значится резолюция:

— За нарушение правил торговли Петрова М. Д. оштрафовать на 1000 рублей.

Получил по заслугам!

В. Маноцков».

Для помощи населению в юридических вопросах образовывалась адвокатура. Особое предпочтение здесь отдавалось людям, получившим юридическое образование до революции.

Создавая новый суд, коллаборационисты всячески подчеркивали его гуманность по сравнению с советским судом. Как писала газета «Речь», выходившая в оккупированном немцами Орле, «этот суд резко отличается от судебной системы большевиков, имевшей целью создание многомиллионной армии заключенных в лагерях, бесплатных рабов, которыми жиды и коммунисты пользовались, как им хотелось… Санкция же статей, выработанных для нашего суда, имеет пределом 6 месяцев тюрьмы и 1000 рублей штрафа… Дела об убийствах, разбоях и ряд других политических дел неподсудны суду и регулируются положением военного времени».[223]

Ряд дел рассматривался одновременно в порядке и гражданского, и уголовного судопроизводства.

Материалы о работе судов широко и регулярно публиковались в коллаборационистской печати. Практически в каждом номере газеты имелась рубрика «Из зала суда». Так, например, в № 4 «Смоленского вестника» за 1941 год в корреспонденции «Получили по заслугам» сообщалось о супругах Варфоломеевых, укравших чужие вещи и понесших за это со стороны охраны города наказание в виде принудительных работ. По искам пострадавших было рассмотрено дело в порядке гражданского судопроизводства. Смоленский городской суд обязал Варфоломеевых похищенные вещи вернуть, а при невозможности возвращения их в натуре уплатить пострадавшим стоимость этих вещей с возмещением понесенных последними судебных расходов.[224]

Наиболее сурово наказывались деяния, прямо или косвенно связанные с невыполнением распоряжений немецких властей и их пособников. Так, в смоленской газете «Новый путь» за 7 декабря 1941 года в рубрике «Происшествия» сообщалось о том, что два гражданина были приговорены к 14 дням принудительных работ за самовольное оставление работы, на которую они были определены биржей труда. Здесь же давался материал о штрафе в 100 рублей (минимальная сумма для штрафа) за продажу мяса лошади, скончавшейся от болезни.[225]

В прифронтовых районах, где была высокая концентрация войск противника, все без исключения уголовные дела находились в ведении германской военной администрации. Что касается гражданских дел, то, например, в городе Гатчине и Гатчинском районе (Ленинградская область) были созданы суды и примирительные камеры при городском голове и старшине волости. Судьи назначались военным комендантом, членов суда назначало городское военное управление. Постановления судебной коллегии по наиболее серьезным делам утверждались комендатурой, некоторые из них решением суда передавались для разбора в СД.

В условиях активизации партизанского движения нацисты стали широко привлекать к борьбе с народными мстителями различные коллаборационистские вооруженные подразделения. Не доверяя «русским полицейским» и желая держать их под жестким контролем, в мае 1942 года немецкие оккупационные власти издали приказ по группе армий «Центр», согласно которому «верховное командование германских вооруженных сил решило, чтобы всё местное население, выступившее на борьбу против большевиков с оружием, рассматривалось как войско, и в целях поддержания дисциплины было подчинено подсудности германскому военному суду. Одновременно подлежит подсудности военного суда германского командования и вся полиция. При совершении ими каких-либо преступлений судиться они будут по германским военным законам».[226]

Что касается законодательной базы, то в ряде местностей в судах использовались советские законы (если они не противоречили распоряжениям немецких властей). Те управы, которые имели штат юристов (или людей себя таковыми считавшими), издавали собственные кодексы. На оккупированной территории Северо-Запада РСФСР действовал «Псковский гражданский кодекс», сочиненный бургомистром Пскова Черепенькиным в 1942 году.[227] Заместитель начальника Смоленского окружного управления Н. Г. Никитин, выступая на торжественном собрании, посвященном «двухлетию освобождения Смоленского округа от большевиков», 15 июля 1943 года заявил: «…У нас уже утверждено положение о семейном праве. Утверждается уголовный кодекс».[228]

Из газеты «Новый путь»:

«Совещание районных мировых судей Смоленского района

8 октября состоялось совещание районных мировых судей Смоленского округа.

Совещание открыл заместитель начальника окружного управления Н. Г. Никитин. Он сказал, что по предложению немецкого командования у нас создано русское правосудие — мировое посредничество или, как население называет, мировые суды. От мировых судей требуется честная, добросовестная работа, чтобы народ был доволен правдивостью и беспристрастностью вынесенного решения. У нас должна торжествовать правда. Чтобы наши законы всюду были справедливыми, необходима помощь самих мировых судей в их создании и создании правил суда.

Выступивший затем начальник юридическо-правового отдела А Н. Колесников отметил, что настоящее совещание мировых судей должно послужить своеобразным краткосрочным юридическим факультетом.

— Письменного закона пока еще нет, — говорит он, — поэтому мы должны соблюдать справедливость, отыскивая ее в своей душе. Мною составлен Устав о наказаниях за преступление» и «Семейное право», но это лишь начало. Судьям необходимо руководствоваться своим чутким отношением к людям, судить правдой и справедливостью и помнить, что от этого зависит процветание отдельной личности и всего народа.

— Немецким командованием уже предложено урегулировать судебное производство, то есть организовать окружной суд, что сделано в Белоруссии. Отсюда видно, что наша работа имеет полную поддержку со стороны германского командования и что наше совещание пойдет на пользу.