Б. Дедюхин - СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ

• Название: СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ
• Автор: Б. Дедюхин
• Жанр: Историческая проза

В книгу вошли произведения, рассказывающие о жизни великого князя Василия II Темного.

---

– И не надо оставлять!- подхватил князь Друцкой.- Вели их усадить в колымагу да и вези за собой… Оно вернее будет так-то, государь великий!…

Дмитрий подумал и согласился со своими благожелателями…

Опять, как и третьего дня, на дворе позади Васильевых хором закипела работа. Вывели всех оставшихся лошадей. Вытащили все, какие были, колымаги, каптаны, пошевни и простые розвальни…

Все их наполнили добром Васильевым. Часа два, почитай, носили из дворца сундуки, укладки, ворохи шуб и платья… Жильцы, боярские дети и челядинцы Васильевы работали не покладая рук: очень уж всем хотелось выслужиться перед новым государем…

Никому и в голову не приходило пробраться тайком из дворца, ударить в набат на первой колокольне и поднять на ноги сонную Москву.

Да если и пришло – не удалось бы, пожалуй…

Челядь Шемяки и Можайского да людишки Старкова и Друцкого окружили вплотную весь государев двор. Трудно бы было пробраться смельчаку…

Приготовили каптану и для великих княгинь с детьми…

Осмотрел все Дмитрий, велел готовиться людям к отъезду и сам пошел на женскую половину дворца.

Старуха Софья сидела у постели невестки, когда в горницу вошел племянник.

Княгиня Марья совсем занемогла, утомленная долгими рыданиями. В горнице было тихо…

– Вели одеть детей, да и сами одевайтесь! С собой повезу вас!- повелительно обратился Дмитрий к тетке.

– Боишься на Москве-то, видно, оставить?- насмешливо ответила ему Софья.- Погоди, будет и тебе праздник…

Дмитрий махнул рукой и вышел из опочивальни. По уходе племянника старая княгиня разбудила боярынь, уснувших, как пришлось, по лавкам. Как всегда, не торопясь и спокойно, отдала старуха все нужные приказания.

– Мать и Царица Небесная, да куда же это повезутто нас, государыня?- всплеснула руками та самая молодая боярыня, что накануне напугала всех, когда прибежала и рассказала о дурной примете.

– Ну, ты-то, пожалуй, и здесь останешься… Не бойся очень… Одевай великую княгиню скорей!…- прикрикнула на боярыню Софья.

Умная старуха уже отчасти освоилась со своим новым положением пленницы Дмитрия. Она прекрасно сознавала, что сопротивление с ее стороны ни к чему не поведет, а только излишне раздражит племянника… Понимала, что и оставить их на свободе для Дмитрия было невозможным делом…

Заохали и захлопотали опять боярыни и девушки. Бедную княгиню Марью едва на ноги подняли…

Пережитые волнения и слезы так ее обессилили, что она, казалось, перестала на время понимать, что вокруг нее происходило.

– Везет нас Дмитрий за собой куда-то!…- пояснила ей свекровь, когда Марья приподнялась наконец на постели.

Марья только тупо посмотрела на старуху и ничего ей не ответила. Боярыни со слезами и причитаниями стали ее одевать, а она сидела неподвижная и беспомощная… Редкие, безмолвные слезы катились по ее щекам…

Наконец ее одели. Одели и закутали обоих детей Василия.

Все соображавшая и не терявшаяся Софья послала к племяннику спросить, скольких боярынь им можно взять с собою…

Посланная через минуту вернулась.

– Велел он тебе, государыня-княгиня, сказать, чтоб не брала ты больше как четверых… Скажи, грит, тетке – княгине: некогда мне с вами возиться… Пусть, грит, усаживаются идут, сейчас поедем!- охая, передавала боярыня слова Дмитрия.- И такой-то он страшный да злющий, словно ворон черный!…- добавила она.

Сравнение с вороном вывело из оцепенения княгиню Марью… Она как будто сразу все вспомнила…

И опять разразилась на всю горницу громкими, неудержимыми рыданиями…

– Не послушался ты меня, князь ты мой ненаглядный!… Налетело на нас воронье черное, заклевало нас, сирот твоих горьких!…- причитала она между рыданьями…

– Ведите великую княгиню!- распорядилась Софья и, сняв один из образов со стены, сама твердо пошла впереди.

За нею две боярыни повели под руки плачущую Марью. Две другие мамушки несли на руках ребятишек…

Оставшиеся боярыни, мамушки и девушки, плача и причитая, пошли провожать до двора обеих княгинь…

На дворе уже все было готово к отъезду.

Опять отворились ворота золоченой решетки Васильева двора…

Только не добрых гостей они выпускали на этот раз. Не с добром эти гости приезжали, не на доброе и теперь ехали…

На царском дворе остались только холопы Старкова и Друцкого. Надо было еще до утра покараулить, чтобы не поднял кто переполоха в Москве…

Опустели царские горницы. Двери повсюду открыты настежь, со столов сдернуты дорогие скатерти, на стенах не видать икон в золоте и каменьях. В опочивальне Василия все вверх дном поставлено, все перерыто и разбросано. На полу валяется несколько кафтанов дорогих, шапки меховые… На столе, за которым третьего дня беседовал великий князь с митрополитом Ионою, рассыпан мелкий жемчуг…

Перерыта постель Василия: и ее не пощадили холопы, усердно разыскивая для Дмитрия спрятанные драгоценности…

Две восковые свечи догорают на столе. При их мерцающем свете картина разрушения и грабежа выглядит еще безотраднее…

Разбитые ларцы и скрыни, разорванные одежды… Вон валяется на полу старая икона с потемневшим ликом… Ризы на ней нет: кто-то кощунственной рукой надругался над святыней…

Словно ураган пронесся над великокняжескими хоромами, перебил, переломал, перепортил все и унесся дальше…

Словно хищники татары побывали в этих горницах: только они так умели хозяйничать…

Не видать никого и из челяди.

Всех почти забрал с собою Дмитрий. А тех, кто не хотел было ехать, связали да по конюшням рассадили… Вернется, мол, завтра государь и великий князь Дмитрий Юрьевич к себе во дворец из обители – пусть полюбуется верными слугами.

Только не много было таких.

Вернее всех оказался боярский сын Захар, да и тот теперь не мог бы побежать да поднять тревогу. Лежал он на заднем дворе, прямо на снегу, давно уже безмолвный и недвижимый…

Как съехал со двора поезд Дмитрия да затихло все вдали – людишки Старкова да Друцкого в свою очередь пробрались в царские покои…

И на их долю пришлось немало из того, что было брошено или не замечено…

Ночь подходила к концу.

В восьмом часу утра только что рассвело – на всех колокольнях кремлевских церквей и соборов ударили в набат…

Тревожно и жутко прозвучали в воздухе первые удары…

Бом… Бом… Бом…

Бояре Старков, Друцкой, Никитин и другие созывали народ на Красную площадь…

Проспали москвичи своего великого князя…

Москва заволновалась.

Разное толковали жители, но никак еще не могли догадаться, в чем дело…

А кремлевские колокола гудят не переставая.

Бом… Бом… Бом…

Тревогой и смутой запахло в воздухе…

Через час уже после того, как ударили в набат, вся Красная площадь была занята волнующимся морем голов…

Все чего-то ждут, волнуются и гомонят… – Гул смешанных голосов висит над площадью.

Но вот толпа колыхнулась, раздалась и пропустила нескольких бояр в богатых одеждах, ехавших верхами.

Бояре в высоких шапках ехали медленным, спокойным шагом.

Конюхи вели под уздцы боярских лошадей, вычурно убранных и изукрашенных…

– Старков боярин?… Никитиных двое!… Друцкой князь!- слышалось кругом.

Бояре слезли с коней у Лобного места.

Медленной и важной поступью поднялись они по каменным ступеням…

Площадь затихла.

– Говори ты, князь!- шепнул Старков князю Друцкому, идя с ним рядом.- У меня, знаешь, чай, голоса не хватит…

– Лукавый старик и здесь постарался спрятаться за спину товарищей…

Князь Друцкой, высокий и плотный боярин, чуть-чуть приподнял свою меховую шапку и одной головой поклонился на все стороны народу…

Спесивы были бояре московские!

Да и чернь свою они хорошо знали: всю жизнь она перед богатыми да знатными голову свою гнула – ей бы самой в диковину показался иной поклон боярина…

– Бояре и дети боярские, жильцы и иных званий люди московские!- раздался на всю площадь звучный голос князя Друцкого.- Ведомо всем вам, что государь и великий князь Московский Василий Васильевич вернулся из плена татарского больной и удрученный… А как вернулся, со дня на день ему становилось все хуже и хуже… Ноне совсем невмоготу ему стало заниматься делами своими государевыми и земскими… Да и как больному и немощному справиться со всей землей?! И надумал он вместе с нами, верными его боярами, передать свое княжение… А кому он передаст?… Старший сын, Иван, сами знаете, не в летах, ребенок совсем.

– Ивану, Ивану княжить! Больше некому, как ему!- раздалось в ближайших к Лобному месту рядах народа…

Задние подхватили, и через минуту вся площадь выкрикивала имя старшего сына Василия…

Другого имени не было слышно никакого…

Друцкой снова приподнял свою шапку и дал понять, что хочет говорить дальше.