Станислав Пестов - Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней

• Название: Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней
• Автор: Станислав Пестов
• Издательство: Шанс
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1995
• ISBN: 5-900740-11-0

В двухтомнике Станислава Пестова «БОМБА. Три ада ХХ века» («Бомба», «Термояд») рассказано о самой большой в мире разведакции, когда спецслужбам СССР удалось добыть сверхсекретные материалы в США об атомном и термоядерном оружии.

Это — первая в стране книга, где на основании свидетельств разведчиков — участников этой акции — и с помощью секретнейших документов была обнародована история появления в СССР ядерного оружия, ракет и микроэлектроники — по существу новых отраслей, которые появились у нас после войны благодаря ученым, организаторам промышленности и, конечно, разведке.

Все публикации, которые появились после этой книги, отличаются от «БОМБЫ» тем, что многие и главнейшие моменты этой истории сфальсифицированы, полны штампов и неподтвержденных легенд. Так, например, почти везде утверждается, что САХАРОВ создал водородную бомбу, хотя испытанное им устройство под названием «слойка» завело ученых-ядерщиков СССР в многолетний тупик, что было спровоцировано американскими спецслужбами.

По книге «БОМБА» снято и показано на ТV два фильма: «Цепная реакция» (показан на РТР) и «В начале был солдат…», показан на канале КУЛЬТУРА.

---

Однако, Комиссию возглавлял Вячеслав Молотов, которому по части бюрократических игр пальца в рот не ложи. Он даже усмехнулся, когда разглядел детский трюк Ворошилова и в горячах чуть было не решил переправить все дело в Совет Труда и Обороны, да во время вспомнил, что тот Совет он же сам и возглавляет. Нужен был более тонкий ход — напрямую отказывать нельзя, еще неизвестно, как на все Коба посмотрит.

И Вячеслав Михайлович, который, шутя, погубил не одно живое дело, вскоре нашелся. Он создает комиссию, куда ввел Тухачевского, чтобы тот сам и отвечал, в случае чего. Тухачевский же оказался тоже не лыком шит — он сам же рассмотрел свое предложение и вынес решение себя поддержать.

Но Молотова просто так на козе не объедешь, Вячеслав Михайлович в ответ создает расширенную комиссию, куда для устрашения вводит начальника Тухачевского — Ворошилова, полагая, что тот даст укорот своему заму. А для большей конфликтности председателем комиссии назначает … Тухачевского.

Тухачевский решительным образом опять сам себя поддержал, и теперь все уперлось в «первого маршала». Климент Ефремович понял, что его опять оставили в дураках, и все вернулось «на круги своя». Чуть ли не год думал Ворошилов, немало было выпито самогону, невесть сколько бабенок приводили адъютанты для отвлечения от горькой думы, да все не шла она — эта проклятая дума — прочь.

И согласиться нельзя — ведь, сколько лишних забот на свою шею, и отказаться невозможно — нечем возразить «выскочке», для этого нужно хорошо в технике разбираться. В конце концов, кто-то из собутыльников надоумил — спихнуть все в Наркомат тяжелой промышленности, им, мол, это дело под силу. Пускай теперь Орджоникидзе и отдувается. На радостях Клим нализался до скотского состояния…

Мануфактурные ракеты

Целеустремленность и организационные способности Королева окружающих поражали. Он сумел захватить подвалы на Садовой для группы ГИРД, добился «производственного» статуса для нее, что улучшило снабжение и финансирование. Не случайно Сергей Павлович становится во главе ГИРД и надеется возглавить РНИИ, чтобы иметь рычаги для определения технической политики Ракетного института.

Ведь кроме создания ЖРД в институте проводилась большая работа по реактивным артиллерийским снарядам, да и сами ЖРД имели два конкурирующих направления — одно использовало спирт и кислород, второе — керосин и азотную кислоту.

Были и другие темы, в которые Королев еще не вник глубоко, но он четко понимал, что самое главное — это крепкая и передовая производственная база. На ее основе можно было создавать экспериментальные образцы ракет для проверки новых идей, а также получать эти идеи для стремительного движения вперед…

Однако, Орджоникидзе и Тухачевский предпочли в качестве директора РНИИ человека в погонах, а Королеву достался пост заместителя с обязанностью курировать производство.

Как ни болезненно было для властолюбивого Королева это назначение, он перенес его, но не успокоился. И в итоге, надо сказать такое распределение должностей спасло ему жизнь…

А с производством дела пошли отвратительно. Директор нанял рабочих, уволенных с соседних фабрик за безграмотность и пьянство. Толку от них никакого — зато «стропроцентные пролетарии». Пьяные пролетарии, обозленные тем, что секретность мешает гнать левые заказы, отлынивали от работы, срывали заказы и Королев повел с ними решительную борьбу. Но за «пролетариев» вступился директор, по большевистским понятиям которого пролетарий — главная фигура советского государства.

Он сурово спрашивал с Королева за безобразия на производстве, но пьяниц и лодырей в обиду не давал. Конфликт назревал и дошел до Тухачевского, а «любимец партии» Николай Бухарин — глава научно-технического управления ВСНХ в итоге освобождает беспартийного Королева от должности, заодно упразднив и саму должность. За что Бухарину надо бы в ножки поклониться, его решение также спасло от скорой и неминуемой смерти Сергея Павловича.

Теперь Королев всецело занят конструкторской работой — новые образцы его не радуют. Они маломощны, капризны, взрывоопасны и почти неуправляемы. Да чего можно было ожидать при таком чуть ли не мануфактурном и дезорганизованном производстве, вечной нехватке материалов, при большевистском способе управления наукой и техническим развитием, когда партийность ставилась во главе угла?

Больше половины запусков ракет была неудачны, отказы в разных узлах появлялись спонтанно, ракеты взрывались. Королев начинает склоняться к двигателям Глушко с азотным топливом, которые к тому времени стали лучшими в мире…

О кости с барского стола

В потоке аллилуйщины и панегириков, которые были исключительно полноводны в советские годы, особенным дискантом звучали похвалы родной партии, дорогому правительству и лично товарищу Генсеку, которые денно и нощно проявляли неукоснительные заботы о советской науке, ученых и конструкторах. Перед гражданами СССР рисовался образ мудрого кормчего, который просыпался в холодном поту и со страхом начинал мучительно припоминать — чего еще недодала страна ее науке, какой еще партийной милостью не обласканы академики, научные сотрудники, инженеры и аспиранты? В стране занимался рассвет, дремали все честные граждане и прокуроры, а мудрый Вождь стоял у кремлевского окошка и стратегически мыслил: «Сем-ка я да разгоню наполовину цековский аппарат бездельников, а их зарплаты, машины, дачи и пайки отдам молодым, но талантливым ученым — пусть еще более возвысят славу советской науки…»

Нет ничего более искаженного и лживого, чем все эти визгливые восхваления. Да, конечно, на словах провозглашалась всемерная поддержка науки, но кто не знает, что по своему лицемерию большевистские вожди превзошли все пределы человеческой низости?

Да, какие-то средства выделялись из бюджета для науки, но только в последнюю очередь, и были они совсем несопоставимы с расходами на ГУЛАГ, НКВД и другие репрессивные органы.

Да, нескольким ученым подарили автомашины и дачи, выдали закрытые сталинские премии, пугающие своими размерами, но сделали это не в 1938 году, когда стала ясной возможность цепной реакции и особенно бомбы громадной мощности, которая могла бы остановить гибель десятков миллионов людей, в будущей войне, а только в 1950 году, когда пришлось, вытягивая жилы, догонять более дальновидные и богатые страны. И опять же, не любовью к науке объяснима та кость, которую ей бросили с барского стола — вождей всех уровней, особенно Самого-Самого обуял невиданный страх, когда стало понятно, что прилетевшая из-за океана атомная бомба уничтожит их всех, и не спасут ни тогдашние бункеры, ни ближние, ни дальние дачи. Тот самый страх, от которого постоянно становилось мокрым исподнее белье назначившего самого себя генералиссимуса.

Страх был вообще определяющим мотивом в жизни этого параноика. Он боялся, что у него отнимут власть, а то и жизнь, боялся, что придется ответить за все преступления, совершенные им еще с ранней молодости. Боялся, что народ может перестать считать его самым любимым и самым грозным.

Тюлькинско-анпиловские тетки с кастрюльками нынче прямо-таки заходятся в истерике, когда начинают вопить, что «Сталин войну выиграл». Такое приходится и слышать от многих людей, плохо знающих или не желающих знать историю своей страны. Де-мол, с именем Сталина люди шли в смертельную атаку. Однако, с противоположной стороны в атаку шли с именем фюрера, который войну, как известно, проиграл.

Да и байки о том, что люди поднимались в атаку с криками: «За Родину! За Сталина!» распространяются в основном в мемуарах обозных генералов, которые передовой в глаза не видели, как и любимый ими Вождь.

Конечно, какой-нибудь ошалевший политрук мог подобное и завопить, но фронтовики рассказывают, что солдаты, поднимаясь на встречу со смертью, кричали несколько другие слова, которые никакое приличное издание не отважится напечатать…

Так вот — войну Сталин проиграл, ее выиграл народ вопреки полководческому таланту Джугашвили. Сталин проиграл не только Отечественную войну — «войну моторов», он «проиграл» новое оружие — ядерное, а также радиолокацию, ракеты, электронику.

А все эти виды оружия ведь начинались и стремительно развивались в СССР еще за годы до начала Отечественной…

Оружие полиции

С ракетами расправились довольно просто — арестовали директора и главного инженера РНИИ и после инсценировки суда немедленно расстреляли.

Их единственная вина заключалась в том, что они были назначенцами Тухачевского и Орджоникидзе. Маршала и наркома, особенно Тухачевского, Сталин боялся — Тухачевский был умен, смел, глубоко образован и физически силен, что для сухорукого Джугашвили было совсем ненавистно.