Дэвид Дикинсон - Смерть в адвокатской мантии

• Название: Смерть в адвокатской мантии
• Автор: Дэвид Дикинсон
• Издательство: Слово
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-85050-909-5

«Смерть в адвокатской мантии» — пятый роман в серии о знаменитом детективе лорде Пауэрскорте (с предыдущими издательство «Слово» уже познакомило российских читателей).

Во время праздничного банкета в лондонской юридической корпорации Куинз-Инн умирает блестящий столичный адвокат Александр Донтси. Отравление — таково заключение медэкспертов. А вскоре убивают друга и коллегу Донтси, мистера Стюарта. Расследовать дело об убийстве адвокатов приглашают лорда Пауэрскорта. Среди подозреваемых — и мошенник, создатель финансовой пирамиды, и ревнивая жена, и очаровательная любовница, и ее муж — старый больной рогоносец, ко всему прочему — большой специалист в ядах… Кто же из них преступник? Пытаясь ответить на этот вопрос, детектив сам подвергается смертельной опасности. Но, как всегда в романах Дэвида Дикинсона, справедливость восторжествует и порок непременно будет наказан.

---

— Конечно, — улыбнулась она ему. — А что могло случиться? Ах да, я слышала — куда-то исчез мистер Стюарт. Его еще не нашли? Господи, как ни взглянешь в окно, новый полицейский! Может, они плодятся у нас в библиотеке?

— Стюарта не нашли, и я уверен, его вообще нет в Куинзе. — После экскурсии в Собрание Уоллес Эдвард, похоже, обрел способность говорить, как нормальный человек.

— Подозревают, что его убили? — Сара спросила это так спокойно, как будто интересовалась, сколько кусочков сахара положить ему в чай.

— Многие в этом не сомневаются. Уже полно всяких слухов. Вы знали его, Сара?

— Печатала ему однажды под диктовку, когда его машинисток не было на месте. Так что нельзя сказать, что знала. Поэтому я о нем и не переживаю. А вот мистера Донтси мне очень жалко. Я его никогда не забуду. У него был такой дивный голос!

Эдвард не отрывал взгляд от окна:

— Полицейские все прибывают. Видно, встревожены не на шутку.

— Они всегда появляются слишком поздно, — заметила Сара таким тоном, словно сталкивалась с преступлениями каждый день, — и наверстывают это количеством.

— Сара, вы закончили вашу работу? Я имею в виду, на сегодня?

— Да, а что?

Эдвард снова оробел, и Сара испугалась, что нерешительность вернулась к нему. Но он все же проговорил:

— Нельзя ли проводить вас до метро? Не могу отпустить вас одну, когда поблизости бродит убийца.

Идея пройтись в сопровождении Эдварда Саре очень понравилась, но она предпочла бы что-нибудь более романтичное, чем прогулка к подземке. Например, бал-маскарад в изысканной сельской усадьбе. Или танцевальный вечер в дорогом ресторане…

— Неудобно затруднять вас, Эдвард, — стала деликатно отнекиваться она. — Идти тут недалеко, а полицейских такое количество, словно они сторожат королевские драгоценности. Но если вы настаиваете, я буду рада пройтись с вами.

Через пятнадцать минут Эдвард вернулся в Куинз. От предложения проводить ее до Эктона Сара отказалась наотрез. К счастью, в вагоне ее соседом оказался знакомый юрист из Темпла, и Эдвард мог быть уверен, что до дома она доедет благополучно. А в Куинзе по-прежнему было полно полицейских. Бартон Сомервилл, стоя на ступенях лестницы, ведущей в библиотеку, взирал на них с отвращением. Пауэрскорта нигде не было видно, и никто, даже старший инспектор Бичем, не знал, где он. Эдвард нашел детектива в кабинете Донтси. Пауэрскорт внимательно изучал содержимое ящиков письменного стола.

— Ну как? — улыбнулся он молодому другу. — Проводили Сару до метро?

Эдвард кивнул, удивляясь, откуда Пауэрскорту это известно.

— Я хочу кое-что рассказать вам. Может, это важно.

— Рассказывайте, Эдвард. Спокойно, по порядку.

— Конечно, сэр. — Юноша посмотрел на старинную гравюру над головой Пауэрскорта. На ней было изображено состязание по крикету в Калне. Один из игроков как две капли воды походил на того, чей портрет они видели сегодня утром.

— Это касается отношений мистера Стюарта и мистера Донтси, — начал Эдвард. — Они всегда были дружны и часто выступали вместе на процессах… — Эдвард запнулся. Он только сейчас разглядел, что на заднем плане гравюры изображены два оленя, пристально наблюдающие за игроками на площадке. — Я уже говорил вам, что готовилось к слушанию дело, в котором они собирались выступить вдвоем. Громкое дело. Грандиозная афера Иеремии Панкноула.

— Стюарт и Донтси должны были представлять защиту? Или обвинение?

— Обвинение, сэр. И им должны были очень хорошо заплатить, я имею в виду и дополнительный гонорар. Я о таких суммах раньше и не слыхал. Мне было поручено подготовить обвинительные материалы, и я уже почти все сделал, как раз завтра собирался закончить.

— Простите, что перебиваю, Эдвард. Как по-вашему, ответчик Панкноул может иметь какое-то отношение к убийствам?

— Даже не знаю, сэр. Но процесс должен был начаться через два дня. Теперь же он отложен, пока — до конца следующей недели.

— Так. А если бы обоих прокуроров устранили, то государственному обвинению пришлось бы ходатайствовать об отсрочке рассмотрения дела, чтобы подготовить вместо них других?

— Да, сэр. Но только судья решает, удовлетворить такое ходатайство или нет.

— У вас сложилось какое-то мнение об этом Панкноуле? Мог ли он организовать два убийства?

— Трудно сказать, сэр. Я изучил множество документов о его компаниях. Но разве можно понять характер человека, копаясь в его бухгалтерской отчетности?

— Ладно, Эдвард, отложим этот разговор до завтра. — Пауэрскорт встал и взглянул на часы. — Возможно, я получу ответ на свой вопрос от шурина.

— Что, сэр, ваш шурин — специалист-психолог?

— Возможно, и так. Но прежде всего он известный финансист, один из самых крупных в Сити. И ему может быть известно о нашем мистере Панкноуле такое, что газетчикам не рассказать никогда.

И он отправился к сестре по ее новому адресу. Берки так часто меняли свои лондонские резиденции, что однажды Пауэрскорты отправились к ним на обед и лишь по прибытии узнали, что те уже месяц как переехали в другой особняк.

А Эдвард переговорил с полицейскими. Никаких следов Вудфорда Стюарта они не обнаружили, дома он тоже так и не появился. Завтра они собирались расширить зону поисков и обследовать Иннер и Мидл-Темпл. Старший инспектор Бичем мрачно сказал сержанту, что, очевидно, придется вызывать водолазов и обшаривать речное дно.

— Ты явно не со светским визитом, Фрэнсис! — рассмеялась Мэри Берк, средняя сестра Пауэрскорта, целуя брата в обе щеки. — Но я не пущу тебя к Уильяму, пока ты не расскажешь, как Люси, как дети, как очаровательные близнецы?

— Все хорошо, — улыбнулся сестре Пауэрскорт. — А вы как?

— Мы — замечательно, — сказала Мэри. — Уильям у себя в кабинете. Ой, я забыла, что здесь ты у нас еще не был. Это этажом выше.

Заверив сестру, что сам найдет дорогу, Пауэрскорт взбежал на второй этаж. Его шурин сидел в густом облаке сигарного дыма. Перед ним лежал толстенный гроссбух с бесчисленными колонками цифр, а вокруг громоздились стопки томов потоньше в скучных переплетах. Видимо, яркие обложки не пользовались успехом у тех книготорговцев Сити, которым отдавал предпочтение Уильям Берк.

— Рад тебя видеть, Фрэнсис, очень рад. — Берк встал и пожал руку Пауэрскорту. Он уже не раз принимал участие в его расследованиях и стал самым ценным помощником сыщика.

Пауэрскорт всегда говорил, что найдет своего шурина в любой толпе. Многие из тузов Сити гордились сшитыми по последней моде костюмами, но не Уильям Берк. Джонни Фицджеральд как-то в шутку предположил, что Берк каждую осень заказывает несколько костюмов, а забирает их только лет через двадцать. Но Пауэрскорт возразил, что никто не способен сохранять фигуру так долго. У него была своя версия — просто портной Уильяма тяготеет к стилю времен Дизраэли[19]. Сняв мерки, он спрашивает у Берка: «Какой именно год желаете, сэр?», а тот отвечает: «1882-й, будьте добры».

Финансист был среднего роста, не худой и не толстый, с самым обычным лицом. Вот только его серые глаза обладали довольно острым взглядом. Тысячи людей, ничем не отличающихся от него, каждое утро приезжали в Сити на поездах и автобусах. Трудно было поверить, что человек столь типичной, невыразительной наружности способен во время прогулки, даже не остановившись, перемножить в уме сто сорок семь на восемнадцать, и при этом не заработать приступа мигрени. И Джонни Фицджеральд именно поэтому когда-то проиграл Уильяму Берку десять фунтов.

Разумеется, и сегодня Берк был в костюме, хотя и сшитом из дорогой ткани, но никогда не пленившем бы столичных денди, таких, например, как Чарлз Огастес Пью.

— Ты обанкротился, Уильям? — указывая на горы книг, пошутил Пауэрскорт. — Готовишься упорхнуть, пока не нагрянули судебные приставы?

Тот рассмеялся:

— Да нет, просто очередной аудит семейного бюджета, Фрэнсис. Раз в год проверяю счета. А вдруг мы сэкономили фунт-другой, и Мэри сможет купить себе пару новых туфель? Мы обязательно подводим итоги года в банках, трестах, концернах, так почему бы не делать это и дома?

— И под разноцветными обложками кроются дивиденды от различных инвестиций? А в этой огромной Книге Чисел[20] все твои доходы?

— Я слышал, Фрэнсис, ты сейчас плотно общаешься с адвокатами. Это заметно. Так вот, если тебе интересно: у меня в Лондоне есть еще два дома, и к тому же земельный участок за городом.

Пауэрскорт помнил этот участок на Темзе, недалеко от Горинга. Там стоял дом с двадцатью семью спальнями и четырнадцатью ванными комнатами. А еще у Берка был замок на морском побережье в Антибе.

— В синей книге у меня акции, в зеленой — облигации, в коричневой — банковские счета, все очень просто. Но ты же явился не для того, чтобы беседовать о годовом балансе. Выкладывай, что тебе от меня понадобилось.