Ричард Кнаак - Повелитель крыс

• Название: Повелитель крыс
• Автор: Ричард Кнаак
• Жанр: Ужасы и Мистика

Он — вечный узник Тьмы.

Мученик в цепях своего бессмертия, ставшего не даром, но проклятием. Раб чудовищного каменного демона, ночь за ночью высасывающего из него память — кашпо за каплей, частицу за частицей. Человек, которому нечего терять, ибо он не обладает уже ничем.

Но кто же дерзнет вступить в смертельную схватку с восставшим из мглы небытия всемогущим повелителем Тьмы, как не человек, которому нечего терять? Как не тот, кто мечтает о гибели, об избавлении от черного кошмара бытия?

---

Григорий гадал, удастся ли им с Терезой одолеть Франтишека объединенными усилиями.

— Вы очень сильны, но это… ничего не значит.

Темнота огласилась диким визгом. Несколько крупных крыс перебежали круг света на подламывающихся лапках. Одна из них повалилась набок и окаменела. Ее глазки из серо-голубых стали светло-карими.

Совсем как у Абернати…

Напряжение возросло уже до таких пределов, что Григорию казалось: его разум вот-вот разбухнет и взорвется. Он не мог пойти в контрнападение. Он мог только обороняться, защищать себя и Терезу от маниакального голода Франтишека, желавшего поглотить их души. Быть может, Тереза и была нужна связанному мерзавцу живой, но если бы он понял, почему его пленники так крепко держатся за руки, он бы и ее силы высосал без остатка.

И все же Григорий чувствовал, что его враг прибегает ко все новым и новым ресурсам своей боевой мощи. Понял, стало быть, что победа ему легко не достанется. Теперь ему придется пожертвовать кем-то еще, кроме крыс.

Конрад немного отступил назад, но Григория и Терезу продолжал держать под прицелом. Видимо, ждал приказа хозяина. Но Николау понимал, что Франтишек вряд ли скоро призовет на помощь своего камердинера. Он мечтает увидеть, как его злейший враг падает перед ним на колени, будучи повержен при этом им самим, в одиночку, без всякой помощи от кого бы то ни было. Самонадеянность Франтишека могла для Григория Николау стать залогом победы.

То и дело наваливались приступы жуткой боли, но Григорий не сдавался. Хотелось кричать, но даже этим он не желал радовать связанного мага. Был момент, когда Николау показалось: дальнейшее сопротивление бесполезно, но та магическая сила, что составляла его суть и суть Вильяма Абернати, упорно не желала сдаваться — она словно хотела сохранить свою целостность, неприкосновенность, соединенную в Григории. Отдать себя Франтишеку означало бы разрушить эту целостность.

Но не об этой целостности так пекся сам Григорий. Его заботило единственное: устоять, выжить! Дрожа в агонии, он скрипел зубами и непримиримо смотрел на своего врага.

И вдруг посреди этой молчаливой, почти невидимой борьбы сознания Николау коснулся подобный голосу сирен зов дома.

Дом… дом — вот святая святых, вот единственное надежное убежище, вот единственное спасение. Если я отдамся дому, я обрету силу, которая даст мне освободиться от Франтишека.

Сущая чепуха, если разобраться, и тем не менее искусительная интонация заставляла поверить в эти слова. Ничего не скажешь — время для того, чтобы зазвучал зов, было просто-таки самое удачное! Оказавшись меж двух огней, Григорий мог и не надеяться на победу.

Он почувствовал, как трясет Терезу. Она тоже услышала зов. Еще никогда в жизни Григорий не ощущал себя таким беспомощным.

И тут Петер Франтишек дико закричал.

Закричал… и вдруг высвободил руку. Путы, которыми она была связана, упали на пол.

Приди, — шептал искуситель. — Приди, и ты познаешь истину.

Издалека послышался смех.

Он был так похож на смех грифона.

Фроствинг перенес Григория в логово Петера Франтишека не потому, что так сильно хотел помочь ему в поединке со связанным магом. Скорее, он сделал это потому, что точно знал: Франтишеку ни за что не выстоять в схватке с Григорием, одновременно борясь с зовом. После стольких лет упорного единоборства с домом связанный маг наконец должен был стать его жертвой.

С Франтишеком грифон все рассчитал верно, но почему бы дому не забрать всех троих разом, вот вопрос?

Но тут по комнате прокатился оглушительный грохот, пол сотрясся, и все вопросы отпали сами собой. Тереза и Григорий упали на пол. Теперь они обрели способность шевелиться, но подниматься ни ей, ни ему не хотелось. Григорий приподнял голову и взглянул на своего врага. Оказалось, что Франтишеку уже не до него. Связанный маг резво освобождался от своих пут. Его камердинер бросил один из пистолетов и попытался удержать своего господина: схватил Петера за руку и прицелился из пистолета-шприца.

Конрад уже был готов выпустить спасительную для Франтишека иглу, когда тот вдруг с головы до ног озарился голубым свечением.

Конрад испустил крик ужаса и провалился в темноту. Послышался щелчок и звук падения чего-то тяжелого. И снова раздался крысиный писк.

Выпучив глаза, обливаясь потом, Франтишек срывал с себя последние веревки, которые сгорали дотла, стоило ему прикоснуться к ним светящимися пальцами. Все тело колдуна почти полыхало. Такой разбушевавшейся, вырвавшейся на волю магической энергии Григорий не видел ни разу за свою долгую жизнь.

Зрелище было настолько кошмарно, что о нем хотелось забыть в самое мгновение его созерцания.

Все новые и новые крысы перебегали круг тусклого света. Тереза вскрикнула: две из них возжелали перебежать через нее. Ее вскрик привлек внимание обезумевшего Франтишека, который как раз в это время освободился от веревок, стягивавших его туловище. Взгляд его устремился к спутнице Григория, потом метнулся к самому Григорию. В прищуренных глазах злого мага зажглись искорки разума.

— Дай мне руку, Николау!

Неужели Франтишек и правда считал, что он настолько глуп?

Видимо, считал, поскольку повторил свою просьбу и протянул руку своему противнику. Поняв, что Григорий его мольбе не внемлет, он перевел глаза к Терезе, а потом уставился куда-то мимо нее, в темноту.

И тогда из тьмы выскочила целая стая напуганных, полуживых крыс и устремилась к Терезе Дворак.

Тереза отреагировала на это чисто инстинктивно. Она вырвала руку из пальцев Григория и попыталась откатиться в сторону от мохнатой и зубастой волны. Николау протянул руку ей вслед, но не дотянулся.

— Тереза! Нет!

Тереза катилась по полу прямо к Франтишеку. В последнее мгновение она осознала свою ошибку и попыталась изменить направление. Лишившись защиты Григория, Тереза потеряна способность сопротивляться воле злого мага.

Франтишек встал, выпрямился, оказавшись еще выше ростом, чем ожидал Григорий, и протянул руку к Терезе.

Григорий снова закричал, окликая свою спутницу, поднялся, бросился следом за ней. А кончики пальцев Франтишека уже касались руки Терезы.

Собрав все свои силы, Григорий сумел-таки обрести власть над крысами и направить их в атаку на их былого господина.

Эта крысиная бомбардировка оказалась более эффективной, чем он ожидал. Франтишек оторвался от Терезы, чтобы закрыть руками лицо. Григорий не прекратил нападения даже тогда, когда Тереза отползла к нему. Остановись он сейчас, Франтишек снова бы взял бедняжку в оборот. Нужно было выдержать противостояние, покуда рука Терезы не окажется снова в его руке.

Но сил у Григория оставалось все меньше, и атака с каждым мгновением выдыхалась. Тереза уже была совсем близко, а крысы все мчались вперед, не разбирая, на кого нападать. Десятки зубастых тварей напрыгивали на несчастную женщину.

Словно сотня пушек разом дала залп в мозгу у Николау. Он чуть было не упал, но Тереза успела поддержать его. По его ноге до колена взобралась здоровенная крыса, но тут же отцепилась и упала на пол замертво. Крысы подыхали одна за другой.

Петер Франтишек испустил вопль, в котором смешались злоба и страх. Тело его пылало, но не сгорало.

И снова взгляды двух магов встретились. В глазах Франтишека полыхали неприкрытая ненависть и жуткий голод.

А потом тело его словно начало дымиться. Франтишек завертелся подобно поднимающемуся над землей смерчу — правда, его лицо и фигура при этом не расплылись, были видны отчетливо. Взгляд серо-голубых глаз устремился вверх…

…И злой маг исчез.

Григорий не сразу пришел в себя после этого душераздирающего зрелища, но опомнился, когда темница начала сжиматься. Быть может, простой смертный этого бы и не заметил, но Григорий чувствовал, как сдувается, словно проколотый иглой воздушный шарик, мирок, созданный колдовством Франтишека. Как это было похоже на связанного мага… сделать так, чтобы все, созданное им, погибло с ним вместе. Какое бы заклинание ни делало эту комнату размерами больше, чем на самом деле, оно перестало действовать, а это означало, что вскоре она вообще лишится каких-либо измерений.

Григорию вовсе не хотелось стать свидетелем этого момента.

— Тереза! — крикнул он. — Держись крепче!

Вид у Терезы был ошеломленный, но она послушалась. Несколько крыс все еще слонялись возле Григория и его спутницы. Николау постарался забыть о них. Он уже чувствовал, как давят, сжимаясь, стены. Вот ведь ирония судьбы: находящиеся снаружи и не заметят, что с домом произошло что-то необычное.

Под сотрясавший его мозг орудийные залпы Григорий призвал на помощь всю волю, какая только у него осталась, присоединил к ней силы Терезы и всем сердцем пожелал оказаться подальше отсюда.