Людмила Бояджиева - Портрет в сандаловой рамке

• Название: Портрет в сандаловой рамке
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Романтическая история с напряженным сюжетом, действие которой развивается в двух пересекающихся пластах — в современности и в 1944 году. Загадка мистической тайны переплетается с интригами фашистской разведки, а к современной женщине приходят воспоминания прежнего воплощения. И, конечно, любовь…

Приехавшая в Брюссель художница Верочка видит на развалах «блошиного рынка» портрет молодой женщины, сделанный в 1944 году знаменитым фотографом. Тогда на свете не было даже ее мамы, но с портрета смотрят глаза Веры и ее лицо улыбается новому веку. Вера начинает расследование и попадает к странной гадалке, которая открывает ей истинное предназначение: она — Странница — человек, проходящий цепь реинкарнаций. Художницу начинают преследовать эпизоды, явно относящиеся к ее прошлому воплощению, когда она — Анна Грас — дочь профессора словесности в Брюссельском Университете и еврейки становится возлюбленной фотографа Мишеля Тиссо. Это он фотографирует возлюбленную, мечтая о будущем. Но идет 1944 год, в Бельгии хозяйничают фашисты. К паре влюбленных приходят тяжелые испытания. Выясняется, что Мишель — советский разведчик, давно работающий в фашистском тылу. Узнав о его связи с Анной, руководство приказывает Мишелю убрать девушку. Но он продумывает иной ход. Однако и резидент советской разведки, не доверяя Мишелю, устраивает ловушку. Анна и Мишель погибают…

Верочка встречает в Брюсселе странного русского, который явно следит за ней. Это человек, ведущий расследование старого военного эпизода, виновным в котором признали его деда — резидента советской разведки в Брюсселе. Шаг за шагом, не доверяя своим видениям и все больше погружаясь в былое, они вместе восстанавливают запутанную историю Мишеля и Анны, в финале уже не сомневаясь, что их свела судьба снова — в ином, окрашенном отсветом былой любви, воплощении..

---

Скоро они уже сидели в студии на бархатном диванчике с золотыми кистями, в теплом свете софитов и нелепом напряжении, возникающем перед оком объектива.

— Внимание, один момент полной неподвижности, господа! — весело предупредил некто, согнувшийся за фотокамерой и набросил на себя светонепроницаемую попонку:- Раз, два…

В это мгновение порыв ветра распахнул окно мастерской, плотно задернутое черной шторой. Ткань взвилась, выбросив в прорвавшийся солнечный луч пыльную метель. Фотограф мгновенно восстановил порядок и занял место за камерой.

— Извините, господа, такой ветреный март в этом году! На небе — сафари! Облака несутся, как стадо перепуганных бизонов, — он посмотрел в объектив. — Мадмуазель, пожалуйста, придвиньтесь немного ближе к кавалеру. Так, теперь хорошо. Приготовились. Еще раз считаю до трех. Дабы запечатлеть для потомков майора Вернера с очаровательной невестой. Раз…

— С очаровательной Анной Грас, — строго поправила девушка.

— Пожалуй, мне лучше сняться стоя, — Вернер встал за спинкой дивана в парадной позе. Светлые, слегка выпуклые глаза, не выражали ничего кроме подобающей офицеру строгости. Тонкое лицо с аккуратными светлыми усиками сохранило ледяное спокойствие.

— А мадмуазель Грас хорошо бы улыбнуться. Право — отличный повод — весна, птички поют. Знаете, что кричат эти ворчливые горлицы с раннего утра? «Смешной фотограф, смешной фотограф…» И верно, взгляните, — какой-то нескладный чудак залез под черную попонку, выпятив зад… В цирке клоуны подобным образом изображают слонов… Извините, мадмуазель Грас, я, в самом деле, неудачно шучу. Нет ни малейшего повода для улыбки. Ладно, оставим аплодисменты клоунам, а улыбки кокеткам. Мечтательное настроение вам к лицу. Раз, два, три!..Момент… И вы свободны, господа. Фото будут готовы через неделю.

Господин Тисье что-то чиркнул в книге и отдал Анне квитанцию.

5

— Так они встретились — Анна Грас и Мишель Тисо. — Вера сидела перед распахнутым потемневшим окном, вглядываясь в картины, только что промелькнувшие в ее воображении. — Ты бы сказал, Феликс, что я все придумала и моя выдумка не имеет никакого отношения к реальности. В этом наша главная разница — ты ищешь правду в документах, записках, протоколах. Мне приносит открытия дуновение свежего воздуха, идущего… Откуда, откуда в самом деле, приходит это ощущение подлинности, очевидности? Издавна считалось, что откровения смертным приносит Святой Дух. Касается легонько лба, словно дуновение ветерка — и ты вдруг прозреваешь! Воображаю твою брезгливую мину и обвинение в бабском мистицизме. Умолкни и скройся. Моя история уже набирает ход…

Вера налила в чашку кофе, разбавила молоком, высыпала на блюдечко остатки чипсов и прищурилась, теребя волосы. Диктофон нетерпеливо подмигивал, свидетельствуя о желании поскорее услышать продолжение.

— Итак, весна 44 го… Не дождавшись срока исполнения заказа, Анна пришла в фотоателье Тисо. Строгая девочка в светлом пыльнике и строгими глазами под прямой челкой. На шее — воздушный газовый шарфик — примета тайного кокетства. Почему-то ей вовсе не хотелось разубеждать фотографа, назвавшего ее очаровательной.

В салоне фотоателье в этот утренний час клиенты не толпились. В клетке заливалась канарейка, подставлял солнцу жирные глянцевые листы экзотический фикус. А со стен улыбались, смотрели строго, важничали, заигрывали, дурачились, обольщали десятки запечатленных на фотобумаге лиц. За столом с книгой оформления заказов сидел сам хозяин мастерской Мишель Тисо: шерстяной альпийский жилет поверх белой сорочки с узлом аккуратного галстука, темная прядь, упавшая на лоб. Тренькнул звонок в дверях, Тисо оторвал взгляд от книги и увидел ту самую девушку, что два дня назад приходила фотографироваться с немецким офицером. Она старалась казаться старше, хмуря брови, и с вызовом вздергивая подбородок. Немного смешной была и шляпка, похожая на однокрылого фетрового жука.

— Добрый день, мсье Тисо. Я хотела узнать, возможно, фото, что заказывал майор Вернер, уже готовы? — она протянула квитанцию.

— Но я обещал сделать заказ к среде. Хотя… Постойте, постойте, мадмуазель, мне понятно ваше нетерпение. Скажу прямо: вы восхитительно фотогеничны. Я поторопился напечатать ваше милое личико. Вот: «Мадмуазель Анна Грас». — Господин Тисо протянул девушке жесткий конверт со снимками. — Взгляните сами.

Она взяла конверт и, продолжая смотреть на фотографа с насмешливым вызовом, изорвала бумагу на мелкие куски и выкинула обрывки в корзину.

— Спасибо. Вы очень любезны. Заказ оплачен, — с гордо поднятой головой Анна направилась к выходу.

— Погодите, я верну вам деньги, — окликнул капризную клиентку фотограф. — Или… Или давайте сделаем вот как — я сфотографирую вас одну. Но в двух видах — на ту же сумму. Идет? Я немного психолог и понял, что мадмуазель не привыкла сниматься вдвоем. И, кроме того — я ведь неплохой мастер, а? — Он подошел к стене с выставкой парадных фото. — Как вам моя галерея?

— Впечатляет! О, какие важные люди! Бургомистр с супругой. Комендант Немецкого гарнизона. А господа офицеры в орденах — сплошное великолепие. Усы! Вот это усы! — Анна фыркнула. — Этот генерал артиллерист похож на моржа. Вы разве не заметили — вылитый морж!

— Я бы сказал — на Вильгельма Второго, — сдержанно уточнил Тисо. — А вы, оказывается, насмешница. И легкомысленная девчонка.

— Ну, уж не старуха, как эти ваши… клиентки, — Анна сморщила носик у портрета блондинки с кукольными ресницами.

— Прошу прощения за «девчонку», мадмуазель. И умоляю вас — скорее к камере, она жаждет запечатлеть это насмешливое лицо.

— Ваша камера жаждет запечатлеть навитые букли, шикарную чернобурку на плече, бриллианты и взгляд порочного ангела — Греты Гарбо. Мой дивный, но не такой изысканный образ, померкнет в соседстве с этими перезрелыми красавицами и вон тем грозным господином.

— Это начальник противовоздушной обороны оккупационных войск. Вам явно не нравится компания. А ведь среди моих клиентов весьма известные и уважаемые особы. Вот, например, — вполне интеллигентное и приятное лицо. Владелец пищебумажной фирмы Жако Буссен. Мой большой приятель.

Анна придирчиво разглядывала портрет солидного господина: — Буссен ничего. Только, похоже, пьяница. А вы — хвастун — развесили здесь дружков и приятелей.

— Да — приятелей! Зачастую у меня с высокопоставленными клиентами складываются добрые отношения. Не скрываю — я горжусь этим.

— Хотите честно? — Анна посмотрела на мэтра фотографии с вызовом. — Вы ужасно скучно фотографируете. Как будто думаете о том, что ваше фото будет помещено на кладбищенском памятнике.

— Видите ли, мадмуазель, желание клиентов для меня закон. Жанр парадного портрета всегда востребован, — строго отчитался Тисо. Но… — он неожиданно подмигнул. — У меня имеется собрание моих тайных увлечений, этакий пикантный альбомчик. Взгляните и убедитесь — в душе я вдохновенный художник, покоренный свободой чувств и молодостью. Он достал из ящика шкафа альбом и с улыбкой положил его перед Анной.

— Удачного дня, господин вдохновенный художник, — отшатнулась Анна. Живо представив, какие гнусности может таить это «пикантный альбомчик», она рванулась в двери. Тисо преградил ей путь, распахнув под самым носом альбом.

Анна была вынуждена взглянуть на снимки.

— Кто это? — прыснула она, разглядывая фото.

— Бурундук. У него черно-белый полосатый хвост, как шлагбаум, а выражение лица…

— Как у бургомистра! — она стала переворачивать листы, — Это же целая беличья семья!

Они сели за стол рядом, рассматривая снимки.

. — Как вам удалось застать белок врасплох?

— Секреты мастерства, милая леди. Я ведь заядлый охотник и знаю повадки зверьков.

— Ненавижу охотников. Не понимаю, как можно отнять у кого-то жизнь и радоваться.

— Клянусь вам, объектив моего аппарат не выстрелил еще не разу. Он лишь подсматривает и запечатлевает. Похоже, многим это процедура даже нравится. Смотрите — павлин позирует не хуже красотки на светском рауте.

— А медвежата барахтаются со щенками! Ворон с башенки смотрит на них с таким удивлением!

— Эти снимки сделаны в зоопарке. Вообще я предпочитаю дикую природу. А знаете что — я ведь ваш должник. Приглашаю составить мне компанию. В пятницу я отправляюсь на охоту. Помилуйте, что за испуганное лицо?! У вас, между прочим, испорченное воображение, мадмуазель. Заметили — все мои предложения вы воспринимаете в пику. В начале приняли за порнографа, потом за душегуба, а теперь — гнусного соблазнителя. Не надо так хмурится — возьмите с собой подругу, приятеля, маман в конце концов. Капитан Вернер, как я понял, вам не совсем по душе.

— Ненавижу, — прошептала Анна и поднялась. — Я буду у парка…