Джим Томпсон - Убийца во мне

• Название: Убийца во мне
• Автор: Джим Томпсон
• Издательство: Б.С.Г.-Пресс, У-Фактория
• Жанр: Триллер
• Год: 2003
• ISBN: 5-94799-275-2, 5-93381-126-2

Лу Форд — помощник шерифа в маленьком техасском городке. Он нетороплив, скучноват и дружелюбен, что называется, свой парень. Он изрекает банальности и вежлив с правонарушителями. Никто из окружающих не подозревает, что под маской добродушия притаился безмолвный и неумолимый убийца.

Классический роман нуар выдающегося американского писателя Джима Томпсона, прославившегося книгами, в центре которых — темные стороны человеческой натуры и общества.

---

Она была одета в белую блузку и светло-кремовый костюм — новый, потому что раньше я его не видел. Я взялся за полы блузки и рывком распахнул ее до талии. Затем я задрал юбку ей на голову. Она задергалась и попыталась высвободиться, издавая при этом забавные звуки, как будто пыталась засмеяться.

А потом я увидел, что под ней растекается лужа.

Я сел за стол и стал читать газету. Я очень старался не отрывать взгляда от статьи. Однако освещение было слабым, во всяком случае, для чтения, а Эми все время шевелилась. Кажется, она просто была неспособна лежать спокойно.

Я почувствовал, что что-то коснулось моего ботинка, и посмотрел вниз. То была ее рука. Она скользила взад-вперед по мыску моего ботинка, потом она поднялась к щиколотке. Почему-то мне было страшно убрать ногу. Ее пальцы добрались до верха и вцепились в край. Пересилив себя, я встал и попытался отдернуть ногу, но пальцы не отпускали.

Я протащил ее за собой два-три фута, прежде чем освободился.

Ее ладонь продолжала шевелиться, скользить взад-вперед по полу. Наконец она наткнулась на свою сумочку и сжала ее. Я усмехнулся, думая о том, что это так похоже на нее, знаете ли, вцепляться в сумочку. Она всегда была такой прижимистой, и… и, думаю, она такой и должна была быть.

Стентоны считались лучшей семьей в городе. Однако ее родители болели уже много лет и редко выбирались из дома. Она была вынуждена экономить — это и дураку понятно, — потому что иного выбора не было, как и у всех нас. Думаю, ей не очень нравилось, когда я дразнил ее непробиваемой и изображал удивление, когда она злилась.

Думаю, те лекарства, что она покупала мне, когда я болел, были не худшего качества. Они были того качества, которое требовалось, чтобы свести концы с концами. Думаю…

Черт, почему он не идет? Она уже полчаса почти не дышит, и наверняка ей страшно тяжело. Я знал, как ей трудно, и тоже задержал дыхание на секунду, так как мы всегда все делали вместе, и…

Он пришел.

Я запер переднюю наружную дверь, поэтому он вынужден был постучать. Я услышал его стук.

Я дважды сильно пнул ее ногой в голову, и она аж подскочила. Юбка соскользнула с ее лица, и я понял, что с ней проблем не будет. Она умерла в день своей… После этого я открыл дверь и впустил его.

Я сунул ему в руку рулончик двадцаток и сказал:

— Положи в карман. Остальное в кухне. — И пошел в кухню.

Я знал, что он положит деньги в карман, — вы бы тоже это знали, если бы помнили, какими были в детстве. Представьте: вы подходите к мальчику и говорите: «Вот, держи». Он тоже вытаскивает какую-нибудь дрянь. И вы знаете, что он держит либо собачью какашку, либо колючку, либо дохлую мышь. Но если вы действуете стремительно, он делает то, что вы ему говорите.

Я действовал стремительно. И так же стремительно пошел на кухню. Он следовал за мной по пятам, потому что боялся выпустить меня из виду.

В кухне было почти темно, как я уже говорил. Я своим телом загораживал ее от него. Он шел позади меня, следя за каждым моим движением и не глядя по сторонам. Когда мы вошли в кухню, я быстро отскочил в сторону.

Он едва не наступил ей на живот. Думаю, он все же на секунду коснулся его своей ступней.

Он отдернул ногу и ошарашенно уставился на нее. Казалось, она превратилась в магнит, а его глаза — в железные бляшки: они все выпучивались и выпучивались. Он пытался отвести взгляд, но глаза не слушались и лишь перекатывались в глазницах. Наконец он справился с ними.

Он посмотрел на меня, зашлепал губами и произнес:

— И-и-и-и!

Звук получился чертовски забавным, как у испорченной сирены, которая никак не может завыть.

— И-и-и-и! — сказал он. — И-и-и-и!

Звучало очень забавно, да и сам он выглядел страшно забавным.

Вы когда-нибудь видели плохих джазовых певцов в захудалом ресторанчике? Видели, что они делают со своим телом, чтобы компенсировать отсутствие голоса? Они откидываются назад, голову вытягивают вперед, а локти прижимают к ребрам и начинают делать идиотские пассы руками, качаться и крутить бедрами.

Именно так он и выглядел и при этом продолжал издавать этот забавный звук. Его губы дрожали и кривились, а выпученные глаза вращались в глазницах.

Я хохотал до упаду. Я просто ничего не мог с собой поделать — так забавно было смотреть на него. Тут я вспомнил, что он совершил, и перестал смеяться. Я разозлился — я буквально потерял голову от горя.

— Ах ты, сукин сын! — закричал я. — Я собирался жениться на этой бедняжке. Мы хотели сбежать, а она застала тебя в доме, и ты пытался…

Я замолчал, потому что он ничего этого не делал. Но мог бы. С той же легкостью. Сукин сын мог бы, а он был таким, как все. Он был слишком мягкотелым, чтобы совершить нечто подобное. Он предпочитал оставаться в стороне и демонстрировать свою власть. Он помахивал кнутом, кружил вокруг меня, не давая мне убежать, и приговаривал: «Как, приятель, разве ты ничего не сделал?» Они все гоняли меня кнутом и приговаривали. Они — он и совершил это. А я не собираюсь брать на себя чужую вину. Я умею быть таким же чистоплюем, как они.

Я умею…

Его притворное удивление, это «И-и-и-и», его дергающееся тело, мелькающие руки и выпученные глаза вызвали у меня бешеную… злость. Кто дал ему право так вести себя? Так вести себя должен бы я, но, увы, не могу. Право так вести себя принадлежит им — ему, а я должен молчать и делать всю грязную работу.

Я был в бешенстве.

Я выхватил из-под газеты нож для мяса и пошел на него.

И споткнулся о нее.

Я повалился вперед и наверняка сбил бы его, если бы он вовремя не увернулся. Нож выпал из моей руки.

В течение минуты я не мог даже пальцем пошевелить. Я распластался на полу, беспомощный и безоружный. Хотя я мог бы сдвинуться немного, обнять ее, и мы были бы вместе, как всегда.

Вы думаете, он это сделал? Поднял нож и кинулся на меня? Ну что бы ему стоило, это же такая малость! Но нет, черт побери, нет, господи, нет, боже ты мой…

Нет.

Он поступил так, как все, — сбежал.

Я схватил нож и бросился вслед за ним.

К тому моменту, когда я добрался до входной двери, он уже был на улице — мерзавец имел хорошую фору. К тому моменту, когда я добрался до улицы, он уже был в полуквартале от меня и во всю прыть несся к центру. Я бросился за ним.

Из-за ботинок я не мог бежать быстро. Я встречал множество людей, которые за всю жизнь не прошли и пятидесяти миль. Однако он тоже бежал не очень быстро. Он дергал головой, его волосы развевались на ветру. А локти он все еще прижимал к ребрам и при этом продолжал размахивать руками и вопить — теперь уже громче, как когда старая сирена разогреется:

— И-и-и-и! И-и-и-и! И-и-и-и-и!..

Он размахивал руками и мотал головой, как глава какой-нибудь изуверской секты во время религиозного бдения в лесу. «И-и-и-и!», и призовем Господа, и все вы, несчастные грешники, придите к Господу, как к нему пришел я.

Грязный сукин сын! Как же низко можно пасть!

— Убийство! — закричал я. — Держите его! Он убил Эми Стентон! Убийство!

Я орал во всю силу своих легких. В домах стали распахиваться окна, хлопать двери. Люди выбегали на террасы. И это подстегнуло его.

Он выбежал на середину улицы и побежал быстрее. Я тоже побежал быстрее, потому что это был очень грязный квартал на окраине делового района, а ботинки как раз и предназначены для грязи.

Он заметил, что я догоняю его, и попытался ускорить бег, но это у него не получилось. Видимо, он слишком много сил потратил на свое «Ииии!».

— Убийство! — орал я. — Убийство! Держите его! Он убил Эми Стентон!..

Все происходило до ужаса быстро. Когда рассказываешь, создается впечатление, будто это заняло много времени, а дело в том, что я не упускаю ни одной детали. Я стараюсь точно передать все подробности, чтобы вы уж наверняка поняли.

Казалось, что впереди, там, где начинался деловой район, на нас несется целый полк машин. А потом неожиданно все эти машины слетели на обочину, как будто по улице прошел огромный плуг.

В этом районе все люди такие. Они всегда поступают так. Они никогда не сунутся в толпу, чтобы узнать, из-за чего переполох. Для этого существуют те, кому за это платят. А те, кому за это платят, делают свою работу без понуканий, спокойно и деловито. Обитатели этого района знают, что никто не будет горевать о них, если они подставят себя под пулю.

— И-и-и-и! И-и-и-и-и! И-и-и-и-и-и-и! — вопил он, дергаясь и шатаясь.

— Убийство! Он убил Эми Стентон…

Впереди посередине перекрестка остановился старый маленький «родстер», и из него вылез Джефф Пламмер.

Он нырнул в машину и достал винчестер. Со стороны казалось, что он спокоен и никуда не торопится. Он привалился к крылу машины, одной ногой уперся в колесо и вскинул винтовку.

— Стоять! — крикнул он.

Больше он не кричал и сразу выстрелил, потому что бродяга направился к тротуару. Зря он это сделал — любой знал, что последует за «Стоять!».